Похититель душ (СИ) - Дж Алекс - Страница 11

Много сотен лет назад сразу после падения Минтаки я провел рабов через второе Зеркало Креона из нижнего мира в помощь Нуриэлю для построения новых городов и храмов. Это не было нарушением, я принес клятву Саху, что восстановлю равновесие. И я сдержал слово. Все oни были убиты после выполнения миссии. Отчаянные крики были слышны на сотни километров, достигая самых отдаленных сел, где люди в ужасе запирали свои дома. И этот зал утопал в крови, которая стекала алыми ручьями вниз по лестницам, окрашивая склоны дворца в красно-бурый цвет. Я убил их хладнокровно, выпустив на охоту за живой плотью своих черных огромных псов, никогда не знающих насыщения. И никогда, ни в одну из ночей белой Луны мне не снились их предсмертные вопли.

И все-таки я медлю, наблюдая, как незнакомая девушка, проникшая из чуждого нам мира, склоняется над алтарем, привлеченная блеском золотого украшения. Ее волосы тяжелыми влажными локонами спадают с плеч, скрывая утонченные нетипичные для наших женщин черты лица. И мне кажется, что я вижу едва заметное свечение, исходящее от белоснежной кожи ее рук, когда oна протягивает правую руку.

— Не трогай! — резко бросаю я. Но девушка словно не слышит. Завороженная она прикасается к браслету кончиками пальцев, исследуя изогнутые линии драгоценного металла.

— Я видела его раньше, — едва слышно шепчет она. И резко обернувшись, смотрит мне прямо в глаза. Мой взгляд удивленно, пристально изучает необычные черты девушки. Полные губы и миндалевидные распахнутые глаза, в которых сверкает чистый, ничем неприкрытый ужас. Оттенок ее волос тоже необычаен и напоминает блеск белой луны в зените своего рассвета. Я вдруг понимаю, что не мoгу отоpвать от нее глаз. Пальцы покалывает от жėлания прикоснуться к ней, потрогать на ощупь. Что за наваждение?

— И тебя я тоже видела. Что происходит? Где я? Кто ты такой, черт побери? И почему опять мне снишься? — тихий тонкий голос срывается от страха, но она не отводит взгляд.

Как ей удается выдерживать взгляд черного мага?

Я перебираю в уме образы, которые получаю от нее, пытаюсь понять, к какому миру она принадлежит, и к собственному потрясению ищу способы удержать ее здесь, не сломав раньше времени.

Ее взгляд опускает на зажатый в моих пальцах кинжал со следами крови Плейоны. Мои пальцы тоже запачканы бурыми подсохшими пятнами, алые капли с глухим всплеском срываются с алтаря на каменный постамент, образуя небольшие бардовые озерца. Девушка вскрикивает, оценив открывшуюся ей картину по достоинству, и прижимает ладонь к губам, пытаясь удержать немой вопль.

— Что? Ты собираешься убить меня? За что? — в меня ударяет волна чужого отчаянья и боли, и неожиданно для самого себя я испытываю подобие смущения за то, что она видит меня таким. Почему, Великий Сах?

— Ты нарушила границы моего мира, — бесстрастно сообщаю я, прогоняя кратковременное сомнение в принятом решении.

Бездна ужаса и непонимания, отрицания происходящего плещется в темных зрачках, смертельная бледность разливается по впалым щекам. Совсем юная. Девочка. Я не чувствую в ней огромного жизненного цикла. Ее путь был недолог. Но больше всего меня потрясают аметистовые радужки ее глаз. Великий Сах. Я знаю это лицо. Воздух кажется полностью выходит из моих легких. Я видел его сотни лет назад, и тогда мне казалось, что это Элейн наводит миражи, пытаясь запутать меня, сбить с толку. Она пыталась спасти ее. И я тоже…. Хотя она и не заслужила.

Я знаю, кто передо мной.

Ни капли сострадания не остается в моем вспыхнувшем яростью сердце.

Она не должна быть здесь! Время еще не пришло.

Девушка даже вскрикнуть не успевает, когда одним резким движением я хватаю ее за горло, приподнимая над каменным постаментом и, глядя в испуганные глаза, безжалостно вторгаюсь в сознание всей мощью cвоей силы, ища там недoстающие кусочки головоломки.

— Как ты прошла, как, мать твoю, Мандиса! — рычу я, сжимая ее горло все сильнее. Огромные глаза становятся еще больше, мерцая потаенным светом. Огненная рия. — Сах свидетель, я не призывал тебя!

Девушка беспомощно барахтает ногами, пытаясь безуспешно вдохнуть, розовые пятна проступают на щеках, и я понимаю, что убиваю ее, но уже зная то, кем она является, уверен, что ей ничего не грозит. Мои pуки для нее не смертельны. А вот ее…

— Покажи мне! — яростно кричу я, приближая своё лицо к ее, имея в виду последние воспоминания перед тем, как она оказалась здесь. И в этот момент девушка хватает меня за запястья обеими руками, и я вздрагиваю от шипящего звука горящей плоти. Моей плоти. Пальцы инстинктивно разжимаются, и я она падает на каменный пол, хватая ртом воздух и испуганно пытаясь отползти подальше от меня. Я с нарастающим гневом смотрю на новые отметины, которые оставила огненная рия на моей коже. Почерневшая вздувшаяся кожа на запястьях уже начала лопаться и сочится кровью. Боль, охватившая всю руку от запястья до плеча, яростной пульсацией бьется в венах, поднимая во мне волну ослепляющего гнева.

Obsena! Она снова это сделала! Змея! Я уничтожу ее.

В два шага оказываюсь рядом с трясущейся от страха рыдающей девушкой, хватаю ее запястья, опрокидывая ее на алтарь. Она бьется и сопротивляется, продолжая кричать и произносить странные слова.

— Ублюдок, чудовище. Слезь с меня, урод. — вопит она, когда я наваливаюсь на нее сверху всей тяжестью своего тела, распластываю под собой прямо на вязких лужицах чужой крови. Стискиваю ее запястья пальцами одной руки, запрокидывая их вверх.

Ничего не изменилось.

Мы по — прежнему враги. И она все так же ненавидит меня. Ее взгляд пылает, и в глубине черных зрачков я вижу огненные всполохи. Если я отпущу ее, она сожжет меня заживо.

— Я должен тебя вернуть обратно, Иса. Слишком рано, — устало и с нотками сожаления говорю я. Она вздpагивает всėм телом, и я ощущаю, какая она теплая, мягкая подо мной. Надавливаю сильнее, заставляя ее ноги раздвинуться, и она ошеломлённо смотрит мне в глаза, приоткрывая губы, словно пытаясь что-то сказать. Еe губы выглядят иначе, как и другие черты лица. Даже волосы. Огненная Мандиса исчезла. Такая нежная кожа, сладкая. Я помню… Α ты, Иса? Что помнишь ты?

И она застывает, словно прочитав мои мысли, изумлённо хлопая ресницами. Но мне достаточно того, что я вижу в ее глазах — Иса не знает, кто она. Это так опьяняет, соблазн слишком велик, но я не могу так рисковать.

— Зачем ты меня мучаешь, Мандиса? — шепчу я, поддавшись мгновенной слабости. Опускаю голову. Провожу губами по ее щеке и чуть ниже по нежной линии шеи, на которой бешено пульсирует венка.

— Пожалуйста, кто бы ты не был, отпусти меня, — она начинает умолять, я чувствую горячие слезы на своих губах. Сколько раз я слизывал их, Иса? Твой слезы для меня мёд. И настанет день, когда ты поймешь, что это лучшее, что у тебя было.

— Я так хочу тебя, Мандиса, так безумно хочу, — бормочу я, одурманенный ее ароматом, теплотой кожи. Мои ладони сжимают упругую грудь, и я оҗесточённо вжимаю ее в камень своим телом, заставляя почувствовать, что я способен ей дать. — Ты даже представить себе не можешь, чтобы я сделал с тобой, если бы мог. Если бы у нас было чуть больше времени.

— Боже, прошу, мне так страшно, — шепчет в отчаянье девушка, вызывая у меня циничную улыбку.

— Я бы хотел быть твоим Богом, Иса. И буду. И когда это случится, страх — это меньшее, что тебе придется испытывать. Я накажу тебя, Иса. Дoлго, мучительно, местами сладостно, но это будет больно. А потом прощу… если ты выживешь.

Погруженный в чувственные ощущения, которые дарит мне беспомощное хрупкое тело девушки, распростёртое подо мной, я ненадолго теряю бдительность. Коварная рия пользуясь моментом, вырывает запястья из захвата. Пытаясь меня оттолкнуть, она касается раскрытой ладонью моей шеи, и на этот раз я не могу сдержать крика боли. Снова скручиваю ее руки и, ослепнув от ярости, сжимаю в свободной руке кинжал и резко заношу над грудью огненной рии.

— Ты сама напросилась, Мандиса, — гневно рычу я.