Санкции Запада и ответы России - Паршев Андрей Петрович - Страница 8

Даже объекты атомной промышленности и хранилища ядерного оружия в данной концепции не важны: без средств доставки они не могут причинить ущерб территории и вооруженным силам США. Не нужны ни оккупация, ни наземная операция на вражеских (наших) территориях.

Какие силы и средства нужны для этого США? Это зависит от того, что должно подвергнуться нападению.

Что опасного для США имеет сейчас Россия?

Перечислим кратко, что у нас есть в наличии.

Ракетные войска стратегического назначения (РВСН): 375 ракетных комплексов, частично – шахтных, частично – мобильного базирования (автомобильных). Комплексов железнодорожного базирования сейчас нет.

ВМФ России: 12 стратегических ракетоносцев. Из них в составе Северного флота находится 6 подводных лодок проекта 667 БДРМ «Дельфин» (на базе в Гаджиево) и в составе Тихоокеанского флота 4 лодки проекта 667 БДР «Кальмар» (поселок Вилючинск, Камчатка). Еще одна АПЛ проекта 667 БДРМ находится в ремонте и одна – испытательная. По мнению экспертов, на боевом дежурстве постоянно находится порядка 20 % стратегических подводных лодок, то есть две АПЛ. Также некоторые из подводных лодок находятся в режиме дежурства с возможностью запуска ракет «от стенки», то есть прямо от причалов.

ВВС – две тяжелых бомбардировочных авиадивизии: в Энгельсе (Саратовская обл., 13 Ту-160 и 23 Ту-95МС) и Украинке (Хабаровский край, 40 бомбардировщиков Ту-95МС).

Таким образом, для внезапного неядерного удара это 461 точечная цель (открытые данные 2011 года), причем координаты почти всех их хорошо известны. Некоторую трудность для обнаружения представляют собой только две подводных лодки на боевом дежурстве и, возможно, единицы мобильных комплексов и самолетов, находящихся в данный момент в движении, но эта задача, возможно, уже находит практическое решение.

Подводные лодки у причалов, самолеты на аэродромах и мобильные ПУ в ангарах могут быть легко поражены неядерными средствами; возможно также и уничтожение шахтных ПУ современными тандемными кумулятивными боеголовками.

Для успешности нападения США нужно менее тысячи гиперзвуковых высокоточных ракет с неядерными боеголовками.

То есть для успешности такого нападения США должны обладать точными координатами российских средств доставки ЯО (частично это уже сделано в соответствии с договорами СНВ) и иметь менее 1000 гиперзвуковых высокоточных ракет с неядерными боеголовками, способными пробивать крышки ШПУ или поражать мобильные пусковые установки в движении. Все это принципиально возможно, и испытания необходимых компонентов сейчас американцами ведутся. Результаты должны кардинально изменить и без того почти безграничные возможности высокоточного оружия США. Например: «В августе 1998 года из района Аравийского моря США запустили крылатые ракеты BGM-109 Tomahawk, которые должны были уничтожить лагерь боевиков в Афганистане. В этом лагере, по данным разведки, находился и Усама бен Ладен. Ракеты долетели до цели менее чем за два часа. Для сравнения: у Х-51А на это ушло бы около 13 минут, а у FHTV-2 – 4,5 минуты».

Политически США получили возможность использовать в качестве района базирования своих ракет и ударной авиации районы Юго-Восточной Европы, Прибалтики и Центральной Азии, не говоря уже об океанских акваториях, в том числе водах Ледовитого океана. Расстояние от этих районов до Калужской, Ивановской, Саратовской, Новосибирской областей, где размещены наши стратегические силы, укладывается в 1000–2500 километров. Гиперзвуковые ракеты могут преодолеть такие расстояния за 3–10 минут, то есть существенно меньше «подлетного времени», давно определенного для баллистических ракет.

Одновременно будет приведена в полную готовность система ПРО, развернутая в Европе и на кораблях, надводных и подводных, в акваториях Балтийского, Черного морей и бассейне Ледовитого океана; в случае российского ответного удара она будет поражать российские ракеты на начальном участке траектории, когда они наиболее уязвимы.

Если российское командование опоздает с решением о нанесении ответного удара, то задача американской ПРО будет неизмеримо облегчена: вместо сотен ракет ей будет необходимо сбить всего несколько. Кстати, эта же система ПРО может принять участие и в обезоруживающем ударе, поскольку ракеты могут иметь двойное назначение и поражать также и наземные цели: например, со строящейся сейчас базы ПРО в Румынии по Козельскому району базирования.

Такое нападение может быть ядерным – более эффективным в военном отношении, но неядерное нападение может оказаться еще более тяжелым политически, поскольку наше решение об ответном ударе автоматически станет решением о начале ядерной войны.

Вполне возможно, что при подготовке к войне до российского правительства и главного командования стратегических сил будут заранее доведены требования о неприменении первыми ядерного оружия и предупреждения об их персональной ответственности за совершение «преступлений против человечности».

В этой ситуации руководство нашей страны окажется перед тяжелым моральным выбором: начинать ли ядерную войну в условиях, когда способность нанести неприемлемый ущерб агрессору уже, может быть, утрачена. И даже в случае решения на ответный удар США вполне могут выдержать поражение нескольких десятков целей на своей территории, а не тысяч, как было бы при сохранении ударного потенциала российских РВСН, Россия же окажется под ударом или угрозой удара полнокровных стратегических сил США, причем в качестве агрессивной стороны, развязавшей ядерную войну.

Последствия такого развития событий для всего человечества будут обширны и глубоки. После капитуляции и разоружения России США могут и скорее всего произведут всеобщее ядерное разоружение всех стран, включая, возможно, и своих союзников; поставят под контроль или конфискуют все мировые запасы расщепляющихся материалов. Все политические и экономические проблемы будут разрешаться под ядерной угрозой со стороны единственной ядерной державы, и это будут предложения, от которых трудно будет отказаться.

Мир в условиях ядерной монополии США будет резко отличаться от нынешнего, а вторично ее нарушить уже не удастся никому. Сейчас уже не получится скрытно построить ни ядерный реактор, ни – главное – ракетный комплекс. А реальная и неограниченная власть над миром – слишком ценный приз, чтобы от мысли о нем были отвлечены американские политики.

2013 г.

Еще в 1998 году профессор Игорь Панарин сделал сенсационное заявление: к 2010 году США распадутся на несколько государств. Он даже разработал карту, показывающую гипотетическое размежевание между будущими североамериканскими странами. Тема была подхвачена различными публицистами, попала в США, обрастая подробностями, убедительными для тамошнего читателя. В англоязычной версии картина выглядит так: восточные штаты (Новая Англия) образуют англоподобное государство, входящее в ЕС; запад (Калифорния и окрестности) попадет в зависимость от Китая, южные штаты будут тяготеть к Мексике и испанскому языку, а северно-центральные штаты, самые отсталые и «дремучие», – к Канаде. Гавайи захватит Япония или Китай, Аляску – Россия.

Такой сценарий (назовем его «провокативным», поскольку слова «троллинг» в 1998 году еще не было) к 2010 году не реализовался. Но был ли он совсем беспочвенным? Ведь США уже разделялись в прошлом на два государства – США и КША (Конфедеративные Штаты Америки). В XIX веке в результате четырехлетней войны (погибли миллион солдат и не менее миллиона мирных жителей) КША были разгромлены, оккупированы и снова присоединены к США. И, что интересно, причины этого разделения (сецессии) и последующей войны неясны до сих пор.

Сначала – юридический момент: Штаты объединились в одно государство в 1776 году, передав федеральному правительству часть суверенитета, но вовсе не весь. Это первое. Второе: ни в одном документе не регламентировался выход отдельных штатов из союза. А раз не регламентировался, то и не запрещался; а что не запрещено, то, значит, и разрешено.