Наследный принц (СИ) - Лошаченко Владимир - Страница 10

Накануне дембеля ротный, капитан Аничкин, предложил Ленчику остаться на контрактной основе. Он обещал подумать, но сначала отдохнуть дома и посоветоваться с отцом.

Проводы Ленчика устроили в двух километрах от базы, на берегу небольшого лесного озера. Осень полностью вступила в свои права, легкий ветерок кружил желтые листья по зеркальной глади воды. Над мангалом хлопотал новый член группы — шкафообразный малый, не имевший пока позывного. Ленчик, нарезая хлеб десантным ножом, спросил старлея:

— Никак на мое место прислали?

Крапивин что-то неразборчиво буркнул в ответ. Дубов, чем больше приглядывался к новичку, тем больше внутри ощетинивался. Улучив момент и покрутившись возле мангала, сумел посмотреть громиле в глаза. Сразу же все встало на свои места. Мерзопакостное ощущение.

— Командир, на минутку.

Отойдя за кустики, Ленчик поделился неприглядной информацией:

— Нельзя этого типа брать. В первом же рейде по его вине полгруппы ляжет. Предатель он, большой грех на его душе.

— Погодь, Ленчик, ты же первый раз парня видишь, может, ошибся?

— Нет, командир, я в таком деле не ошибаюсь.

Крапивин пригорюнился:

— И что теперь делать? На него уже приказ есть.

Дубов пожал плечами:

— Банкет только начинается, случиться всякое может.

Часа через полтора народ расслабился, пошли байки, анекдоты. Олег, так звали новичка, под воздействием алкоголя раздухарился, начал хвастать силой, стараясь показать свою крутизну. Дурачок, его недалекие мозги не могли понять, что в РДГ ценится дело, а не болтовня. Ленчик, подгадав момент, невинно поинтересовался у Олега:

— А что, ты и драться умеешь?

Тот покраснел как рак и рявкнул:

— Да уж тебя, сопляк, одной левой положу.

Парни захихикали.

— А вдруг не положишь? — Ленчик пренебрежительно сплюнул в костер.

— Да я, да тебя!.. — дальше понеслась грязная брань.

— Рядовой Попов, прекратить немедленно! — рявкнул Крапивин.

Громила захлопнул пасть, уставясь на Ленчика налитыми кровью глазами. Тот предложил:

— Слышь, ты, ложкомой, вызываю на схватку. На интерес. Если я возьму верх, ты пишешь рапорт об увольнении. Если ты победишь, то получаешь пять тысяч евриков, — и Дубов потрещал пачкой валюты, вытащенной из внутреннего кармана камуфляжа. У Попова непроизвольно дернулся кадык.

Ленчик подмигнул Крапивину:

— Командир, засекай время, я его уложу в пять секунд.

Старлей, встав за рефери, следил за секундной стрелкой. Перед самым началом боя Дубов успел бросить несколько фраз сопернику:

— Ты, предатель, забыл, сука драная, как бросил своего лучшего друга в полынье два года назад.

«Шкаф» заревел и схватился за нож:

— Не докажешь, свидетелей не было!

— Начали! — Крапивин махнул рукой.

Громила бросился вперед и оторопел — Ленчик исчез. Он объявился за спиной новичка и резко ударил того в основание черепа. Хрюкнув, амбал рухнул в траву.

— Чистый нокаут, — зафиксировал старлей.

На следующий день Попов разорвал контракт, жалуясь на здоровье: врачи и в самом деле обнаружили микроинфаркт.

Вся группа, шесть человек, провожала Ленчика на вокзале Пскова. Последние рукопожатия и пожелания. Напоследок сержант Дубов шепнул Крапивину:

— Держи место, буду через два месяца.

— Добро, отдыхай спокойно, Ленчик.

Раздался длинный гудок, и состав, лязгнув буферами, тронулся.

Лежа в ивовом теньке на берегу Оскола, Ленчик неторопливо перелистывал книгу — очередное фэнтези, пристроив ее на живот громадного пса по кличке Дружок. Сынишка Байкала солидно перерос папашу. Ага, вот и он сам плетется. Полуослепший Байкал редко покидал территорию усадьбы, но за молодым хозяином следовал постоянно. Пес тяжело рухнул на песок, не забыв облизать Ленчика. Бросив книгу, юноша обнял собак и задремал.

Бабье лето давало возможность насладиться последними погожими деньками. Отдых подошел к концу, через три дня он уезжал. Вопреки опасениям, отец поддержал его желание остаться на службе по контракту. «Но не дольше пяти лет», — очередной раз предупредил он.

Ребята на базе встретили сержанта Дубова с радостью. Ленчик считался талисманом группы, с чем соглашался даже старший лейтенант Крапивин. Три дня на бумажные дела в штабе, и потекла размеренная армейская жизнь. Тренировки, стрельбы…

Группу стали натаскивать на изучение и вождение иностранных машин — в основном военных джипов. Ребята смикитили: готовили к чему-то серьезному. Так оно и вышло. Опять Кавказ — Грузия.

Рейд вышел на редкость тяжелым — двое раненых. И если бы не дар знахаря у Ленчика, потеряли бы командира. Паскудное ранение — осколок в шею. У Крапивина практически не было шансов. С добытыми важными документами уходили на трофейном «Хаммере»[11]. В предгорьях машину пришлось бросить, предварительно тщательно замаскировав. У входа в ущелье грузины принялись обстреливать группу артогнем. Крыли по площадям, но гадский осколок достал-таки старлея. Легко ранило в плечо и прапорщика Акименко. Заскочив по пути в какую-то пещерку, отдышались, а Ленчик взялся за лечение командира. Спустя полчаса Крапивин смог самостоятельно передвигать ногами при поддержке двух ребят. Грузинский спецназ не отставал, висел на хвосте. Прапор, стирая пот, сказал:

— Уходите, парни, я прикрою.

Все понимали: Аким, жертвуя собой, спасает группу. Важен результат, а каким образом — отцов-командиров не волновало. Война есть война, и без потерь не обойтись.

Ребята засуетились, оставляли прапорщику снаряженные магазины и гранаты. Дубов, пошептавшись с командиром, пресек это дело:

— Уйдем все, но для этого избавьтесь от лишнего барахла, да и боезапас оставьте.

Бронежилеты, каски, патроны и рюкзаки свалили в одну кучу, не забыв заминировать.

— Так, встали плотно возле меня, обняли, и на всякий случай вцепитесь покрепче.

Ленчик ясно представил ворота погранзаставы за перевалом. Резко накатило знакомое ощущение Силы. Раз — и скалистая площадка опустела. Перенос осуществился мгновенно — на расстояние свыше сорока километров юноша до сих пор не прыгал.

Погранцы с разинутыми ртами пялились на невесть откуда появившуюся группу. Перед тем как потерять сознание, Ленчик успел предупредить старлея:

— О случившемся никому ни слова, иначе плохо будет.

Сержант Дубов с диагнозом «общее истощение» провалялся в госпитале двадцать дней. После перемещения он потерял в весе двенадцать килограмм. К нему в группе и так относились очень хорошо, а после этого случая авторитет Ленчика поднялся до небес. По природе скромный, он не стал задирать нос, а, наоборот, старался, чтобы эпизод с чудесным спасением забыли как можно быстрее.

Служба складывалась таким образом, что в отпуск Ленчик отправился лишь через два года. Группу Крапивина, теперь уже капитана, командование считало самой лучшей и удачливой. После самой последней и сложной операции на коллектив хлынул дождь наград и званий. Все получили прапоров и по «Красной Звезде». Крапивин заслуженно стал капитаном и провертел дырку под второй орден. Самое главное, его бойцы обходились без потерь, и в основном благодаря Ленчику. Тот заранее предупреждал о засадах, прокладывал безопасный путь и подсказывал Крапивину наиболее приемлемый вариант выполнения задания. За что получил от ребят кличку Шаман.

Папа Федор долго крутил Ленчика, приговаривая:

— Ай, какой бравый гусар вырос, молодец сынок!

И закатил грандиозный банкетище на пятьдесят персон с живым оркестром, тамадой и артистами из города. Дубов-старший приготовил для Ленчика приятный сюрприз в виде безотказной пышногрудой молоденькой блондинки по имени Наташа. По статусу горничной она стелила юноше постель, оставаясь в спальне до утра.

В конце контракта Дубова-младшего случилась довольно мерзкая история, после чего вся группа уволилась со службы. Начальство не возражало, и на то имелись веские причины.