Двуявь (СИ) - Прягин Владимир - Страница 54

Вокруг Юры стояли каторжане из сна.

Сам он по-прежнему не мог пошевелить даже пальцем - ядовитая тяжесть сковывала конечности. Клеймо на руке отчаянно жгло, но против преображённых 'химер' было почему-то бессильно.

Воздух в комнате колыхнулся, 'пустышки' разом обернулись к двери, и он посмотрел туда же. В проёме стояла Тоня. Она оглядела трёх чужаков и решительно шагнула вперёд - они расступились нехотя, попятились, как хищники от огня. Девчонка присела на край дивана, прикоснулась к щеке лежащего и сказала: 'Не бойся, здесь я хозяйка, они ничего не сделают. Но тебе пора просыпаться. Слышишь, Юра? Пожалуйста, проснись, я жду...'

- Юра! Давай же, ну!

Он вскинулся и распахнул глаза. Тоня сидела рядом и, тормоша его за плечо, раз за разом окликала по имени. Заметив, что он наконец-то отреагировал, облегчённо вздохнула и попеняла:

- Самохин, я же просила - не пугай меня так! Я зову, а ты лежишь как покойник! Опять тебе ужастики снились? Рассказывай.

- Ну их нафиг. Уже утро?

- А что, не видно? Вставай, сонная тетеря, завтракать будем.

Она убежала в другую комнату, а он, выбравшись из-под тёплого одеяла и натянув штаны, шёпотом выругался в адрес зазеркального сыщика - тот так усердно размышлял на тему 'пустышек', что это повлияло на Юрины утренние кошмары: несчастные каторжане подсознательно отождествились с 'химерами'.

Но Тоня-то какова! Выдернула его из трясины без всякой аппаратуры и без выжженных кругов на полу. А он, бессовестная скотина, ещё её в чём-то подозревал...

Размышления прервал входящий звонок - можно было даже не смотреть на браслет, чтобы понять, кому неймётся в такую рань.

- С праздником, - сказал Фархутдинов. - Вы уже проснулись? Всё хорошо?

- Прекрасно. Что вы хотели?

- Просто проверка. Вчера вы не приехали к нам, хотя собирались, вот и интересуюсь.

- Вы же наверняка в курсе, где я сейчас. Не удивлюсь, если дрон всю ночь за окном висел...

- Живое общение технику не заменит, - хладнокровно пояснил комитетчик. - Подвезти вас до Медноярска?

- Спасибо, как-нибудь сами.

- Но если что - я рядом, не забывайте. У вас не появилось идей, как активируется клеймо? Может, во сне что-нибудь увидели?

- Есть кое-какие мысли, но их надо ещё обдумать.

- Хорошо, я понял. Удачи на демонстрации.

Теперь, после напоминания Фархутдинова, картинки из зазеркалья снова встали перед глазами во всей своей первозданной мерзости. Просто в голове не укладывалось, как люди умудряются существовать в том гадюшнике, не сходя при этом с ума. Хотя, если на то пошло, их психическое здоровье - штука сомнительная и в высшей степени спорная. Разве может нормальный, вменяемый человек лупить очередями по электричке, заполненной пассажирами, и при этом получать удовольствие?

Студента замутило; он сделал глубокий вздох, чтобы прийти в себя.

Нет, лучше вообще не вспоминать те подробности. Надо сосредоточиться на другом, а именно - на догадке Марка насчёт 'пустышек', пусть даже пока не очень понятно, как эту догадку использовать наяву...

- Юра! Опять в облаках витаешь? Пойдём, а то чай остынет.

- Ага, иду.

Пар поднимался из чашек тонкими струйками, рисовал над столом игривые завитушки; торт, недоеденный накануне, пестрел соцветиями из крема, манил кондитерским ароматом. Тоня положила себе здоровенный кус, да ещё насыпала в чай пару ложек сахару, и мама спросила её ехидно: 'Попа не слипнется?' 'Нет, - сказала Тоня, - не слипнется, потому что это только сегодня, ну и вчера немножко. Ради праздника можно'. Мама засмеялась: 'Смотри, а то растолстеешь - Юрка сразу сбежит. Они, мужики, такие'. Дочка фыркнула, а Юра старался накрепко втиснуть в память эту простенько-уютную сцену: внезапно накатил страх, что ещё минута - и привычный мир начнёт осыпаться, словно штукатурка со стен, а вместо него проступит гнилье, которое прежде казалось сном...

- Брр, - Меньшова-старшая, поднявшись из-за стола, взглянула на градусник за окном. - Минус один, и иней лежит.

- Ничего, - беспечно сказала Тоня, - растает скоро.

- Тёплую куртку всё равно надевай. И обязательно с капюшоном - слышала же, дождь обещают.

- Ой, мам, прекрати уже. Мне что - три годика?

- Должна же я побрюзжать для порядка? Я-то буду тут кайфовать, а вы там - торчать на холоде.

- А вы на демонстрацию не идёте от предприятия? - спросил Юра. - Я думал, вместе поедем - ваша фабрика тоже ведь в Медноярске.

- У нас иногородних освободили, так что буду по телику вас высматривать.

- Мы тебе помашем, - пообещала дочка. - Кстати, уже выходить пора.

За ночь и правда похолодало, зато ветер почти улёгся, сочтя свою работу законченной: тучи зацементировали небо над городом без просвета, от горизонта до горизонта. Листва на деревьях, лишившись солнечной подсветки, поблёкла, иней белел на клумбах.

Погодная хмурь, впрочем, не особенно испугала народ - во дворе царило весёлое оживление, двери подъездов беспрерывно распахивались, выпуская жильцов, и те спешили к автобусной остановке. Самохин представил, как во всём городе сейчас зарождаются такие вот многоголосые пёстрые ручейки, которые, соединяясь друг с другом, крепнут и набирают силу, чтобы через час-полтора влиться в общий поток на центральной улице. Всё это, надо думать, красиво смотрится сверху - с какого-нибудь, например, мини-дрона...

- Юр, мы ж на электричке поедем? Или сегодня лучше на 'черепашке'?

- Не, давай как обычно.

- Согласна! Только на вокзал пешком уже не пойдём, а то слишком долго.

В автобусной тесноте их тотчас же прижало друг к другу, но они, понятное дело, были совсем не против. Попутчики между тем пересмеивались:

- Подготовился, Степаныч?

- А то! У меня с собой.

- Так, может, как выйдем, сразу? Для ясности мысли и твёрдости шага?

- Ну, если только для-ради них...

- Меня возьмёте? - вмешалась озорная бабёшка, сидящая у окна.

- Такую красоту - и не взять?..

Людно было и на вокзале. Юра с Тоней, чуть пробежавшись, успели вскочить в вагон и даже умудрились найти два свободных кресла. Играла музыка - кто-то включил с планшета 'Маяк', однако бравурные революционные марши сегодня не раздражали. Парень, сидящий неподалёку, помахивал флажком в такт мелодии - в шутку, но без издёвки.

Прежде Самохин вообще не задумался бы над такими вещами, но теперь, набравшись зазеркального опыта, он смотрел на происходящее несколько отстранённо, как мог бы смотреть внимательный иностранец. И видел - всё это напоминает, скорее, не подготовку к эпохальному торжеству, а посиделки в большой компании. Люди согласились между собой - сегодня действительно имеется повод, чтобы пройтись по улицам, пообщаться, выпить с друзьями, и ради этого можно вытерпеть трескучие лозунги и патетические речуги. Потому что лозунги и речуги - лишь шелуха, которая осыплется без следа, зато останется желание жить и работать вместе.

Так неужели стране нужны какие-то чудеса, чтобы и дальше нормально существовать? И при чём тут 'магия чисел', о которой вчера разглагольствовал комитетчик? Ладно, сто лет - красивая дата, никто не спорит. Но стоит ли на этом зацикливаться? В другом мире тоже, помнится, был момент, когда все увлеклись подсчётом нулей на календаре - до сих пор отойти не могут...

- Юра, - сказала Тоня, - о чём ты думаешь? У тебя лицо такое, ну...

- Умное?

- Не льстите себе, товарищ Самохин, - она слегка улыбнулась. - А если серьёзно, то я даже толком сформулировать не могу. Лицо повзрослевшее, что ли, только взрослость какая-то нехорошая... Как будто это не ты, а что-то чужой сидит, совсем незнакомый...

- Ты меня раскусила, - сказал он зловещим шёпотом, - это не я, а шпион с Антареса. Внедрён на Землю с целью саботировать работу Кремля, центрального космодрома и пошивочной фабрики 'Большевичка'.

- Да ну тебя!

- Только учти - никому ни слова, иначе придётся тебя убрать.

Она шлёпнула его по ноге перчаткой и демонстративно открыла книжку. Он, усмехнувшись, посмотрел за окно - электричка как раз подбиралась к его посёлку.