Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ) - "полевка" - Страница 34

За всеми этими разговорами Тео не заметил, как пролетело время, и, случайно посмотрев на часы, увидел, что Доминик скоро будет дома. Он попрощался со всеми и бросился на кухню накрывать стол для ужина. Тео спустился на кухню, но там было тихо и пусто. Марко уже сложил все в лифт и ушел к себе, а без него кухня, как гостевой домик без ребят, показалась пустой и одинокой. Тео вздохнул и уже поднимался наверх, когда хлопнула входная дверь. Это Доминик пришел с работы!

Тео бросился навстречу, Доминик раскрыл объятья, встречая омегу. Тео сразу же споткнулся о собственные воспоминания. Именно таким жестом Хайд приманил к себе Эркюля.

- Ты должен меня наказать! – Тео остановился за пару шагов до альфы, – из-за моей шалости погиб человек, а меня вместо того, чтобы наказать, все только утешают.

- Твоей вины в этом нет, – нахмурился Доминик, но он был рад что, наконец, зайка готов высказать то, что у него на сердце, – он сам захотел надеть костюм и сам вышел за дверь. Это из-за его выходки нам не удалось взять Хайда живым и узнать имя заказчика.

Доминик сделал шаг вперед, желая прижать к себе встревоженное сокровище, но Тео отпрянул назад и, нахмурившись, собирался отстаивать свое желание до конца. Альфа только вздохнул, смиряясь с неизбежным. Как можно наказать того, кто дороже собственной жизни?

- Тебя били в детстве? - Доминик поднял бровь.

- Нет, - Тео довольно разулыбался, - отец мог шлепнуть, но папа тут же начинал кричать, что омег бить нельзя. А вот он-то своими криками мог так технично вынести мозг, что я всегда думал, уж лучше бы меня просто убили, чем выслушивать все это! Это потом я научился не слушать и просто отключался, глядя на то, как у красного от злости папы губы шевелятся.

- Тогда с чего вдруг такое желание быть наказанным?

- Ну, - Тео стал усердно разглядывать свои руки и ноги, стараясь не смотреть при этом на Доминика, – я тебя ослушался, а родители наказывают непослушных детей не для того чтобы сделать больно, но для того, чтобы дети усвоили урок и впредь так не поступали. – Тео посмотрел в глаза Доминику и честно ответил, - я не могу избавиться от воспоминаний о том, как именно все произошло. Помоги мне закрыть эту дверь. Я уже простился с Эркюлем, но стоит только вспомнить, как все начинается по новой.

- Хорошо, - Доминик подхватил Тео и, перекинув его через плечо, как когда-то в клубе, стал подниматься по лестнице, – сам напросился, - альфа хлопнул омегу по попке, - сейчас получишь за все свои проказы и, особенно, за мои потрепанные нервы.

Доминик сбросил зайку на кровать с высоты собственного роста, и омега подпрыгнул на пружинах, как на батуте. Лента в волосах развязалась, и волосы накрыли вторую половину кровати. Альфа быстро стянул с омеги кофту и следом штаны. Тео, увидев, каким голодным взглядом альфа оглядел его фигуру, рефлекторно свел ноги в белых чулках, которые сейчас выглядели совершенно ненужными и лишними.

- Что это? - Ники слегка толкнул зайку, укладывая спиной на кровать и раздвигая руками коленки.

- Прошение о помиловании, - Тео нервно сглотнул, ТАКИМ Ники он никогда не видел. Он был уже не Ники, а скорее, Кантарини, жесткий и властный.

- Помилования не будет, ты будешь наказан по всей строгости.

Доминик стянул с одной ноги чулок и, перевернув зайку на живот, мягко связал ему руки и следом развернул обратно. И только после этого начал раздеваться сам, медленно и неторопливо, наслаждаясь всеми эмоциями, которые проносились по лицу омеги. Разглядывая, как зайка начинает непроизвольно заводиться от ожидания будущего «наказания».

Альфа медленно развязал галстук и, неторопливо расстегивая рубашку, наблюдал, как у омеги расширились зрачки, а ноздри чуть подрагивали, вдыхая его запах, скулы и шею залил жаркий румянец…

Тео понимал, что Доминика явно забавляет его реакция, но ничего поделать с собой не мог. Омега шумно втянул воздух, непроизвольно облизываясь. Ухмылка быстро сошла с властных губ Кантарини. Такого хищного выражения лица у альфы Тео еще ни разу не видел. Было сладко и одновременно страшно, хотелось сбежать и одновременно прижаться. Тео попытался свести колени и поджать ноги, что бы хоть как-то прикрыться.

- Даже не думай! – раздался рык голодного хищника.

Тео только вздрогнул и, собрав все свое мужество, развел колени и вытянул ноги. Ему стало страшно от огня, полыхавшего в глазах Кантарини, омега зажмурился и отвернулся. Ну что ж, он сам этого хотел! Горячее тело, как лавина, накрыло его, погребая под собой страх и волнения. Но вместо боли он почувствовал водопад поцелуев. Тео ожидал насилия и агрессии, но неожиданно его, как котенка, облизали всего, перецеловав от самой шеи до щиколоток, иногда прикусывая и сразу же зализывая в упоении. Второй чулок, оставшийся на ноге, альфа порвал, и теперь его обрывки свисали с бедра на белом кружеве совсем, как белый флаг, свидетельствуя о капитуляции. Тео подергал руками, ему так хотелось прикоснуться руками к этому горячему телу, которое окутывало его со всех сторон. Но руки, заведенные за спину, не давали расслабиться. Тео только застонал и прогнулся и, прося о большем, развел ноги шире. Но альфа полностью проигнорировал стоящий колом омежий член. Омега хотел было потереться им об альфу, чтобы хоть как-то снять напряжение, которое его ломало и скручивало от желания.

- Нет, моя радость, ты просил о наказании, - альфа, увидев поплывший взгляд омеги, почувствовал, как у самого болезненно защемило в груди одновременно от нежности к котенку и от осознания того, что он должен наказать его, чтобы одно воспоминание вытеснило другое, – ты будешь наказан по всей строгости.

Он резко подхватил Тео и, поставив его на колени, прижал спиной к себе. Оглаживая руками и вместе с тем притягивая к себе плотнее, он позволял чувствовать свое возбуждение, упираясь в спину омеги горячим членом. Альфа неторопливо отвел со спины Тео волосы, уже взмокшие от горячей испарины, и прикусил шею там, где начинается кромка волос. Тео почувствовал, что сейчас кончит от всей этой медленной истомы, но вместо этого Ники ухватил его за роскошные локоны и ткнул лицом в постель, поддернув бёдра повыше.

Резкий хлопок по ягодице отрезвил болью, и Тео только вскрикнул от неожиданности, следом прилетело по второй ягодице. Омега дернулся, пытаясь освободиться, но альфа удержал его за связанные руки.

– Буду драть нещадно, как сидорову козу, – Кантарини зло укусил его за лопатку, – ты же хотел быть наказанным?

Влажные пальцы погладили Тео между горящих половинок и мягко проникли внутрь, разогревая и аккуратно растягивая. Пальцы прошлись по простате, и омега опять поплыл. Сквозь возбуждение Тео услышал стон своего альфы и понял, что тот уже сам на грани. Омега уткнулся носом в покрывало и прогнулся так, что болезненно напряженные соски коснулись кровати, и слегка расставил ноги, демонстрируя степень готовности принять «наказание».

- Прости меня, зайка, - Ники стал входить резче обычного, удерживая его за бедра, натягивая омегу на себя, как тугую перчатку. Войдя на всю длину и дав Тео отдышаться, он начал трахать того размеренно и глубоко, позволяя волне возбуждения подниматься все выше, но как только Тео казалось, что сейчас кончит, резкий хлопок обжигал ягодицу, вызывая желание укусить от злости или разрыдаться от обиды.

Тео в какой-то момент стало казаться, что еще немного, и он просто сойдет с ума. Каждый раз, когда альфа-садист в движении задевал простату, и вспышка блаженства простреливала по позвоночнику, Ники хлопал его по горящей ягодице, то сильно, то едва касаясь воспаленной кожи, похожей на оголенный нерв. Все тело горело от наслаждения, каждый нерв звенел, мышцы тела одновременно закаменели в ожидании разрядки и были переполнены какой-то истомой от напряжения, и казалось, что только руки альфы удерживают его от падения. В какой-то момент Тео перестал понимать отчего он уже получает большее удовольствие - от члена альфы внутри или от руки, гладящей по воспаленной коже ягодицы.