Сумеречные дали. Книга 1 (СИ) - Летто Виктория - Страница 7

Знать бы ещё, каким образом вести счёт. Но всё равно я кричу и визжу, размахиваю руками, болею за Влада. Жаль, что он этого не знает: и не узнает, к сожалению.

Восемь кругов это, как оказалось, очень долго. Я уже устала кричать и визжать: просто сидела и наблюдала за происходящим вокруг. Столько народа собралось и в основном молодёжь. В руках болельщиков флажки, шарики, плакаты типа «Вперёд, Славик!», «Вовчик — мы с тобой!» и ни одного плаката в поддержку Влада. Если бы я знала, что он участвует в соревнованиях, я бы подготовилась, как следует.

— Погода сегодня удалась, — заметила я. — Небо чистое, тепло, солнышко светит.

— Всё, последний круг, — заорал Стёпка.

Влад снова вырвался вперёд. Его основной соперник Игорёк. Они оба ведут заезд и можно сказать соревнуются между собой, потому что другие машина отстали от них на половину круга.

— Всё! — завизжала я, когда автомобиль под номером восемь первым пришёл к финишу.

— Вот, чёрт! — во всё горло заорал разочарованный Стёпка.

— Он не чёрт — он «гоблин», — хлопая в ладоши, радостно заметила я.

— Да, чёрт с ним с «гоблином», я вчера весь день потратил, с машиной возился, а он не смог обойти не первой свежести ауди.

Ну, я со Стёпкой не соглашусь, автомобиль у Влада очень даже ничего.

— Перестань, — бросилась я успокаивать Стёпку. — Это так весело. Неважно кто проиграл, а кто выиграл — это классно!

— Тебе понравилось? — отвлёкся от переживаний Стёпка.

Вот так уже лучше — мне нравится весёлый Стёпка.

— Не то слово, — слезая с крыши, крикнула я. — Спасибо тебе, Стёпка. Ты делаешь мою жизнь насыщенной. Если бы не ты, я, наверное, уже давно сбежала бы домой.

— Рад стараться, — отшутился Стёпка. — Награждение будем смотреть? — спросил он.

— Мне сегодня в ночь, на дежурство.

Да, я бы хотела остаться, но времени уже много, а мне ещё отдохнуть надо.

— Тогда едем домой, — согласился Стёпка. Он расстроен и не желает смотреть, как будут награждать победителя заезда.

Проезжая мимо участников соревнования, я увидела Влада. Он стоял усвоего автомобиля, а рядом с ним Ольга, его кузина. Я позавидовала девушке, потому что хотела бы теперь быть на её месте.

Здание больницы с виду неброское: больницу узнаешь издалека — серое здание в форме буквы «п», скверик со скамейками, берёзки, липы и обязательно плакучая ива у крыльца. В этом есть смысл, или простое совпадение не понятно. Вот ту, в этом белёсом, кирпичном здании мне и предстоит «осмыслить своё предназначение». Не знаю, надолго ли меня хватит?

Территория больницы огорожена высоким кованым забором. Центральный вход под массивным навесом: надеюсь, он не рухнет, когда я буду проходить под ним. Я глубоко вздохнула и вошла в главный корпус. К моему удивлению, внутри уютно и нет устойчивого затхлого запаха, как это бывает. Ну, да, пахнет больницей, так куда же без этого, но не затхло, а вполне терпимо. Стены в коридорах чистые, потолки ровные и белые. Общую картину портит линолеум — выцветший и местами протёртый до дыр, а в целом неплохо.

Охранник, пожилой мужчина с нереально огромным животом, указал мне, как пройти в отдел кадров. Интересно, его живот это ожирение или проблема с эндокринной системой? Работает в больнице и мог бы обследоваться. Хотя, ему далеко за пятьдесят, значит гормональный сбой.

— Чем могу вам помочь? — поинтересовалась дама с пышной причёской и яркой помадой на губах. Я застала её за поливом цветов, которыми заставлен весь подоконник и ещё на стенах висят горшочки в плетёных подвесках. Кабинет уютный, хоть и маленький.

Мне ждать, пока она их все польёт?

— Я Виктория Павловна Архипова. Вот направление, — бесцеремонно вмешалась я в процесс заботы о растениях.

— Ах, да, — спохватилась дама и поставила кувшин с водой на небольшой столик у окна. Она подошла к рабочему столу и стала что-то лихорадочно искать в стопке бумаг. — Я вас ждала. Вы оставьте трудовую книжку, а я потом её заполню. Просто напишите заявление и распишитесь вот здесь, в журнале.

Я взяла ручку, предложенную дамой, и поставила свою подпись. Потом принялась писать заявление, конечно, сделала ошибку, и пришлось снова переписывать.

Вот и всё, теперь никуда не денусь. Отчего-то стало грустно, а к горлу подступил комок:

неужели, сейчас расплачусь?

— Надеюсь, вам у нас понравится, — почему-то заискивающе сказала дама.

«Ох, нет, не думаю».

— А я помню вашу маму. Вы с ней похожи, такая же стройненькая, зеленоглазая, только у вашей мамы стрижка была короткая, а у вас волосы до пояса. Я Алевтина Степановна, может Анна рассказывала обо мне?

— Да, она говорила, что у неё тут много подруг осталось.

— Помнит нас, Анюта, — покачивая головой, сказала дама. — И мы её не забываем. Она такая хохотушка была. Передавайте ей привет.

Я вымученно улыбнулась, поблагодарила Алевтину Степановну и выбежала из кабинета. Скорей, на улицу — такая тоска легла на душу, хоть волком вой. Что называется, к месту.

Меня определили в кардиологию: кто бы сомневался, они помнят мою маму, а ещё сработал красный диплом, конечно. Что же, вперёд, в самостоятельную жизнь и нечего «нюни» распускать. Разве я не этого хотела?

В моём расписании сказано, что я заступаю на дежурство во вторник, в 8.00. Работа, конечно, не то, о чём я мечтала, но на первых порах сойдёт. Следить за больными во время дежурства и записывать улучшения или ухудшения в журнал наблюдений для лечащего врача. Очень хорошо, что на работу выходить во вторник: в запасе появился ещё один день на «осмотреться», значит, сегодня можно пойти со Стёпкой в лес. Надеюсь, он найдёт для меня немного времени.

— Конечно, я для тебя всегда свободен, — обрадовался Степан, когда я позвонила ему и попросила отвезти меня на прогулку в лес.

К лесу мы добрались на машине, оставили её у кромки леса, а дальше по тропинке пошли вглубь.

Я забыла этот лес. Всё, кажется, чужим и даже деревья пугают меня. А ведь когда-то, мне каждая тропинка была знакома. Помню детьми мы приходили сюда пешком. Набирали полные корзины еды и уходили в поход с утра и часов до трёх дня. По осени возвращались из леса с грибами, с черникой, а летом земляникой объедались.

— А помнишь, как мы с тобой заблудились? — вспомнил Стёпка, когда мы подошли к Волчьему оврагу, тут и стояла когда-то волчья ферма. Как раз в низине оврага, закапывали ободранные тушки волков. Даже думать об этом неприятно, а ведь этим страшным делом, кто-то занимался. Но это было давно, а теперь это просто овраг, поросший высокой пожелтевшей лесной травой.

— Не мы, а я заблудилась. Ты шёл за мной следом, не выпускал из виду. Так что, это я тебя завела в чащу.

— Так и есть, — согласился Степан.

— А потом мы с тобой пошли на юг, ориентируясь по соснам, — вспомнила я. Меня папа учил, как выбраться из леса, если заблудишься.

— И ведь вышли, — радостно сказал Стёпка, как будто это случилось сейчас, а не много лет назад.

— Точно, — подхватила я его настроение.

Я с наслаждением вдохнула лесной воздух: пахнет «прошлым». Аффективная память напомнила мне, как было хорошо когда-то.

— Красиво здесь, — заметила я.

— Конечно, красиво, — согласился Степан. — Осень. Люблю осень, — добавил он.

Не могу не согласиться с ним. В лесу карнавал красок — золотой, пурпурный, жёлтый и кое-где остатки зелёного цвета, всё смешалось в невероятной картине написанной самой природой. Воздух тёплый, но уже чувствуется дыхание поздней осени.

Стёпка постелил на траву подстилку, которую специально взял с собой. Я легла на спину, устремив взгляд к волшебным кронам деревьев, сквозь которые проглядывают рваные кусочки неба. Облака плывут устало, неторопливо. Птицы щебечут, сосны поскрипывают, а где-то дятел стучит длинным клювом по дереву. Звуки эхом разносятся по лесу и снова возвращаются, но уже иного порядка — звучные и отрывистые.