Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ) - "полевка" - Страница 49

Они подплыли к странному сооружению, которое Тео принял за волнорез, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что с той стороны «волнореза» уровень воды меньше примерно на полметра. Через каменную насыпь был перекинут мостик, от которого с каждой стороны отходили далеко в море пирсы. Вдоль них были пришвартованы катера, среди которых покачивались на волнах странные узкие лодки, знаменитые гондолы, как догадался Тео.

- Отец построил дамбу посреди моря, на достаточном удалении от островов, чтобы контролировать большую акваторию для поддержания экологического баланса внутри искусственной заводи. Кроме этого, по дну проложены трубы, которые откачивают придонную грязь из каналов и поддерживают циркуляцию воды. Со времен прокладки этих труб каналы перестали «цвести» летом, а воздух стал чище. Свежая морская вода попадает внутрь во время штормов, перекатываясь поверх дамбы, а если уровень воды внутри акватории вдруг резко падает, то открываются дополнительные шлюзы, и уровень восстанавливается. Теперь Венеции не страшны морские приливы и наводнения. За это сооружение и прочие заслуги граждане республики объявили моего отца Последним Дожем Венеции.

Они перебрались из катера на пирс и, пройдя по мосту, остановились возле черной гондолы с гербом Кантарини на носу. Два катера стояли по бокам от нее. Внушительного вида охранники отогнали к краю пирса возмущенных гондольеров.

- А нам обязательно плыть на этой узкой лодочке? – Тео с недоверием рассматривал черную посудинку, – может, вместе с Реттом на катере прокатимся? Как-то не внушает она мне доверия, неустойчивая какая-то. А если мы перевернемся? Ты же помнишь, что я плавать не умею?

- Ты, что, боишься? – Доминик насмешливо поднял бровь, - я смогу тебя доставить до берега вплавь, не переживай. Мне хотелось, чтобы ты ощутил дух Венеции и поэтому попросил, чтобы нас встречали именно на гондоле.

Доминик первым запрыгнул в гондолу и протянул руку Тео. Тому ничего не оставалось, как последовать за альфой. Они опустились на обитое бархатом сидение и Тео уже почти расслабился, когда лодка неожиданно качнулась еще раз, когда внутрь запрыгнул гондольер. Оттолкнувшись длинным шестом, он отправил лодочку в плаванье. Два катера с охраной тихо следовали рядом.

Пока они неспешно подплывали к городу, Доминик рассказывал, что отец после того, как его объявили последним Дожем, провел все ритуалы, предписанные для Дожей. Он отказался от всякой недвижимости, кроме той, что находится на территории Республики, он «обручился» с морем и, наконец, выбрал своим сыновьям жен из венецианской знати. Он приверженец старых обычаев и устоев.

- И ты везешь в его дом меня? Омегу-мужчину? Я почитал пару книг про здешние обычаи и куртизанов, тебе не будет стыдно появиться в моем присутствии перед женами своих братьев?

- Нет! – Доминик мягко рассмеялся и заправил локон Тео за ухо, – я горжусь своей парой! Ты у меня само совершенство! Знаешь, я порой сам себе завидую!

Здания на берегу приближались, вырастая, казалось, прямо из воды. На берегу перед зданиями прогуливались туристы, время от времени над толпой мелькали флажки различных цветов, это были экскурсоводы, которые старались не потерять собственные группы в этом людском водовороте. Везде была слышна речь на общепланетарном, кроме этого были слышны итальянские словечки. Тео их теперь понимал.

Вчера днем к нему заехал Анджей. Тео как раз вернулся домой очень расстроенный: Луиза отказалась с ним ехать из-за того, что в скором времени они открывали кафе. Она тоже ужасно расстроилась, она-то надеялась, что Тео будет тем самым посетителем, который первым перешагнет порог заведения. «Я, что, похож на кошку»? – хихикнул Тео в ответ на причитания Конфетки. Она сердито хлопнула его по руке и прошипела, что в идеале после него к ним в кафе повалили бы толпы фанатов, а без кузена открытие будет не таким знаменательным. Анджей посоветовал взять с собой Фила, показавшего себя надежным человеком, на которого можно положиться в трудный момент. К тому же, это дополнительный охранник, который у посторонних не вызовет подозрений, он ведь уже сопровождал Тео во время его гастролей и хорошо себя зарекомендовал.

Кроме этого, он привез странный прибор, который выглядел, как шапочка с коробочкой. Он сказал, что это военная разработка, которой пользуются разведчики, когда надо быстро выучить язык или наречие аборигенов. Анджей надел дурацкую шапочку на голову брата, коробочка в его руках противно пискнула, и голову Тео пронзило несколько болезненных уколов. Следом брат сказал фразу на итальянском, и Тео с удивлением понял, что тот ему сказал! Брат предупредил, что у Тео теперь сравнительно небольшой словарный запас, который поможет разобраться на бытовом уровне, он также может говорить, только, главное, научиться вовремя «переключаться» с одного языка на другой. Вначале это будет тяжело, но потом войдет в привычку. Более того, он может читать несложные тексты, но вот писать надо будет учиться самостоятельно. Брат посоветовал сохранить знание языка в секрете от посторонних. Он поцеловал Тео в лоб и сказал, что иметь козырь в рукаве никогда не бывает лишним.

Тео бросился за сборником партитур. Он уже давно учил арии на итальянском, но заучивал их как стихи, механически, а теперь арии наполнились смыслом и особым очарованием. Ведь одно дело, когда ты просто повторяешь слова, и совсем другое дело, когда ты понимаешь каждое слово! Тео от восторга бросился к Марко, он теперь понимал, о чем бормочет повар. Оказывается он называет его милым ребенком, худышкой, полупрозрачный мотыльком, которому надо обязательно нарастить «мяса на косточках, потому что альфа не собака, чтобы на мослы кидаться».

Когда вечером Доминик пришел с работы, Тео порадовал его новыми способностями. Болтая во время ужина, Тео понял, что язык он понимает без проблем, а вот чтобы начать говорить, надо сосредоточиться и впоследствии не ослаблять внимание, а то иначе он опять перескакивал на общий язык, незаметно для себя. Ночью Доминик научил его новым словечкам на итальянском, Тео понравилось, как звучит признание в любви на старом языке, как дрожит голос альфы, когда он произносит: Ti amo, rimarchevole, bello, migliore, prediletto.*

- Твой доберман, смотрю, уже дожидается тебя, - недовольный голос Доминика вырвал Тео из приятных воспоминаний.

- Ники! – Тео удивленно уставился на альфу, – ты что? Ревнуешь? - Тео чмокнул альфу в скулу и плотно прижался к нему, - Фил, мой друг, такой же как Данни, как ребята из группы. Просто Данни беременный, его здесь укачает, а у ребят близится выпуск нового альбома, они и так, скрепя сердце, меня отпустили! А Фил – это же просто подарок: и друг и охранник в одном флаконе! Я думал, тебя порадует мой выбор!

На пристани маячила фигурка Фила, одетого, как всегда, в черное. К пристани первым пришвартовался катер с охраной, из него повыскакивали охранники, которые сразу стали оттеснять от пирса зевак и туристов. Фила тоже оттеснили. Доминик вышел первым и протянул руку Тео, тот только был рад выбраться поскорее из этой ненадежной с его точки зрения посудинки и оказаться на берегу. Он подошел к охране и, указав на Фила, сообщил, что этот молодой человек с ними и его следует немедленно пропустить. Охранник глянул на Кантарини и только после того, как тот молчаливо кивнул головой, Фила пропустили внутрь.

- Идем, подарок, покажу вам с Тео дворец.

Доминик стал рассказывать историю города и постройки самого дворца. Он объяснил, что обозначают скульптуры, венчающие колонны у входа на площадь, и почему суеверные венецианцы никогда не проходят между ними. Доминик показал им издали здания Монетного двора, Библиотеки, громадную кирпичную башню колокольни Сан-Марко и, конечно, саму площадь Святого Марка – небольшое пространство перед собором. Изначально базилика Святого Марка была домовой церковью дожей, а сейчас этот большой величественный храм с роскошными мраморными фасадами, является украшением площади.

Туристы стали нетерпеливо фотографировать Доминика и прижавшегося к нему Тео и, тыча в их сторону пальцами, рассказывали друг другу, как им повезло сфотографировать такую диковинку. Тео уже почти почувствовал себя чем-то вроде говорящей собаки, когда Доминик, обхватив Тео за плечи, провел его в красивые ворота, которые находились немного в глубине и, казались, были зажаты между громадным зданием дворца и величественным храмом.