Двуявь (СИ) - Прягин Владимир - Страница 27

Он отошёл от стойки - и нос к носу столкнулся с Тоней.

Юра даже испугался немного - не спит ли он до сих пор? Но нет, всё было реально; девчонка смотрела спокойно, с лёгкой ехидцей.

- Ты что здесь делаешь? - спросил он.

- А вот угадай с трёх раз.

- Как ты меня нашла? Откуда узнала?

- Ты, Самохин, конечно, любишь рассказывать сказки невинным барышням, но врать всерьёз совсем не умеешь. Я всё же не дурочка с переулочка, могу сложить два и два. Сам подумай - нас вызывают из Комитета, вещают что-то с многозначительным видом, а потом ты вдруг заявляешь, что должен срочно уехать. И я поверю, по-твоему, что это - случайное совпадение? Ага, разбежался! Я их там всех поставила на уши!

- Вот прям-таки всех?

- Ладно, ладно, не цепляйся к словам. Не всю 'контору', конечно, а только нашего дорогого товарища Фархутдинова. Позвонила ему сразу же и сказала - или вы мне говорите, где Юра, или я не знаю, что сделаю!

- И как он отреагировал?

- По-моему, даже испугался немного, - она хихикнула чуть смущённо, но с ноткой гордости. - Перезвонил мне через десять минут, сказал, что ты экскурсию забронировал. Я чуть от возмущения не задохнулась! Ай да Самохин, думаю, ай да сказочник! 'Срочно уехать надо', ага. Но потом чуть подуспокоилась, посмотрела, что за экскурсия, фотки полистала. И вижу - там эта скала с площадкой...

Тоня замолчала, нахмурилась, лицо её стало вдруг очень взрослым. Шагнув ближе, она спросила тихо, почти шёпотом:

- Юра, зачем ты туда летишь?

- Я не знаю, - сказал он, - правда не знаю. Просто подумал, что там тоже есть этот символ, как на Кавказе. Хочу поэкспериментировать.

- Почему меня не позвал?

- Ну, это...

- Решил поберечь, герой? А меня саму спросить не подумал?

- Блин, да пойми же...

- И слушать ничего не желаю! Нас вместе в это втянули - значит, вместе будем выпутываться. Понял, Самохин? Вместе! Можешь злиться, сколько угодно, но билет уже у меня. Имею право лететь, куда захочу.

- Понял, понял, - он обнял её. - Не ругайся, отважная эскапистка.

- И не смей обзываться! - пискнула Тоня.

- Молчу как рыба.

Орбитальная платформа 'Центр-4', куда их через полчаса доставил челнок, была похожа на крестьянские дровни для великана, которые кто-то сдуру вытянул в космос. Суда и судёнышки, подсвеченные неутомимым солнцем, роились вокруг снежинками.

Студенты, миновав шлюз, побродили по коридорам с искусственной силой тяжести и без особого труда отыскали свой марсианский чартер. Корабль - толстенький, тупоносый и обманчиво неуклюжий - стоял за прозрачной стеной в ангаре. Бойкая дамочка в оранжевом мини-платье собирала туристов у светящегося табло с названием рейса.

- Проходим, товарищи! На посадку!

Их провели по 'кишке' в салон. Народ рассаживался, оживлённо переговариваясь, из динамиков раздалось:

- Товарищи, командир корабля приветствует вас. Наш рейс выполняется по маршруту 'Центр-4' - Марс/Орбитальная. Время в пути - одиннадцать часов пятнадцать минут. Просим занять места, пристегнуть ремни. После старта и ускорения вам будет предложен завтрак...

Корабль выплыл из ангара, и сбоку в иллюминаторе Земля блеснула синей щекой Индийского океана с бакенбардами облаков. Тоня сказала: 'Здорово, да?' Самохин кивнул и продолжал смотреть попеременно то на неё, то на удаляющуюся планету.

Потом они болтали и завтракали, разглядывая салон и соседей. Наконец, когда первое возбуждение схлынуло, Тоня достала планшет, а Юра откинулся на спинку сиденья и смежил веки. Он сам не заметил, как провалился в дождливый мир, помеченный буквой 'тет'.

Заглянув утром в холодильник, Марк порадовался Аркашиной предусмотрительности - несколько бутылок светлого пива ждали в полной готовности, поблёскивали маняще. Сковырнув пробку с одной из них, он присосался к горлышку. Выдул две трети содержимого одним махом и, отдышавшись, опустился на стул. Подумалось с грустью, что молодость уже не вернёшь. Где они, те достославные времена, когда вечерами можно было пить, как верблюд, а утреннее похмелье не казалось инквизиторской пыткой и лечилось горячим кофе?

Да и вообще, была ли она, та молодость? Или тоже приснилась, как солнечная страна, в которой над городом летают маршрутки?

Сны, кстати, становятся всё отчётливее. Если в прошлый раз запомнилась разве что разрисованная скала да пресловутая 'гравитация', то теперь проступили городские пейзажи, зазвучали звонкие голоса. Что-то, кажется, говорилось про марсианскую экспедицию. Впрочем, неудивительно - у них же там целый космодром на окраине. Прямо коммунизм, ёлки-палки.

Везёт дуракам. А у нас тут даже солнце - и то в консервах...

Марк с неудовольствием покосился на банку, этикетка которой была помечена крестиком. Делать нечего, придётся сгонять на этот фруктово-ягодный комбинат, или как он там правильно называется. Глядишь, и найдётся очередная зацепка.

Дверь из комнаты приоткрылась, и появилась Эля. В рассветной мгле она походила на привидение - бледная, тощая и унылая. Накануне она, подкошенная стрессом и красненьким, отключилась раньше других - рухнула на тахту, как бревно, и перестала на что-либо реагировать. Аркаша отпустил по этому поводу пару шуточек в своём стиле, а добрая Любаня поохала, жалея 'бедную девочку'.

- Как спалось? - полюбопытствовал Марк.

- Не знаю даже... Как будто в яму какую-то провалилась...

- Садись, чего стоишь. Пиво будешь?

- Нет, наверно... Мне на работу...

Налив ей нарзану, который тоже обнаружился в холодильнике, он спросил:

- Думаешь, кафе открыли уже?

- Не знаю, - повторила она, - но я всё равно пойду, а то хозяин убьёт.

- Ты ж вроде увольняться хотела? Вчера грозилась.

Она вздохнула и не ответила. Сидела, неловко сгорбившись, держала кружку двумя руками и отхлёбывала маленькими глоточками. Марк, допив своё пиво, поставил бутылку под раковину - в компанию ко вчерашним, из-под коньяка и вина. Сказал:

- Я тоже сейчас поеду - дела.

- А потом? - она взглянула на него через стол и тут же потупилась, испугавшись собственной дерзости. - Я просто вспомнила - вчера этот страх, пока я одна была...

- Эля, - сказал он, - мы вряд ли ещё увидимся. Это и для тебя будет лучше, можешь поверить.

Он встал и вышел в прихожую, она следом; надели куртки. Из спальни доносился Аркашин храп. Гости шагнули на лестничную площадку, дверь за ними захлопнулась со щелчком. Молчали и в лифте, и во дворе - лишь когда вышли к остановке, Эля сказала:

- Автобус идёт. Ты едешь?

- Мне в другую сторону. Давай, удачи с хозяином.

Мокрый 'ЛАЗ' с синей полосой, собрав пассажиров, прокашлялся и отчалил. Марк, проводив его взглядом, перешёл улицу, поднял руку - остановилась желтовато-коричневая 'шестёрка'. Водила - сонный детина лет двадцати пяти - подтвердил, что улицу Тепличную знает, а дом девяносто восемь - найдёт, и больше за время поездки не проронил ни слова. Магнитола подвывала дождю блатным хрипловатым тенором.

Продрогшая Змей-гора подползла к окраине города, выдвинулась из редеющего тумана. Дорога, ведущая в её сторону, шла вдоль трамвайных путей, блестели влажные рельсы.

Конечная остановка трамвая располагалась на границе частного сектора. Деревья здесь росли густо, почти скрывая дома; одно из них, торчащее недалеко от поворотного круга, чем-то неуловимо отличалось от остальных. Приглядевшись, Марк попросил шофёра:

- Будь добр, останови на минуту.

Тот послушался. Похмельный сыщик полез наружу, коротко бросив:

- Сейчас вернусь, из вида не пропадаю.

Водитель с сомнением посмотрел на него - прикидывал, не удерёт ли клиент с деньгами, но возражать не стал. Решил, очевидно, что пассажир уже староват для спринта - догнать, в случае чего, не проблема.

Подойдя к ореховому дереву ближе, Марк убедился, что зрение не обманывает. Листва на ветках была (или, по крайней мере, казалась) чуть свежее и ярче, чем в окрестных садах, будто её подсветил случайный солнечный луч, неведомо как проникший сквозь пелену над городом.