Рождество хищницы (ЛП) - Андерсон Эвангелина - Страница 24

– Дрю! – Женевьева задохнулась, когда он отставил емкость на прикроватную тумбочку. – Ты... я...

– Ах... ох... – он вновь бросил ей ленивую усмешку. – Кажется, я тут напачкал... думаю, что мне стоит убрать за собой.

Затем Дрю наклонился и, широко раскрыв губы киски, провел по ней языком, прикосновение было таким долгим и обжигающим. Он скользил по всему ее лону, обводя чувствительный клитор, посылая разряды чистого удовольствия через все тело Женевьевы.

– О. Дрю! – выдохнула она, а затем ее руки каким-то образом выпустили прутья изголовья, вместо этого вцепившись в волосы Дрю. Джен ждала, что он сделает ей выговор, как было пару раз до этого, когда она пыталась опустить руки. Но он только жадно зарычал и снова лизнул ее киску, на этот раз уделяя особое внимание ее клитору, вновь и вновь кружа языком вокруг нежного маленького бутона.

– Ах! – застонала Женевьева, подаваясь ему на встречу, не в силах ничего с собой поделать. Те несколько раз, когда Чарльз пытался ласкать ее подобным образом, решившись спуститься к ее киске в первые годы их брака, не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас делал Дрю. Он поглощал ее киску, как будто она была самая вкусной вещью, которую он когда-либо пробовал – словно он был зависим от ее вкуса. Язык Дрю, казалось, был повсюду, то кружа, то крепко надавливая на клитор, а затем опускался ниже, чтобы окунуться в лоно, точно желая стереть все следы шоколадной краски, которую Дрю вылил на Женевьеву чуть раньше.

Джен крепче сжала густые черные волосы Дрю, поднимая бедра, бесстыдно предлагая ему себя.

«Боже – обожеобожеобоже! Это ощущается так хорошо! Так потрясающе!» – проносились мысли в ее голове, пока Женевьева неслась навстречу своему оргазму. Дрю поклялся, что заставит ее кончить сегодня вечером, и внезапно, после того времени, что показалось ей часами, когда он дразнил ее, Джен оказалась на самой грани. Но ей было нужно что-то... что-то еще, что-то еще, чтобы подтолкнуть ее к краю.

– Дрю, – выдохнула она, извиваясь под ним. – Я хочу... Мне нужно...

Казалось, он понял ее прекрасно. С низким рыком, вибрации от которого, казалось, пронзили все киску, Дрю ввел глубоко в нее два длинных сильных пальца и принялся толкаться ими в лоно. Одновременно с этим, он втянул чувствительный клитор между губ и принялся ласкать его языком, заставляя тело Женевьевы сотрясаться.

– Оо! Боже, Дрю, да! – задыхалась она, не в состоянии остановиться. – Да! Пожалуйста, да!

Оргазм пронесся сквозь Женевьеву, более глубокий и насыщенный, чем тот, который она получила предыдущей ночью, когда он просто терся об нее. Это было удивительно... удовольствие, подобного которому Джен не испытывала еще никогда в жизни, и оно распространялось в каждую ее клеточку, словно солнце взорвалось внутри, порождая суперновую звезду. От кончиков волос до пальцев на ногах – каждую часть ее тела пронзило наслаждением.

А затем, до того как она успела хоть что-то осознать, Дрю скользнул по ней вверх, прижав к кровати.

– Дрю? – Женевьева посмотрела на него, ее глаза неожиданно распахнулись еще шире от страха, когда она почувствовала твердую длину члена, прижимающегося к ее животу. – Ты сказал... ты обещал...

– Расслабься, детка, – Дрю посмотрел на нее, его глаза сверкали. – Мы собираемся просто притвориться, помнишь?

Происходящее совсем не казалось Женевьеве притворством, особенно когда она чувствовала, что длинный толстый ствол раздвигает опухшие губы ее киски. Но, хотя он скользил вдоль нее самым интимным образом, Дрю даже не пытался войти в лоно своим членом. Вместо этого он остался между ее бедер, потирая ее чувствительный клитор своим стержнем, толчок за толчком, пока Джен не почувствовала, что внутри нее начал зарождаться еще один оргазм.

Сдавшись удовольствию, Женевьева застонала и обвила его бедра ногами. Боже, что с ней было не так? Ей не следовало делать подобного! Это было уже слишком – слишком близко к черте, через которую Джен не желала переступать! Но, казалось, ничто не могло остановить мужчину, возвышающегося над ней. Он удерживал ее под собой, прижимая своим большим и мускулистым телом к матрасу, доминируя над Джен так, как никто и никогда в ее жизни. Женевьева чувствовала себя абсолютно открытой... полностью принадлежащей Дрю, когда он прижимался к ней, толкаясь против нее.

– Дрю! – выдохнула Джен, посмотрев на него.

– Поцелуй меня, – прохрипел он, склоняясь, чтобы завладеть ее ртом. – Я хочу целовать тебя, пока подвожу тебя к оргазму, Джен.

С легким стоном, она отдала ему свои губы, разомкнув их для голодного языка Дрю, когда тот стал настойчиво просить впустить его. У него был вкус шоколада и Джен – соков с ее киски – и это лишь завело еще больше. Боже, все это напоминало воплотившуюся жаркую эротичную фантазию – Женевьева не могла поверить, что делала это! Но чувствуя, как Дрю с каждым толчком терся о ее клитор, она ничего не могла поделать, кроме как подаваться ему навстречу... и часть ее хотела, чтобы он сделал намного больше, нежели просто скользил вдоль киски.

– Дрю! – беспомощно застонала она, разрывая их поцелуй, когда почувствовала, как второй оргазм накатывал на нее. – О мой Бог, я кончаю! Ты заставляешь меня кончать так сильно!

– Вот так, детка – кончи для меня, – мягко прорычал он. – Кончи на мой член.

Грязные слова, произнесенные низким хриплым голосом, какого Женевьева не слышала у Дрю, до того как между ними начали зарождаться эти новые сексуальные отношения, толкнули ее через край. Она выгнулась к нему навстречу, а затем, низко застонав, почувствовала, как его толстый член пульсирует между внутренних губ киски, а что-то горячее и влажное брызнуло на ее живот.

Они вместе кончили, и было не важно, что говорил Дрю о том, что они не будут смешивать их личные и рабочие отношения, Женевьева знала, что ничего уже не будет между ними как раньше.

«Мы должна прекратить это, – поклялась она себе, – Должны вернуться к простому притворству. Все идет слишком быстро – стоит нам только пересечь черту, и мы оба пожалеем об этом, вернувшись на работу после Рождества».

А затем Женевьева отбросила эти мысли. Завтра, она прекратит все, что происходило между ними… завтра. А сейчас Джен просто хотела наслаждаться удовольствием, которое Дрю подарил ей, и забыть обо всем остальном.

– Итак, судя по всему, вчерашняя ночь у вас прошла немного лучше.

Доктор Филлипс с одобрением посмотрел на изображение на экране.

– Да, эм, думаю да.

Голос Женевьевы звучал тихо и смущенно, в то время как они смотрели на запись вчерашних ночных интимных упражнений.

Дрю, бросив на нее обеспокоенный взгляд, увидел, что, несмотря на полумрак в комнате, Джен покраснела. Что касалось его самого, то он считал, что наблюдать за восхитительно чувственными вещами, что они вытворяли с обнаженными телами друг друга, было возбуждающе – или было бы возбуждающе, будь они единственными, кто смотрел запись. Но доктор Филлипс был с ними, и Дрю мог бы сказать, что именно из-за этого Джен испытывала неловкость и смущение.

От него не скрылось то, что она расстроилась, и, сидя в другом конце комнаты от него, раздосадовано поправляла рубашку. Дрю разозлился. Чертов идиот Филлипс с его склонностями к вуайеризму!

– Слушайте, – сказал он, нахмурившись, – вы увидели достаточно, чтобы понять, что мы последовали вашим предписаниям, так почему бы нам сейчас не покончить с этим?

– Думаю, пока нет, – пробормотал Филлипс. – Однако мы немного ускорим процесс.

Быстро перемотав сцену в ванной, он перешел к той части, где Джен лежала обнаженной на кровати, а Дрю рисовал на ее груди шоколадной краской для тела.

– Боже!

Теперь щеки Джен горели ярким пламенем, и Дрю почувствовал потребность защитить ее, а в его горле зародилось собственническое рычание. Не раздумывая, он потянулся к ней и притянул ближе к себе. Сначала Женевьева напряглась, но потом, спрятала лицо у него на груди, словно не могла больше на смотреть на экран. Ее столь явное сокрушение разозлило Дрю еще больше.