Призрачный ученик - Метельский Николай Александрович - Страница 18

Одели меня по всем канонам японского праздничного этикета — два слоя кимоно, штаны-хакама, халат-хаори, на поясе — белый помпон под названием хаори-химо, двухпальцевые носки — таби, ну и сандалии-зори. Все — серо-белого цвета. Еще и тяжеленный веер в руки сунули. Выглядел я в таком наряде, по моему скромному мнению, весьма представительно, даже несмотря на возраст. И дядя это подтвердил.

— А тебе идет, — покивал он, осматривая меня. — Все девчонки сегодня твои.

— А зачем они мне? — удивился я.

— Мм… — не нашелся что ответить дядя. — Властвовать и доминировать? — пробормотал он тихо. — Ладно, проехали. Пойдем, познакомлю тебя с бабушкой. Она в отличие от деда всегда была на твоей с мамой стороне. Стоп, чуть не забыл, — замер он на секунду. После чего, подойдя к одному из множества столиков той комнаты, где меня одевали, достал что-то из шкатулки. — Вот, — прикрепил он к моему уху клипсу. — Этот артефакт позволит тебе понимать любой из существующих языков, кроме магических. А если у другого человека есть такой же артефакт, то вы и общаться сможете. Но я удивлюсь, если у кого-то из гостей не будет чего-то подобного.

Пожилую женщину в красно-белом кимоно, которой, как я позже узнал, недавно стукнуло пятьдесят четыре года, мы нашли на одном из островков местного озера, где она украшала беседку. Не лично, как вы понимаете, с помощью какой-то безликой тени. Впрочем, заметив наше приближение, она не стала дожидаться, пока мы подойдем, а пошла навстречу, так что встретились мы посреди небольшого моста.

— Ичиро, — обняла она дядю, — как же я соскучилась.

— Мы же вчера виделись, — усмехнулся на это дядя.

— Эх вы, мужчины, не понимаете материнского сердца, — покачала та головой. — А это, значит, маленький Кеншин? — спросила она, глядя на меня с улыбкой. — Какой же ты красавчик! — приобняла она меня, слегка наклонившись.

— Здравствуйте, Чинатсу-сан, — поклонился я, когда меня наконец отпустили.

— Ох, какой вежливый малыш, — приложила она ладонь к щеке.

— А я вас помню, — произнес я неожиданно даже для самого себя. — Вы приходили к маме два года назад.

Почти сразу после того, как я впервые познакомился с учителем. Улыбка женщины стала немного грустной после моих слов, и, проведя рукой по моим волосам, она произнесла:

— Прости, что приходила так редко.

Я, честно говоря, помню только про один раз, но дядя вон тоже говорил, что часто навещал нас раньше. И еще одно — Чинатсу-сан была очень похожа на маму. Да, старше, но даже так эта «похожесть» меня сильно смущала.

— Не грустите, Чинатсу-сан, — улыбнулся я ей. — Вы слишком похожи на маму, а она никогда не грустила.

Сначала она прикрыла глаза, потом поднесла к ним руку, глубоко вздохнула и, вновь посмотрев на меня, сказала:

— Ты прав, Кен-чан, оставим грусть на потом, ведь сегодня у нас праздник.

— Дети… — раздалось чуть сбоку от нас. Я от неожиданности чуть не подпрыгнул. — Всегда поражался их влиянию на взрослых.

— Не подкрадывайся, Кёсахан, — приложила руку к груди Чинатсу-сан, — у меня чуть сердце не остановилось.

Появившийся мужчина был откровенно странным. Крупный, в китайском ципао,[23] с волосами цвета золота, которые стояли торчком, словно шипы. Завершали композицию черные очки как у слепых.

— За столетия, что я тут обитаю, Чи-тян, у меня сложилось устойчивое мнение — дети слишком раздражающие существа, чтобы беспечно перемещаться у них на глазах.

После его слов и дядя, и даже Чинатсу-сан немного засмущались.

— Ты просто слишком добрый, Кёсахан, — решила ответить Чинатсу-сан. — Кстати, знакомься — мой внук Кеншин.

— Приятно познакомиться, Кёсахан-сан, — поклонился я.

А когда разогнулся, он стоял вплотную ко мне. Наверное, только опыт долгого сокрытия своей способности видеть духов позволил мне не отшатнуться от неожиданности.

— Знакомый запах, — произнес он, поведя головой и слегка наклонившись ко мне. — Или не запах… О-о-о! Вспомнил! — выпрямился Кёсахан и, посмотрев сначала на Чинатсу-сан, а потом на дядю, продолжил: — До того как попасть в этот мир, я обитал в другом. Именно там я перешагнул ступень развития, став великим духом. — Он дух? Я был удивлен. Но после того как он медленно снял очки, за которыми прятал не имеющие зрачков слегка светившиеся золотые глаза, пришлось признать, что это похоже на правду. И, черт возьми, он сказал — великий дух?! — В том мире обитают воистину могущественные маги, не то что здесь, но это и понятно, учитывая, с какими монстрами в человеческом обличье им приходится иметь дело, — и, вновь глянув на меня, усмехнулся: — Похоже, сын Ханы-тян все-таки может попасть под выбор.

— Нет! — воскликнули дядя и Чинатсу-сан одновременно.

— Это не остановить, — продолжал усмехаться Кёсахан-сан. — Сама реальность трещит вокруг парня. Даже если вы запрете его в подвале, это лишь ускорит развитие Кеншина.

— Да о чем ты вообще говоришь?! — громко спросила Чинатсу-сан и, повернувшись к дяде, спросила: — Ичиро, ты понимаешь, о чем он?

— Я тебе потом расскажу, мам, — ответил он, не отрывая взгляда от Кёсахана-сана.

— Не волнуйся, — произнес тот, глядя на него, — я не собираюсь трепаться об этом. Думаю, даже твоему отцу лучше ничего не знать. Но потом… потом ты мне обязательно расскажешь, как же так получилось, что в этом мире появился адепт Воли.

— Расскажу, — вздохнул дядя, расслабляясь. — Куда же я денусь.

— Раньше, — перевел на меня взгляд Кёсахан-сан, — я был слишком слаб, чтобы сойтись с такими, как ты, в бою, но теперь… С нетерпением жду, когда ты достигнешь предела в своем развитии.

— Кёсахан… — произнес угрожающе дядя.

Я не совсем понял, что сейчас происходило. Нет, я совсем не понял. Но вот то, что этот дядька бросил мне вызов, до меня дошло.

— У меня нет предела, Кёсахан-сан, — ответил я, глядя ему в глаза.

Ведь учитель тоже всегда хвалится, что нет предела его совершенству, так чем я хуже?

— Ха? Ха-ха-ха! — засмеялся великий дух. — Ха-ха-ха… ох, не могу, — покачал он головой, все еще посмеиваясь. — Предел есть у всего, дитя. Запомни это.

А вот на этот счет у учителя вполне четкая позиция.

— Кроме человека, — ответил я все так же серьезно. — Если он найдет свой путь.

Улыбка с лица Кёсахана-сана исчезла очень быстро. Просто раз — и нет ее.

— Вот и посмотрим, — бросил он, поднимаясь в воздух, где просто растворился, превратившись в дым.

Целое облако дыма. Огромное облако дыма, из которого появился такой же огромный дракон золотого цвета. Китайский, с пушистой кисточкой на кончике длинного хвоста. Сделав над нами пару кругов, он полетел куда-то по своим делам, постепенно растворяясь в воздухе.

— Круто… — произнес я с поднятой головой.

— Ну, теперь мне скажут, о чем говорил Кёсахан? — спросила строго Чинатсу-сан.

— Нет, — ответил дядя Ичиро. — Это дракон может закрыть нас от подслушивания, а я на такое не способен.

— Да кто нас здесь подслушает? — удивилась Чинатсу-сан.

— Да вон хотя бы тот дух, — кивнул дядя на ту самую тень, которой управляла Чинатсу-сан до нашего прихода.

— Да? — добавила она скепсиса в голос. — И кому же он…

— Отцу, — прервал ее дядя Ичиро.

Чинатсу-сан хотела что-то ответить, но все же промолчала. Я на все это реагировал наплевательски — если дяде хочется поиграть в секретность, пусть делает что ему угодно, мне же был интересен именно дракон.

— Дядя Ичиро, а это правда был великий дух?

— Правда, — ответил он мне. — Пойдемте лучше во двор, а то скоро уже начнут гости прибывать.

Когда появились первые гости, дядя оставил меня с местной дзашики-вараши, приятной молодой женщиной лет двадцати на вид. Доброй. Кокиримунэ-сан — молчаливая, сестры в корейском доме дяди — веселые и общительные, а Тетте-сан — добрая. Я весьма удивился, когда узнал, что она была стара уже во времена своей привязки к поместью Окава, а это, на секундочку, шестьсот лет назад случилось. Очень старая — и очень могущественная в своем месте силы. То есть здесь.