Золотой Человек (СИ) - Разумов Никита - Страница 16

Множество стеллажей и темнота, здесь было полно места, где можно было спрятаться. Мальчик думал на автомате. В коридоре послышались шаги, человек был уже на втором этаже.

— Думаешь, что спрячешься от меня! — разозлено орал он — ты наследил своей кровью, чертов мелкаш!

Никола уже сидя за одним из стеллажей, что был совсем близко к входу, прикоснулся ладонью к левой щеке, пульсирующей от боли. Он посмотрел на пальцы, те были все в крови, как и рубаха, и лямочные штаны, что были на нем.

Массивную дубовую дверь в кабинет мужчина открыл ударом ноги. Она резко и очень громко врезалась в стену, дом задрожал.

Никола вздрогнул. В темноте он с трудом различал силуэт вошедшего человека. По шагам было ясно, что мужчина проходит к центру кабинета, поближе к письменному столу, оглядывая все вокруг и держа пистолет наготове.

Мальчик боялся, что он сейчас услышит стук колотившегося сердца, которое уже просто вырывалось из ушей. Никола выглянул из-за книжной полки и увидел, что бандит подошел к окну. Теперь его было хорошо видно на фоне улицы, он был на расстоянии вытянутой руки.

Мальчик не стал медлить. Обнажив лезвие кинжала, он высунулся из-за стеллажа и с криком, в два счета подбежав к мужчине, воткнул клинок в правую ногу бандита. Лезвие во что-то уперлось и застряло в ноге, но Никола вдобавок всем своим телом навалился с разбегу на него.

Мужчина заорал от боли, так громко, что его должна была услышать вся округа. Он повалился на живот и выронил свое оружие. Пистолет с шуршащим, тяжелым грохотом проскользил целый метр вперед перед бандитом. Никола, не мешкая, перелез через его тело и схватил оружие. Тяжелое, оно еле помещалось в его руке.

Мужчина поднял глаза и увидел мальчика с пистолетом перед собой. Он начал браниться, схватившись за ногу, в которой остался обагренной кровью золотой кинжал. Он вновь взглянул на мальчика покрасневшими от ярости глазами, рывками подползая к нему.

— Ты! Как ты можешь! — кричал он, когда мальчик от страха дрожащей рукой направил пистолет на него — Как ты смеешь так поступать с моим оружием… всего лишь мелкаш!

Он орал настолько сильно, что его вены на шее напряглись, вздулись, а лицо было уже багровое. Словно бешенный он продолжал ползти к мальчику, пытаясь подняться на ноги, не веря, что ребенок спустит курок. Никола заметил на его шее татуировку — черный крест, вписанный в октаграмму. Точно такой же символ был вышит золотом на его красном галстуке.

Мужчина вытащил клинок из своей ноги, за которым тут же брызнула вверх черная кровь. С грозным ревом он набросился на мальчика с этим золотым лезвием.

Раздался выстрел.

Пуля попала точно под татуировку октаграммы. Из раны хлынула кровь, прямо на мальчика, забрызгивая его одежду, лицо и волосы. Мужчина, корчась в агонии, упал на пол к его ногам.

У Николы начинало темнеть в глазах, они стали закатываться наверх. Не чем было дышать. Пистолет выпал из рук, и мальчик повалился без сознания рядом с трупом.

Глава III

Август 1905 года второй эры.

В пригородном вокзале Ужица была большая суета. Рабочие администрации в коротких черных пиджаках носились, проверяя товары на разгрузке и погрузке. Шум и гам от громоздких паровозов, сбрасывающих пар на остановке постоянно нарушался звонкими гудками отправляющихся составов. К приезду любого поезда, коих были десятки за день, служащие готовились с трепетом заранее. Железную дорогу сюда проложили только в прошлом году и ее многие побаивались.

Был отличный солнечный день самого конца августа, навевало осенью — листья в большинстве своем пожелтевшие, частые дожди и прохладный ветер. Хотя еще достаточно тепло, чтобы практически все лужи успевали высыхать. Правда, на погоду, какой бы она не была, редко кто обращал внимание.

Локомотив за локомотивом, товарные и пассажирские составы продолжали прибывать. Ближе к двенадцати часам, один из таких дальнемагистральных экспрессов, что предназначались не для бедной братии — это было видно по его внешнему виду — остановился около первой платформы.

— А вот и девятичасовой — ругался один из служащих — три часа задержки, что это… где это вообще слыханно!

В этих четырех вагонах людей было совсем немного: с одной стороны — Ужиц был конечной остановкой, с другой — в охваченную войной республику мало кто рвался. Около десятка человек вышли на перрон, их практически никто не встречал.

Все прибывшие в суете разошлись. На какое-то время перрон опустел. Входная дверь в самом последнем вагоне медленно отворилась. Не спеша, аккуратно спускаясь по металлическим ступенькам вниз, оттуда вышел мужчина. Он сразу прикрыл ладонью лицо, прищурившись, посмотрев в сторону солнца.

— Пффф, ну и жара — проговорил он тихо сам себе, почесав свой большой, как картошка, нос.

Мужчина сделал пару шагов к центру перрона и остановился, начав осматриваться. В руке он держал большой чемодан. Черные лакированные сапоги, блестели на солнце и почти доставали до колен, в них были заправлены черные штаны.

— Нет, все-таки здесь слишком жарко — он снял с себя и повесил на руку длинный до пола плащ бордового цвета, с шлицей позади, рукава которого были украшены золотыми растениями, тянущимися к локтям. Теперь, оставшись только в белом кителе с золотыми погонами, он достал из кармана маленькую бумажку и огляделся вокруг. Кроме одноэтажного здания вокзала и четырех платформ с поездами здесь ничего не было. Кругом один лес, в который уводила маленькая тропинка. Мужчина направился по ней.

Лес в большинстве своем еще зеленый, здесь было много хвойных. Березки же, например, давно начали осыпать листвой. Он продолжал идти среди деревьев по тропинке, которая вела его куда-то. Света было полно, солнечные лучи линиями ложились на землю. Дорога начала подниматься в гору, незаметно набирая высоту, и совсем скоро мужчина увидел проблеск вдалеке. Он подходил к границе леса, деревья начинали редеть, и вот было уже совершенно ясно, что он вышел на какой-то холм.

Он вдохнул полной грудью свежего местного воздуха, почему-то с кислым, похожим на яблочный, привкусом. Холм закрывал ему обзор, но за ним было прекрасно слышно мычание коров, детский смех и что-то еще. Люди где-то неподалеку. На самой вершине его находился большой, пышный дуб.

Мужчина не спеша поднялся наверх, ему открылись виды сельской местности. Море людей в золотистом поле косили пшеницу, бесконечное количество телег ходили по дорогам то с сеном, то еще с чем. Стайка детей куда-то бежала с корзинками яблок, которые прямо сыпались через край. Здесь все было оживленно, все работало. Человек надел свой бордовый плащ, который тут же начал колыхаться на ветру. Он не сразу заметил, что справа от него на веревочных качелях сидела, не раскачиваясь, девочка. Да и не заметил бы, если бежевый щенок, лежавший под ней, не тявкнул на высокого незнакомца, оскалив свою пасть. Человек, дернувшись, обернулся в их сторону.

Девочка продолжала сидеть на качелях, она хоть и заметила незнакомца, но все равно смотрела куда-то перед собой с грустным лицом. Щенок же не переставал рычать по-щенячьи. Мужчина почесал золотой висок, с непонятливым видом глядя на эту парочку, встал, и, взяв в руку чемодан, начал спускаться в пригород.

Он остановился возле первого же двухэтажного дома, что располагался у подножья холма. Долго оглядывая его с крыши до порога двери, мужчина все же отворил калитку забора. Подойдя к входной двери, он своим могучим кулаком сделал несколько слабых стуков.

Ответа не последовало, дверь никто не отворил.

Мужчина еще раз постучал в дверь, но уже более громко. Ответа и в этот раз не последовало. Человек сделал пару шагов назад, сходя с деревянного порожка, глядя в большое окно, что было справа от него.

Девочка, тем временем, наблюдала за этим мужчиной с качелей на холме. Она немного удивилась, когда к дому его друга подошел неизвестный.