Сильнее денег - Чейз Джеймс Хедли - Страница 36

• Предыдущая
• 36/39
• Следующая

– Мистер Холлидей, – заговорил Тирелл, пожимая мне руку. – Я слышал, что на будущей неделе Сарита выписывается из больницы. У меня есть предложение, возможно, оно заинтересует вас.

Я предложил ему сесть.

– Слушаю вас, мистер Тирелл.

– Мне не удалось продать дом, покупатель нашел что-то поближе к месту своей работы, а в конце недели мы с женой уезжаем в Майами. Сарите очень нравился наш коттедж. Если хотите, можете арендовать его у меня за самую невысокую плату – ну, предположим, за двадцать долларов в неделю. Позже, возможно, вы захотите его купить, но это уже ваше дело. Признаюсь, мы с женой просто неравнодушны к вашей Сарите. Уверены, что ей будет очень приятно приехать из больницы прямо в наш коттедж. Что вы скажете?

Я не верил собственным ушам. Вскочив со стула, я принялся энергично трясти Тиреллу руку.

– Но это же превосходно! Не знаю, как и благодарить вас. Разумеется, я принимаю ваше предложение. И знаете, что я сделаю? Я немедленно выпишу вам чек на десять тысяч долларов, а потом, когда расплачусь за операцию и с врачами, вы получите остальное. По рукам?

Так я стал владельцем коттеджа.

Сарите я ничего заранее не сообщил, мне хотелось увидеть ее лицо, когда санитарная машина остановится у дома Тирелла.

Элен Мэтиссон помогла мне перебраться в новое жилье. До приезда Сариты оставалось всего шесть дней, в течение которых надо было привести дом в полный порядок. Я допоздна засиживался на работе, а по ночам трудился над оборудованием коттеджа, но, что бы я ни делал, мысль о Вассари нет-нет да и приходила мне в голову. Каждое утро я внимательно просматривал газеты, но в последние дни они вообще перестали писать о деле Риммы Маршалл.

Из санатория Сариту вынесли на носилках. Вместе с ней вышла сиделка, которой предстояло некоторое время жить с нами. Сарита взволнованно улыбалась.

– Наконец-то! – сказал я, как только машина тронулась, и взял Сариту за руку. – Теперь, дорогая, ты обязательно поправишься. Ты даже не представляешь себе, с каким нетерпением я ждал вот этой минуты.

– Я быстро поправлюсь, Джефф, – проговорила Сарита, слабо пожимая мне руку. – И снова постараюсь сделать тебя счастливым. – Она посмотрела в окно. – Как приятно опять видеть улицы, людей… Послушай, Джефф, куда мы едем? Это же не та дорога.

– Нет, милая, та самая. В наш новый дом. Догадываешься?

И вот тогда-то я был вознагражден за все. Не берусь описывать выражение глаз Сариты, когда машина начала подниматься на Саймеон-Хилл.

– Джефф, любимый! – срывающимся, слабым голосом воскликнула она, и все, что мне пришлось пережить за последнее время, исчезло из моей памяти.

Следующие несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. В контору я не ходил и работал дома, связываясь в нужных случаях с Уэстоном и Кларой по телефону.

Кровать мы поставили в гостиной, чтобы Сарита могла все время проводить со мной. Пока я работал, она читала или вязала; иногда я откладывал дела в сторону и мы болтали.

С каждым днем Сарита чувствовала себя лучше, и вскоре доктор Циммерман, навестивший жену, разрешил перенести ее в кресло-коляску.

– Ну, теперь меня ничто не удержит, – заявила Сарита. – Такое событие нельзя не отпраздновать. Давай устроим обед и пригласим Мэтиссонов и Джека.

Мы устроили настоящий банкет – с индейкой и шампанским.

После обеда Сарита по настоянию сиделки прилегла отдохнуть, а когда ушла и чета Мэтиссонов, мы с Джеком решили выкурить по сигаре на террасе, выходившей на реку.

Оба мы чувствовали себя превосходно. Поговорили о том о сем, потом Джек, лениво поднимаясь со стула, заметил:

– Наконец-то полицейские поймали убийцу из Санта-Барбары. А я уже думал, что так это дело и кончится ничем.

Меня словно ударили под сердце кулаком в железной перчатке. Прошло не меньше минуты, пока я пришел в себя и мог спросить:

– О чем ты говоришь?

Позевывая и потягиваясь под лучами горячего солнца, Джек равнодушно пояснил:

– Да о том типе, что пристукнул какую-то потаскушку в Санта-Барбаре. Полицейские застали его в ночном клубе в Нью-Йорке. Началась перестрелка, он был ранен и, говорят, не выживет. Я услышал это в машине, по радио, в последних известиях, когда ехал к вам.

– Вон оно что! – ответил я и сам не узнал своего голоса. – Ну, пожалуй, пора и за работу. Очень рад, Джек, что ты навестил нас.

– Спасибо за обед. – Он положил руку мне на плечо. – Я очень рад, что Сарита выкарабкалась. Чудесный человек, тебе дьявольски повезло.

Я долго смотрел вслед черно-белой машине Джека, спускавшейся с Саймеон-Хилл.

«Тебе дьявольски повезло!»

Я все еще не мог унять дрожь. Выходит, Вассари все же схватили!

«…Был ранен и, говорят, не выживет».

Вот тогда мне повезет, даже слишком.

Мне не терпелось узнать подробности. Я сказал сиделке, что должен съездить в город. Остановившись у первого же киоска, я купил газету, но об аресте Вассари в ней ничего не сообщалось. Очевидно, соответствующие материалы появятся только в ночном выпуске.

Я приехал в контору в состоянии полнейшего смятения. Выживет ли Вассари? Если выживет, его будут судить за убийство, которое – я знаю это – он не совершал. Я не мог сосредоточиться на работе, а в беседе с субподрядчиком вел себя так странно, что он в недоумении посмотрел на меня.

Позже со строительной площадки вернулся Уэстон. Он принес с собой вечернюю газету и небрежно бросил ее на письменный стол. Как только мой клиент ушел, я повернулся к Уэстону и спросил:

– Тед, могу я воспользоваться вашей газетой?

– Конечно, мистер Холлидей.

На первой полосе была помещена фотография Вассари и хорошенькой брюнетки, лет восемнадцати на вид. Вассари обнимал девушку и, глядя на нее, улыбался. Подпись гласила: «Джинкс Мендон в день ареста женится на певичке из ночного клуба». Далее шло краткое изложение событий.

В «Корнер-клуб» Вассари праздновал свою женитьбу на Паулине Терри. Случайно оказавшийся здесь детектив опознал его. Когда он подошел к столу, за которым вместе с женой ужинал Вассари, последний выхватил револьвер, но детектив успел выстрелить первым. Тяжело раненного Вассари срочно доставили в больницу, и сейчас врачи отчаянно борются за его жизнь.

Какая ирония! Борются за его жизнь, чтобы отправить на электрический стул.

Но что же мне предпринять? Если Вассари выживет, я должен явиться в полицию. Теперь у меня не было оснований избегать заслуженной кары. Сарита уже не беспомощна, она скоро снова начнет ходить.

Но, может, Вассари не выживет? И тут же передо мной вставал другой вопрос: а если выживет?..

Я прожил трудную, мучительную неделю. Газеты скоро поняли, что за столь энергичными попытками врачей спасти Вассари кроется нечто необычное. Сообщения о состоянии его здоровья печатались ежедневно. «Гангстер при смерти», – гласили заголовки сегодня. «Состояние Джинкса Мендона улучшилось», – кричали они назавтра. На шестой день мне бросился в глаза заголовок: «Операция для спасения гангстера. Один шанс из ста на успех».

В газетах сообщалось, что последней попыткой спасти жизнь Мендона явится операция, которую взялся сделать один из известнейших хирургов Нью-Йорка. Сам хирург, отвечая на вопросы журналистов, подтвердил, что шансы Мендона выжить действительно очень невелики. Операция предстоит настолько сложная и необычная, что, несомненно, привлечет внимание специалистов всего мира.

Я как раз читал эту заметку, когда до меня донеслись слова Сариты:

– Джефф! Я уже дважды к тебе обращалась. В чем дело?

– Прости, дорогая. Я читал. Что ты говоришь?

Мне было трудно заставить себя посмотреть в ее недоумевающие глаза.

– Произошло что-нибудь нехорошее, Джефф?

Мы только что позавтракали, и она сидела за столом напротив меня в кресле-коляске. Кроме нас, в комнате никого не было. Сарита выглядела неплохо и уже порывалась начать ходить.

– Нехорошее? Что ты! Ничего нехорошего не произошло.

• Предыдущая
• 36/39
• Следующая