Семь раз отмерь - Чейз Джеймс Хедли - Страница 11

• Предыдущая
• 11/36
• Следующая

– Тут ты прав, Клод. Придется слетать в Вашингтон и поговорить с Бреди. Я постараюсь устроить так, чтобы рядом с ней постоянно кто-то находился. Он и будет следить за сумочкой до тех пор, пока Лепски не окажутся в Швейцарии. Уж Бреди что-нибудь придумает.

Кендрик немного успокоился:

– Да, наверное. Лучше сделать так, чтобы кто-то постоянно следил за нею и Лепски. Однако надо предупредить этого человека, что с Лепски шутить нельзя, это хитрый коп. У него не должно возникнуть и тени подозрения, что кто-то сел ему на хвост.

– О'кей. Положись на меня. Я лично привезу тебе икону во вторник часам к пяти и тогда расскажу обо всем, что сделано. Не беспокойся, Клод, все должно сработать!

Через четыре часа Хеддон уже разговаривал с Лу Бреди, до сих пор пребывающим в личине священника. Они сидели в номере Бреди в мотеле. Бреди одобрительно кивнул, когда услышал о плане Кендрика. Он тоже признал идею блестящей. Тогда Хеддон поделился с ним опасениями Кендрика:

– Этим не следует пренебрегать, Лу. Я лично прослежу, как Лепски пройдет таможню в Майами. Надо, чтобы кто-то сделал это и в аэропорту Парижа. Не помешает контролировать сумку и во Франции. У тебя есть там кто-нибудь?

Бреди с минуту подумал, потом утвердительно кивнул:

– Пьер и Клодетта Дювайн. Это мои французские агенты. Будь спокоен. Им надо будет хорошо заплатить, но зато они присосутся к чете Лепски, как пиявки, до самой швейцарской границы.

– Люди надежные?

Бреди улыбнулся:

– Эд, дорогой мой!

Хеддон кивнул удовлетворенный.

В уютном обставленном двойном номере отеля на рю Труайя Альфред Брюно в ХVI арондисмане Парижа, Пьер Дювайн, сидя в кресле, хмуро пересчитывал оставшиеся в бумажнике купюры. Это был смуглый брюнет тридцати семи лет, которого часто принимали за известного киноактера Алена Делона. Будучи неплохим экспертом по антиквариату, драгоценным камням и живописи восемнадцатого века, работая на выгодных комиссионных, он поддерживал постоянную связь с Лу Бреди, снабжая того полезной информацией.

Как известно, Париж в августе вымирает и возвращается к активной жизни в начале сентября. Даже сейчас в городе еще было полно мест для парковки, а лучшие рестораны только-только начинали готовиться к следующему прибыльному сезону.

Обычно Пьер и его жена проводили август на побережье, где собиралось все общество, но Пьер попал в автомобильную аварию и совсем недавно выписался из госпиталя. Клодетта, будучи преданной женой, осталась в Париже, чтобы каждый день навещать Пьера в госпитале.

Сосчитав наличность, Пьер еще больше нахмурился. Из ванной вышла Клодетта.

– Деньги? – спросила она, глядя на банкноты в его руках.

Клодетта, которая была на пять лет моложе мужа, даже в десять утра, едва встав с постели, выглядела очаровательной. Высокая, гибкая, длинноногая, с золотисто-рыжими волосами и изумрудными глазами, она играла важную роль в махинациях мужа. Время от времени Клодетта соблазняла какого-нибудь богатого старика, который приглашал ее к себе домой. Там она со знанием дела выглядывала все ценное, позволяла затащить себя в постель, а потом, вернувшись домой, давала Пьеру полный отчет о тех ценностях, которые стоило красть, о системах сигнализации, замках на дверях и тому подобном. Дальше информация поступала к Бреди, который использовал ее весьма успешно.

Дювайны были счастливо женаты уже пять лет, хотя иногда Пьер впадал в меланхолию и становился раздражительным. Клодетта, по малейшим признакам угадывавшая настроение мужа, как могла успокаивала его, нейтрализуя меланхолию утонченными сексуальными приемами.

Вот и сегодня настроение мужа было мрачным.

– Мы на мели, – мрачно сказал Пьер. – После оплаты счетов из госпиталя в бумажнике будет хоть шаром покати.

Клодетта нежно погладила его по голове:

– К чему забивать голову такими пустяками, мое сокровище? Что-нибудь подвернется. Дай мне пять минут, и я принесу тебе кофе.

Пьер хлопнул ее по очаровательным выпуклостям пониже спины и улыбнулся:

– И что бы я без тебя делал, моя дорогая.

Она вышла, а муж вновь начал пересчитывать деньги. У него оставалось немногим больше десяти тысяч франков. Он поморщился. Среди его многочисленных талантов был и талант карманника. Начав работать на Лу Бреди, Пьер перестал лазить по карманам, но теперь неохотно подумал, не стоит ли вспомнить былое ремесло. Это даст возможность протянуть до тех пор, пока сливки парижского общества не вернутся по домам. Однако по зрелом размышлении Пьер все же отбросил эту мысль, полагая, что риск слишком велик, да и он утратил прежние навыки.

В тот момент, когда Клодетта внесла кофе, раздался телефонный звонок. Они переглянулись.

– Кто бы это мог быть? – Поднявшись, Пьер снял трубку. – Пьер Дювайн слушает.

– Это Лу Бреди. – Голос доносился отчетливо, словно Лу находился в соседнем номере отеля, а не по ту сторону Атлантического океана. – Я в Вашингтоне. Для тебя есть работа. Встречаемся в баре в «Хилтоне» в 23.30. Будь с Клодеттой. – В трубке послышались гудки.

– Это Бреди! Есть работа!

Пьер устремил на Клодетту радостный взгляд. Они оба знали, что «работа» Бреди всегда обещала деньги.

– Вот видишь, дорогой! – воскликнула Клодетта, ставя поднос на столик. – Я же сказала, что нам подвернется что-нибудь. – И она кинулась в объятия Пьера.

Ровно в 23.30. Пьер в сопровождении Клодетты вошел в переполненный бар в отеле «Хилтон». Они растерянно обвели взглядами зал, но не увидели никого похожего на Лу Бреди. Чья-то рука коснулась локтя Пьера. Оглянувшись, он увидел неприметного человечка с бородой и усами, довольно полного, со сползающими на нос очками. Супруги уже привыкли к перевоплощениям Бреди, но сейчас он провел их весьма ловко.

– Идем в мой номер, – спокойно произнес Бреди.

По дороге на четвертый этаж никто не проронил ни слова. Лишь войдя в номер, Пьер воскликнул:

– Лу, это просто фантастика!

– Конечно. – Бреди предложил Клодетте единственное кресло, указал Пьеру на стул, а сам уселся на кровать. – Для вас имеется срочная работа. Это очень важно. Слушайте внимательно.

Не упоминая об иконе, Бреди сказал им, что они должны находиться рядом с супругами Лепски, постоянно держать их в поле зрения, едва только те сойдут с трапа самолета в аэропорту Шарля де Голля в ближайшую пятницу.

– Они проведут некоторое время в Париже, затем отправятся в Монте-Карло и на побережье и после этого в Швейцарию. Все это время вы должны быть неразлучны, как грудной ребенок неразлучен с матерью. У женщины в руках будет находиться дамская сумочка, а в ней некий предмет, о существовании которого она не подозревает. Сумочка с этим предметом должна любой ценой попасть в Швейцарию. Он надежно зашит в ней, и я не думаю, что на таможне возникнут сложности, но вы должны убедиться, что женщина с сумочкой благополучно пересекла границу.

Пьер насторожился:

– Что это за предмет?

– Тебе это знать ни к чему, но предмет очень ценный.

– Надеюсь, не наркотики?

– Конечно, нет! Всего лишь произведение искусства.

Пьер и Клодетт обменялись понимающими взглядами.

– Сделать это как будто нетрудно. И какова цена?

– Двадцать тысяч в швейцарских франках и издержки, – сказал Лу Бреди, подсчитавший все заранее. – Можете рассматривать это как оплаченный отпуск.

– Давай все точно обговорим, – сказал Пьер, который хорошо знал, что с Лу всегда надо держать ухо востро. – Мы должны следовать за этой парочкой, останавливаться в одних и тех же отелях, следить, чтобы женщина не расставалась с сумочкой, не забыла ее случайно где-нибудь при переезде с места на место, и, когда сумочка пересечет швейцарскую границу, мы получим двадцать тысяч франков. Правильно?

Бреди теребил свою фальшивую бородку.

– Еще кое-что, Пьер. Вы приедете с ними в Швейцарию, остановитесь в том же отеле. Когда их не будет в номере, заберете сумочку и привезете ее ко мне в отель «Эден», в Цюрихе. Тогда и получите деньги.

• Предыдущая
• 11/36
• Следующая