Повелитель змей - Раше Ги - Страница 33

— Если ты так думаешь, не стану тебе перечить, — заговорил Мермеша. — Хотя мне кажется, что египетские законы на твоей стороне. Не может быть, чтобы в нашей стране могло твориться такое беззаконие.

— Исет права, — вступил в разговор Хети. — В Аварисе, как, впрочем, и во многих других городах Дельты, законы нашей страны утратили свою силу. Всем, и правосудием в том числе, заправляют ааму, по крайней мере когда дело касается презренных азиатов. Поскольку отец Исет ааму, он считает, что в своих поступках и он сам, и члены его семьи должны руководствоваться законами его народа. Жители города, которым я могу доверять, убедили меня в том, что градоправитель предпочитает не мешать ааму вершить правосудие среди своих так, как им заблагорассудится. Поэтому он отдаст Исет отцу, невзирая на то, что она египтянка и моя жена по законам Египта.

Спустя два дня Мермеша покинул дом Хети и поднялся на судно, готовое к отплытию. Но не в Элефантин лежал его путь: его с нетерпением ждали в Аварисе.

20

Прошло три месяца со дня возвращения Хети в Тебес. Звезда Сотис еще раз появилась на небе вместе со звездой Ра-Хепри, божественным Солнцем, напоминая людям о том, что близится время разлива. В это утро, как только светило появилось на небе, а вместе с ним проснулись и все обитатели дома Хети, на пороге уже стоял Небкаурэ. Он пришел уведомить друга о том, что его величество ждет Хети во дворце, потому что желает говорить с ним лично. Для молодого командира это была невиданная честь — еще бы, его желает видеть сам царь! Не чати, не советник, но сам царь желает говорить с Хети, сыном бедных крестьян! С тех пор как он поступил на царскую службу в Тебесе, он только раз был удостоен чести посетить царский дворец. В тот день Кендьер представил Аи Мернеферэ его нового слугу — юношу, подающего большие надежды, с которым его величество решил познакомиться лично.

Хети надел новую набедренную повязку, перебросил через плечо связанные веревкой сандалии с загнутыми носками, которые ему смастерила Исет, взял в руки посох — толстую палку, которую он вытесал из дерева своим ножом с костяной рукояткой, и, не теряя больше ни минуты, последовал за Небкаурэ. Путь им от дома Хети, расположенного на границе с пустыней, до дворца, который находился в северной части города, предстоял неблизкий. Поэтому, когда они достигли портала дворца, солнце было уже высоко.

Придворные и просители подолгу ожидали аудиенции на просторном дворе в тени портика, но Небкаурэ и Хети ждать не пришлось: стоило молодым людям появиться, как их тут же провели в маленький зал для аудиенций, в котором царь принимал тех, о чьем приходе узнавал лишь узкий круг приближенных к нему особ. Мернеферэ сидел на простом кресле. На голове у него была двойная корона — белый колпак, помещенный внутрь красного шлема, выполненного в виде ступы. Корона символизировала власть царя над Верхним и Нижним Египтом. Мернеферэ не счел необходимым взять в руки скипетр и цеп, символы своего могущества. Справа от царя стоял Кендьер, отец Небкаурэ, а слева — чати, которого Хети видел впервые, и трое придворных, носивших почетное звание «друг его величества», с которыми он тоже, конечно же, знаком не был. Единственный охранник стоял у двери. Он-то и впустил молодых людей в помещение. Согласно требованиям этикета, Хети и Небкаурэ подошли к трону и, преклонив одно колено и вытянув назад вторую ногу, наклонились вперед, закинув руки за голову, лицом почти касаясь выложенного плитками пола — «нюхая землю». Его величество сам попросил их встать, а потом Кендьер по знаку царя заговорил, обращаясь к Хети:

— Сын мой Хети! Небкаурэ привел тебя к нам, в Великий Город Юга. Здесь ты получил дом и пищу из рук его величества, ты научился сражаться и стал одним из лучших наших солдат, а однажды станешь и командиром в нашей армии. Прошло шесть лет с того дня, как ты поступил на службу к фараону, властителю Двух Земель, перед которым ты только что пал ниц в знак приветствия и почтения. Ибиа, чати его величества, расскажет тебе о важнейшем задании, которое мы желаем тебе поручить, ибо только тебе по силам с ним справиться.

Ибиа, доверенный советник царя, от его имени управлявший делами государства, сказал так:

— Хети, верный слуга государя, я говорю с тобой от имени его величества, властителя Двух Земель, возлюбленного сына Ра, повелителя Тебеса. Слушай же то, что я тебе скажу! Знай, в стране Хару, в тех областях, которые с давних времен были подвластны нашим царям и которые тамошние жители называют Ханааном, есть царь, и у него огромная армия. Он собрал под своим скипетром не только жителей городов и селений, но и племена пастухов, которые вместе со своими стадами бродят по пустыням и оазисам. Из тех мест пришли в наши земли ааму, подлые завоеватели, подчинившие себе часть владений его величества, расположенных в северной части Черной Земли. Имя этого царя, этого презренного хару, Шарек. По донесениям наших соглядатаев и торговцев этот Шарек подчинил себе богатые и могущественные города, и теперь у него солдат больше, чем звезд на небе. И вот этот Шарек осмелился прислать к его величеству послов. И вовсе не дань принесли они, нет! Руками своих посланцев этот сын Сета передал нам шкуру барашка, лук и несколько стрел! — произнося последние слова, чати воздел руки к небу, потрясая предметами, о которых только что упомянул. Их ему предусмотрительно передал один из придворных. В левой его руке оказалась шкура барашка, а в правой — лук и стрелы.

— Знаешь ли ты, что это означает? — спросил чати у Хети.

Тот не сказал ни слова, но во взгляде его читался вопрос.

— Я скажу тебе: шкура барашка, животного боязливого и послушного, означает: «Согласись стать моим рабом, и я оставлю тебе трон в Тебесе, сделав своим вассалом и обложив данью. Себе же я возьму большую часть Черной Земли, стану правителем Нижнего Египта и южных провинций, которые простираются до высот Коптоса». Вот что нам сказал презренный хару устами своего посланца. Если посол увезет с собой к Шареку шкуру, тот поймет, что его величество принимает условия и отдает самую богатую часть своих земель в руки царей-пастухов, которых зовут еще гиксосами, и соглашается жить по их законам. Если же посол вернется с луком и стрелами, это будет означать, что царь Египта решил защищать свое царство и готов к войне. И ты, человек, который шесть лет служил его величеству в Великом Городе Юга, ты, имевший возможность убедиться в том, что ааму прибрали к рукам Дельту и готовы с оружием в руках присоединиться к армии гиксосов, с которыми они говорят на одном языке, ты должен понимать, что войну эту мы проиграем, не успев начать! Мы думаем, что правитель Авариса и всего нома готов сдаться Шареку без боя, лишь бы царь-пастух согласился оставить его теперь уже своим наместником. И этот предатель забудет о наших богах и станет почитать Сутека, божество, которому поклоняются ааму и гиксосы.

Высказав эти ужасные предположения, Ибиа замолчал. Теперь в разговор вступил сам царь. Обращаясь к Хети, он сказал:

— Так складывается ситуация и таково оскорбление, нанесенное моему величеству презренным гиксосом. И мое величество спрашивает у тебя, Хети: Повелитель змей, что ты готов сделать для своего царя, для своих богов?

— Господин мой, — ответил ему Хети, до глубины души тронутый тем, что сам царь назвал его Повелителем змей, — приказывай, твой слуга выслушает твою волю и исполнит ее. Дай мне отряд хорошо вооруженных и обученных солдат, и я поведу их в бой даже в пустыню, где бродят ливийские племена и племена шасу. Я не дам воинам презренных гиксосов ступить на нашу Драгоценную землю!

Услышав этот ответ, царь вздохнул и сказал, спрятав улыбку:

— Хети, мое величество восхищается твоей храбростью, но знай: сколь много не было бы у нас закаленных в бою солдат, армия гиксосов превосходит нас численностью во много раз, поэтому жертва, принесенная нашими воинами, не даст желаемого результата. Другой услуги, многотрудной, но более действенной, ждем мы от тебя.