Проклятый ректор (СИ) - Летняя Лена - Страница 6

- Итак, - начал Фарлаг. Он подпирал голову рукой, поставив локоть на ручку кресла, и гипнотизировал взглядом темных глаз, которые из-за теней, падавших на лицо ректора, казались черными. - Объясните мне, госпожа Рок, по какой такой причине вы сочли необходимым - а главное, возможным - для себя учиться в Лексе?

- Роук, - как можно спокойнее поправила я.

- Что?

- Моя фамилия - Роук. Не Рок.

Он молчал, наверное, с полминуты. И я тоже молчала, дожидаясь его реакции. И дождалась.

- Я очень надеюсь, что это не единственный ваш аргумент в пользу права учиться в Лексе.

Насмешливый, высокомерный тон, от которого внутри вспыхнул крошечный огонек гнева. К счастью, гасить такие вспышки я хорошо умела. Я откашлялась, чтобы голос в ответственный момент не подвел, и выдала новую версию, поскольку понимала, что ректору Фарлагу точно не стоит объяснять про неугодное замужество:

- Я специализируюсь в снадобьях, хочу стать хорошим специалистом. И я слышала, что в Лексе очень сильная подготовка по этому предмету. Сильнее, чем в Орте.

На самом деле ничего такого я не слышала. Просто в Лексе традиционно каждый предмет преподавался на высшем уровне, ведь здесь собирали лучших преподавателей со всей Республики, абы кого не брали.

Глаза Фарлага заметно сузились, словно он внезапно стал плохо видеть и пытался теперь сфокусировать на мне взгляд. Я непроизвольно поерзала на месте.

- Стало быть, курс снадобий, преподаваемый в Орте, оказался недостаточно хорош для дочки фермера? - язвительно усмехнулся он.

На этот раз слова прозвучали пренебрежительно, и меня кольнула обида. Я сознательно села прямее и чуть вздернула подбородок, чтобы он не догадался о том, как меня задели его слова.

- Стремление быть лучше не зависит от родословной, - ответила я, все еще старательно контролируя голос.

- Снадобья, используемые в сельском хозяйстве и животноводстве, довольно просты, - продолжил он тем же насмешливо-пренебрежительным тоном.

- Я не планирую возвращаться на ферму... отца.

Он тихо фыркнул и едва заметно покачал головой. В этом звуке и движении мне почему-то послышалась непроизнесенная фраза: «Я так и думал». И наверняка подумал он совсем не то, что я имела в виду, поэтому я посчитала нужным уточнить:

- Я хотела бы найти работу в городе, желательно при аптеке или больнице. Медицинские снадобья в большинстве своем достаточно сложны, а некоторые и вовсе доступны только Мастерам. У меня нет возможности стать Мастером, но я хотела бы уметь как можно больше, чтобы иметь больше шансов найти хорошую работу.

- Похвально, - он даже издевательски поаплодировал мне.

А вот теперь в груди начало разгораться настоящее пламя, погасить которое было уже не так просто. Вдобавок грудную клетку словно обручем сдавило. Интересно, он пригласил меня сюда, только чтобы поиздеваться? Что бы я ни говорила, все вызывало у него только насмешку и презрение. После доброжелательных преподавателей Орты такое отношение казалось гадким и несправедливым. Интересно, они тут все такие? Я вспомнила слова Тани Лариной о том, что место, полное людей вроде Марека Кролла, хуже подземелья с низшими. А ведь она наверняка знала, о чем говорит: столкнулась в своей жизни и с тем, и с другим.

На мгновение у меня появилось желание встать, высказать этому снобу в лицо все, что я думаю о его манере разговора, и гордо удалиться. Вернуться в Орту, доучиться спокойно. Кредит не придется большой брать, быстрее верну. И к демону тайны моего рождения и смерти мамы!

Но я сдержала себя. По моей инициативе за меня просили этого человека. И если уж ревоплощенная королева не переломилась, делая это, то и я вполне могу потерпеть. Один триместр, три с половиной месяца. Не так уж и много.

Поэтому я промолчала, продолжая сидеть все так же прямо, хотя от этой позы уже сводило мышцы спины и шеи.

Фарлаг тоже молчал и уже даже не смотрел на меня, невидящим взглядом уставившись на поверхность письменного стола, на котором в беспорядке были разложены какие-то бумаги и мелкие канцелярские принадлежности. В конце концов он вздохнул и довольно резко заявил:

- Нет ни одной причины, по которой я должен взять вас в Лекс. Вы небогаты, ваши результаты в Орте не тянут на выдающиеся, ваш род... Да у вас просто нет никакой родословной. Вы никчемная дворняжка, которая пытается пролезть на выставку породистых собак. Вы никоим образом не подходите Лексу. Большинство студентов справедливо сочтет оскорблением для себя, если я приму вас. Надеюсь, вы понимаете, что подружиться здесь с кем-то и обеспечить себе безбедное будущее у вас не получится? Для содержанки вы недостаточно хороши собой.

Каждое его слово было словно пощечина, от которой мое сердцебиение все учащалось, дыхание становилось тяжелее, а огонь в груди горел все сильнее. Так вот, что он подумал? Что я ищу себе богатого мужа или, на худой конец, любовника? Меня снова распирало изнутри от желания сказать ему все, что я думаю по этому поводу, а он выжидающе смотрел на меня. Ждал, что я заплачу? В этом я была вынуждена его разочаровать. Говорить все, что думаю, тоже не стала, но от некоторых слов все же не удержалась, стараясь, впрочем, чтобы они не прозвучали слишком уж дерзко:

- Поверьте, безродная дворняжка в моем лице совершенно не намерена заводить здесь себе высокородных друзей... В каком-либо качестве. У меня другие цели. Я осознаю, что не подхожу Лексу из-за своего происхождения. Но хочу заметить, что вы тоже не очень-то подходите должности ректора университета из-за своего возраста. Наверняка многие преподаватели, которые старше и опытнее вас, в свое время тоже восприняли ваше назначение как оскорбление. Однако, как мне кажется, это не мешает вам справляться со своей работой. Не помешает все это и мне в учебе.

Финальная лесть вырвалась исключительно по наитию. Я не представляла, насколько Фарлаг справляется со своей работой. Но он сам наверняка считал, что справляется хорошо. У столь спесивых людей другого мнения о себе быть не может.

Он внезапно подался вперед, оперся локтями о стол. Его лицо попало под свет шара, и я смогла разглядеть, что глаза у него не черные, а карие с зелеными прожилками. Они едва заметно слезились, как от едкого дыма или запаха. Или резкого света. Он поморщился, движением руки отогнал шар подальше и тихо выплюнул всего одно слово:

- Сэр.

- Что? - не поняла я.

- В Лексе, обращаясь ко мне или кому-то из преподавателей, вы обязаны добавлять обращение по нашей должности или «сэр».

Я сглотнула, не веря в свою удачу.

- Это значит, что вы принимаете меня в Лекс? Сэр, - поспешно добавила я. Придется к этому привыкнуть.

- А вы думаете, я могу отказать ревоплощению Роны Риддик и ее мужу, который, вероятно, создал этот университет? Не знаю, почему они просили за вас, но я вынужден удовлетворить их просьбу. Только предупреждаю: в течение двух недель после начала обучения вы должны будете найти себе личного наставника из числа преподавателей. Если никто не захочет им стать, вы будете отчислены. Без возвращения оплаты за обучение. Подумайте об этом, прежде чем ее вносить.

- Что ж, в таком случае я оплачу для начала только первый триместр, - поспешно зацепилась за эту возможность я, а потом поторопилась добавить: - Сэр.

Он снова откинулся на спинку кресла и бросил в мой адрес только одно слово:

- Свободны.

Я подскочила с места, скомкано попрощалась и быстро зашагала к двери. Лишь на пороге чуть замедлилась и оглянулась через плечо на ректора.

Тот сидел все так же откинувшись на спинку кресла, ладонь одной руки прижав к лицу, а другой - сжав в кулак. Что-то в этой позе заставило меня думать, что ему больно.

Но не мог же он так страдать из-за того, что взял в Лекс дочку фермера?

Первое марта - первый день нового учебного года - выпал на пятницу. И два выходных дня, которые должны были за ним последовать, оказались единственным приятным обстоятельством.