Наследие (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 46

В этот раз никто не летел за драконом, не бурлило море, поднимая на поверхность чудищ со страшными глазами. Не было холодной мглы, отнимавшей силы и волю. И скала, казавшаяся когда-то недостижимой, появилась на своем месте безжизненным куском камня, нагретым на солнце. Волны бились у ее подножия, поднимая брызги. Ничего подозрительно, ничего опасного, никого живого…

Гор облетел скалу по кругу, после снизился, и лапы коснулись площадки, куда еще несколько дней назад его сажал Рик. Дракон сложил крылья, задрал голову и издал трубный рев, призывая своего человека. Но надежда не оправдалась, никто не отозвался, никто не спешил к тоскующему летуну. Скала была пуста. Здесь царили лишь запахи нагретого камня и моря. Больше ничего. Дракон уловил тень запаха своего человека, но это был старый след. Со дня Игр дня Рик на скалу не возвращался.

Гор снова расправил крылья, оттолкнулся и взлетел, ловя поток ветра. Однако улетать он не спешил, решив вновь облететь скалу. Дракон планировал так близко к каменной громадине, что порой самый кончик крыла задевал камень. Это было опасно, но удаляться ему не хотелось. Так он смог уловить запах засохшей крови Рика, оставленный в поединке с другим человеком. Жадно втянув слабый след, Гор приблизился к небольшому выступу, уцепился лапами и завис над пропастью, под которой разверзлась морская пучина.

Здесь был другой запах, от которого свело внутренности и захотелось выть. На этих камнях умер дракон. Гор помнил его — большой сизый, зрелый. Он нес на своей спине седого человека, от которого не исходила злость, как от человека, который напал на Рика. Тот ему Гору сразу не понравился. А вот седой и его сизый дракон вызывали желание пристроиться им в хвост и позволить вести себя. Они могли бы стать стаей, наверное, смогли. Теперь этого не узнаешь. Запахом смерти сизого дракона пропитались сами камни, и от этого становилось еще хуже. Гор отшатнулся, едва не полетел с края выступа в море, но сумел удержаться. Ему нельзя погибать, ему нужно спасти свою стаю.

Оттолкнувшись, дракон развернулся в опасной близости от волн, взмахнул крыльями и снова набрал высоту. Гор повернулся в обратную сторону и полетел к далекому берегу. Он никак не мог понять, куда лететь, но решил наведаться в горный замок, ставший родным домом. Потому что там была свобода, и Рик проводил со своим летуном гораздо больше времени. Они могли бродить по горным склонам, могли нестись по небу, обгоняя ветер, а могли просто валяться в высокой траве и разговаривать. Конечно, говорил человек, а дракон слушал, но это и нравилось Гору. Он всегда чувствовал умиротворение, когда Рик разговаривал с ним. Дракон понимал все, до единого слова, только мог ответить фырканьем, а не словами. Но ведь и человек понимал его, словно Гор говорил на его языке. И это тоже нравилось летуну. Они могли понять друг друга и без слов, настолько близки были их души. Дракон чувствовал это. Наверное, потому он и принял человека в свою стаю, как сородича, только очень и очень маленького сородича. Гор протяжно выдохнул и прибавил в скорости.

Но к замку на утесе он не вернулся, чтобы еще раз проверить его, был уверен, что Рика там нет по-прежнему, потому свернул еще не долетев до берега. Теперь дракон летел так высоко, что с земли его можно было принять за птицу. Если бы на спине летуна сидел человек, то Гор ни за чтобы не поднялся так высоко. Его чешую не обжигал ледяной ветер, и дышать он мог так же легко, как и на земле, а вот Рик, когда они оба были младше и глупей, едва не погиб, когда захотел взлететь выше птиц, и дракон с радостью понес своего седока в заоблачную высь. Но даже не смог подняться настолько, насколько позволяли драконьи силы, когда человек начал задыхаться, мгновенно промерзнув до костей. Дракон стрелой ринулся к земле, спасая седока. Потом долго тыкал Рика носом, проверяя, что с ним все хорошо, виновато смотрел в глаза, и, как бы человек не настаивал, Гор больше никогда не поднимал его выше того, что хрупкий седок мог выдержать. Впрочем, Рик просил всего два раза, желая проверить работу магов, которые по его заказу сотворили одеяния, чтобы выдерживать полет дракона на любой высоте. Запах этих одежд раздражал Гора, и дракон воспользовался этим, чтобы человек отстал со своими выдумками. Ему маленький «сородич» нужен был живым и здоровым, а заоблачная высь пусть остается для больших и сильных драконов.

Гор опустился ниже, внимательно вглядываясь вниз. Он не верил, просто надеялся, что Рик вдруг мелькнут между деревьев в лесу, или же будет стоять посреди большого поля, или покажется, переплывая реку. Дракон зорко всматривался в то, что происходило на земле, но ничего, что могло бы его заинтересовать, так и не заметил. Все те же люди-букашки, суетливые, громкие, подчас раздражающие, чужие. Они не были интересны великану, закованному в панцирь из чешуи. И не будь у него его человека, Гор и вовсе бы смотрел на людей с презрением, как многие его сородичи.

Гор так пристально рассматривал землю, что горы, появившиеся под ним, показались дракону неожиданными. Он заложил круг, облетая знакомые места. Вот горное озеро, где его человек любил плавать, не слушая ворчания большой чешуйчатой няньки. Гор всегда придирчиво обнюхивал маленького друга, желая убедиться, что тот не простыл от купания в ледяной воде.

— Гор, да здоров я, здоров! — возмущался Рик, уворачиваясь от дотошного дракона. — Не могу я простудиться, понимаешь?

— Пф-фр, — желчно фыркал Гор. — Пф.

Озеро сменилось негустым лесом, затем появился луг, их луг. Здесь ребенок Рик снял путы с малыша Гора и протянул ему руку своей дружбу, которую драконенок принял и ни разу не пожалел об этом. И спустя годы они часто гуляли здесь с человеком. И пусть играть в догонялки уже не получалось, но дурачились они много. Рик хохотал, забавляясь проделкам дракона, Гор был счастлив радовать его.

После луга дракон повернул к замку. Внутреннее чутье уже подсказывало Гору, что Рика здесь тоже нет. И все же ему хотелось убедиться в этом самому. Дракон заложил еще один круг над замком, который считал своим гнездом, и по нисходящей спирали начал снижаться.

— Господин вернулся! — раздался крик одного из стражей.

— Наш господин прилетел!

Дракон дрогнул, преисполняясь радостной надежды, но быстро понял, что люди ошиблись, решив, что летун принес лорда в его замок. Это вызвало новый приток злости, теперь на глупых людей, которые кричат прежде, чем увидят своими глазами. Разве же ремень упряжи тянется под драконьим брюхом? Разве же сидит на его спине драконоправ? Неужели невидно, что дракон один?

— Гор один, — растерянно произнес все тот же стражник. — Господина нет.

Дракон опустился на землю и бросил на стражника недобрый взгляд, мечтая укусить глупого человека, но этого он делать не стал. Рик как-то говорил, что люди озлобятся, если дракон будет вести себя вольно, показывая свою злость, и это может навлечь на беду на Гора и его человека. Этого Гору совсем не хотелось. Человек должен был смеяться, тогда дракон знал, что ему хорошо, а в стае всем должно быть хорошо. И кому об этом заботиться, как не самому большому и сильному? И дракон заботился. Заботился и сейчас, потому просто сложил крылья и принюхался, не проявляя ни раздражения, ни нетерпения.

Он позволил приблизиться к себе одному из драконоводов, даже подставил шею, давая осторожно погладить себя. Драконовод заглянул в глаза Гора, словно ждал, что великан расскажет, почему прилетел один. Все знали, что лорд Илейни никогда не оставит своего летуна надолго, как и то, что дракон будет ходить за ним по пятам, как верный пес. Оттого-то и странно было видеть Гора, прилетевшего в родной замок в одиночестве. И тут же появилась тревога.

— С господином что-то случилось? — спросил драконовод.

— Ар, — ответил дракон, не особо надеясь, что его поймут.

— Он упал? Потеря сознание, и ты прилетел за подмогой?

— Пф, — Гор тряхнул головой.

— Где он? Покажи, мальчик, — и, не дожидаясь очередного фырканья летуна, мужчина крикнул: — Сюда! Лорду нужна помощь! Гор покажет, где господин.