Сладкая добыча (СИ) - Другая Елена - Страница 11

Потом Лоренс стоял на крыльце и наблюдал, как Ани, надев сбрую на Зигфрида, запрягал его в низкие санки. Зиг вызвался сам отвезти омегу своего брата домой, лишь бы от него скорее избавиться.

Наблюдая за этими сборами, Лоренс внезапно ощутил укол ревности, в самое сердце. А вдруг у Зига и Ани по дороге что-то будет? Вдруг они надумают...

Он замотал головой и опять всхлипнул. Зиг, заметив его состояние, когда стоял в уже запряженных санках, заискивающе завилял кончиком хвоста, потом, прижав уши к огромной голове, жалобно заскулил и робко подполз к ногам своего истинного омеги.

И вдруг Лоренса накрыло такое острое чувство любви и доверия! Он внезапно даже прослезился! Омежка присел и потрепал за ухом своей узкой ладонью мощного зверя. Тот прикрыл глаза и глухо заурчал.

- Так! – резко прикрикнул на их Ани. – Хватит мне тут любезничать! Найдете для этого другое место и время. Лори, я взял записку и передам ее твоим родителям, как и обещал. Пусть думают, что ты нашел своего истинного и сам с ним сбежал! Зиг, нам пора в путь!

====== 9. Наступившее прозрение. ======

В последующие дни Лоренс лежал в постели, бесконечно оплакивая горькую свою участь. Тушеного зайчика омега есть категорически отказался. И вообще, с того момента, как он обнаружил здесь банку с человеческими останками, его тошнило при виде любого мяса и даже малейшей мысли о нем. Изредка он поднимался, чтобы попить воды. Но голод постепенно брал свое, и он все же начал подгрызать привезенное Ани печенье.

Зигфрида почти постоянно не было дома. День их складывался так. Оборотень вставал с первыми лучами солнца, чистил снег во дворе, дорожку к бане и уборной. Уборная эта – обычный крошечный домик, внутри которого располагалась отхожая дырка, приводила Лоренса в ужас. Но... альтернативой могло служить лишь ржавое ведро, которое стояло в клетке, а это было еще хуже.

Далее Зигфрид затапливал баню, чтобы у Лоренса на протяжении всего дня была горячая вода. После этого он обращался в волка и убегал по своим делам, а омега на весь день оставался один и волен был делать все, что хотел. В клетке его никто не закрывал, он мог свободно передвигаться по всему “поместью” и даже выходить за его ограду.

Мысль о побеге не оставляла его. Как-то он даже вышел на разведку и углубился в лес. И тут омега наткнулся на стаю волков. Их было десять или двенадцать, и это были самые настоящие, серые волки, гораздо более мелкие, чем обратившийся Зигфрид, но это не делало их менее опасными.

Один из них, видимо вожак, зарычал и бросился к Лоренсу, за ним последовала вся стая, которая в миг окружила омегу плотным кольцом. Лоренс закричал от ужаса. Он, в панике, словно заводной, закрутился на месте, беспомощно взмахивая руками. И в это время, где-то в стороне, раздался вой, такой жуткий, что кровь омеги застыла в жилах.

На поляну, где Лоренса атаковала стая, выбежал Зигфрид. Скаля пасть и разъяренно щелкая зубами, огромное чудовище бросилось на свору серых волков, и те, с видимой неохотой, отступили. После этого Зиг, повиливая хвостом, словно преданный пес, проводил омегу до дома. Лоренса все еще колотило в ознобе, и он опасливо оглядывался. Зиг в облике чудовища тоже, признаться, совершенно не внушал ему доверия. Когда они вошли во двор, оборотень легко, своим черным носом, величиной с человеческий кулак, деликатно подтолкнул омежку под известную пятую точку к самому крыльцу, и опять скрылся в лесу.

После этого случая Лоренс больше не рисковал выходить в лес.

- Странно, что они на тебя напали, – сказал Зигфрид вечером, озадаченно хмурясь. – На меня они не нападают и, раз я тебя пометил, по идее тебя тоже должны обходить стороной.

- Плохо, значит, пометил, – брякнул Лоренс и тут же поспешно прикусил язык, поняв, что сострил он не совсем удачно.

Но Зиг понял шутку и громко рассмеялся. Как обычно, при этом, обнажились его устрашающие клыки. Лоренс внутренне застонал и с отвращением отвел от него взгляд. Все это было настолько ужасно, просто слов не находилось.

- В следующий раз я сделаю это лучше, – шутливо пообещал ему Зиг, – если, конечно, ты доживешь до того времени и не пойдешь на корм нашим знакомым волчкам.

- Убей их всех! – потребовал вдруг Лоренс, сам изумившись своей наглости.

- Стаю убить не так легко, котенок, да и особого смысла уничтожать их нет. Расправишься с одной – тут же на ее место придет другая. Они теперь так и будут кружить возле дома, раз уже пронюхали, что ты тут живешь, мой пончик.

- Это... Это почему же я – пончик? – тут же оскорбился Лоренс. – Ты хочешь сказать, что я – толстый???

- Ты не толстый, – с нежностью в хрипловатом и низком голосе ответил ему Зиг. – А пончик – потому, что ты сладенький, и у тебя есть дырочка...

- Что? – невольно вознегодовал Лоренс.

Он в миг стал пунцовым и прижал к пылающим щекам свои узкие ладони.

- Нету у меня дырочки, – смущенно забормотал он, – для тебя – нету.

- Потечешь в следующий раз, тогда и узнаем, – флегматично сказал Зигфрид. – А если действительно нет, так у меня есть такая штучка, которые умеет эти дырочки прокручивать...

Лоренс подавился чаем и закашлялся (они как раз чаевничали, что по вечерам у них превратилось в традицию). Омега пил чай с конфетами и печеньем, а Зигфрид совсем недавно разжился сухарями. По его словам, он бегал к деревне, где напал на странствующего пожилого альфу и без всякой совести отобрал у бедняги все его скудное добро.

Шутка Зига вышла пошлой, но омега все равно невольно рассмеялся, и взгляд его несколько потеплел.

- Даже не мечтай! – на всякий случай предупредил он. – Я больше тебе не дамся!

- Был тут один такой омега, – Зиг, с деланной задумчивостью, прищурил свои черные глаза, – который мне не давался. В один прекрасный день мне это надоело, я посадил его в кастрюльку, сварил, а потом запечатал в баночку. Ты ее видел, так что я не вру.

- Да провались ты!

После этого у Лоренса начисто пропал весь аппетит и окончательно испортилось настроение. Он надул пухлые губы и принялся обильно ронять в свой стакан с чаем крупные и прозрачные слезы.

- Я ведь пошутил, – примирительно прошептал Зигфрид, робко придвигаясь к нему.

- Какие могут быть шутки? – вспылил в ответ Лоренс. – Я сам видел в банке человеческие уши и пальцы! Чьи они? Что стало с теми омегами, что жили здесь до меня? Где они? И что теперь будет со мной?

- Тихо, тихо, – суетливо принялся успокаивать его Зиг, уже пожалев о своей неудачной шутке. – Лори, у нас все будет хорошо. Неужели ты считаешь, что я способен причинить тебе хоть малейший вред? Да я жизнь готов за тебя отдать!

- Мне от этого не легче, раз ты – людоед, – отрезал Лоренс и жалобно всхлипнул.

Он поднялся с табуретки и залез на кровать. Они так и спали раздельно, Лоренс на постели, а оборотень – на коврике у печки. Зиг по своей воле строго соблюдал между ними дистанцию и не прикасался к омеге, обходил Лоренса за метр.

Сам Лоренс за последние дни несколько успокоился, а после случая с волками и вовсе рядом с Зигом ощущал себя почти в безопасности. Но эта злосчастная банка не выходила у омеги из головы.

- А куда ты ее дел? – уже из-под одеяла, таинственным шепотом спросил он.

- Кого? – Зиг приподнялся на своей подстилке.

- Банку!

- Какую банку? Лори, спи давай лучше. Забудь про нее, я ее давно уже съел. Все, проехали.

Лоренс опять приглушенно всхлипнул и притих.

- И вообще, – внезапно заявил Зиг, – хватит уже валяться целый день в постели. Занялся бы делами, которые подходят для омеги. А то по тебе скоро будут бегать мыши!

- Здесь есть мыши? – содрогнулся Лоренс, невольно вскакивая на кровати.

- Уже нету. Были, но я их всех переловил и поел... Голод – не тетка, знаешь ли.

Они еще некоторое время переговаривались, а потом омежка крепко заснул. Следующий день выдался на редкость теплым, даже во дворе появились проталины. Лори отдернул занавески с окошек, запуская в комнату свет, и приоткрыл дверь, чтобы проветрить. Щурясь от ярких лучей, он огляделся и вдруг заметил, насколько же убого и запущено их жилище. Всюду пыль, грязь и мусор.