Скрещенные костями (ЛП) - Бриггз Патриция - Страница 46

Тогда он сказал, — Я думал, все это ради предотвращения войны.

— Так и есть, — сказала Марсилия. — Зови Стефана.

Я подняла подбородок и посмотрела на нее через плечо. — Стефан мой друг, — сказала я ей. — Я не приведу его на казнь.

— Великолепно, — сказала она мне оживленно. — Но твое беспокойство неуместно. Я могу обещать, что ему не причинят физическую боль, ни я, ни кто-то из моих, сегодня вечером.

Я покосилась на Уоррена, и он кивнул. Вампиров может быть трудно прочесть, но он лучше чувствовал ложь, чем я, и его нос согласился с моим: она была правдива.

— Или удерживать его здесь, — сказала я.

Запах ее ненависти стих, и я не могла ничего сказать о том, что она чувствовала. — Или удерживать его здесь, — она согласилась. — Свидетели!

— Засвидетельствовано, — сказали вампиры. Все они. Все точно в одно и то же время. Как марионетки, только более жуткие. Она ждала. Наконец, она сказала:-Я имею в виду не повредив ему.

Я размышляла, ранее сегодня вечером, он отверг Бернарда, даже при том, я была уверена, что он согласился с оценкой Бернарда о ее длительном правлении семьей. В конечном счете, он любил ее больше, чем свою семью, свой зверинец из овец, или свою собственную жизнь.

— Ты причиняешь ему вред своим длительным существованием, — сказала я ей, так тихо, как только могла. И она вздрогнула. Я подумала об этой дрожи … и о том, как она позволила ему жить даже при том, что он, из всех ее вампиров, имел причины видеть ее мертвой — и имел все средства для этого. Может быть, Стефан был не единственным, кто любил.

Тем не менее, это не мешало ей мучить его.

Я закрыла глаза, доверяя Уоррену, доверяя Адаму свою безопасность. Мне только было жаль, что я не могла сохранить в безопасности Стефана. Но я знала, что он захочет, чтобы я сделала это.

Стефан, позвала я, как делала это раньше — потому что знала, что он хочет этого. Конечно, он знает, куда я его зову и придет готовый защитить себя.

Ничего не произошло. Стефана не было.

Я посмотрела в сторону Марсилии и пожал плечами. — Я позвала, — сказала я ей. — Но он не обязан прийти, когда я зову.

Это, казалось, не беспокоило ее. Она просто кивнула-удивительно деловой жест от женщины, на которой шелковое платье эпохи Ренессанса и драгоценности, смотрелись бы более ожидаемо, нежели ее современный костюм.

— Тогда я открываю эту встречу, — сказала она, прогуливаясь к старому похожему на трон креслу в центре комнаты.

— Сперва, я бы вызвала к креслу Бернарда.

Он пришел, сопротивляющийся и окоченевший. Я узнала структуру его движений — он был похож на волка, которого призывают против его воли. Я знала, что не она его создала, но, тем не менее, также имела власть над ним. Он все еще был в той одежде, что я видела его в последний раз. От света флюоресцентных ламп резко вспыхнуло маленькое лысеющее пятно на вершине его головы.

Он сел неохотно.

— Здесь, дорогой, позволь мне помочь. — Марсилия взяла каждую его руку и пронзила о торчащие латунные шипы. Он боролся. Я видела это в свирепости его лица и по напряжению мышц. Я не могла видеть, чего стоило

для Марсилии — держать его под контролем.

— Ты был непослушным, нет? — спросила она. — Не верным.

— Я не был не верен по отношению к семье, — произнес он сквозь зубы.

— Правда, — сказал мальчишеский голос.

Самого Волшебника. Я не видела его — хотя смотрела. Его светло-золотые волосы были подрезаны, близко к черепу. На лице была смутная улыбка, когда он прогуливался вниз от верхней части трибуны напротив нас. Используя места на трибуне в качестве лестницы.

Он был похож на молодого студента средней школы. Он умер прежде, чем его черты имели шанс измениться к зрелости. Он выглядел мягким и молодым.

Марсилия улыбнулась, когда увидела его. Он перепрыгнул через последние три места и легко приземлился на паркет. Она была ниже, чем он, но поцелуй, которым он поприветствовал ее, заставил болезненно сжаться мой живот. Я знала, что ему сотни лет, но это не имело значения, потому что он похож на ребенка.

Он отстранился и, протянув палец, провел им по руке Бернарда и вниз к подлокотнику.

Когда он подхватил ее, потекла кровь. Он облизывал ее медленно, позволив нескольким каплям скатиться по ладони его руки, по запястью, пока они не окрасили светло-зеленые рукава его рубашки.

Я задалась вопросом, для кого он устроил это представление. Конечно, вампиров не должно волновать это показное облизывание крови — и я была одновременно права и нет. Взволнованными они не были, но было дружное движение с трибун, поскольку вампиры наклонились вперед, и некоторые из них даже облизали губы. Тьфу.

— Ты предал меня, не так ли, Бернард? — Марсилия все еще смотрела на Вульфи, и он протянул руку. Она взяла ее и проследила по дорожке запекшийся крови, позволяя рту задержаться на его запястье, Бернард дрожал, стараясь не отвечать на вопрос.

— Я не предал семью, — сказал Бернард снова. И хотя она допрашивала его десять минут или больше, это было все, что он сказал.

Стефан появился рядом со мной. Его взгляд был направлен на рукав его белой рубашки, когда он небрежно устанавливал запонку, затем он потянул за рукав, своего серого костюма в тонкую полоску, со справедливо-правильным рывком. Он посмотрел на меня, а Марсилия посмотрела на него.

Она махнула рукой на Бернарда. — Вставай — Вульфи, прошу тебя, не разместишь ли его где-нибудь на виду?

Дрожа и спотыкаясь, Бернард поднялся, с его рук капало на тусклый пол на протяжении всего пути до трибун, где Вульфи расчистил пространство на нижнем ярусе для них обоих. Он начал очищать руки Бернарда, как кошка, облизывающая мороженое.

Стефан ничего не сказал, просто пробежался по мне глазами в быстром обследовании. Затем он посмотрел на Адама, который по-королевски кивнул назад, хотя и слегка улыбнулся при этом, и я поняла, что он и Стефан были одеты в одно и то же, за исключением того, что на Адаме была темно-синяя рубашка.

Мэри Джо увидела сходство и усмехнулась. Она повернулась, чтобы что-то сказать Полу, подумала я, но тут ее взгляд пронзило удивление и она просто упала. Алек поймал ее прежде, чем она упала на пол, как будто это было не в первый раз, когда она сделала нечто подобное. Я надеялась, что это лишь пережитки от близкой смерти, а не действия вампиров.

Стефан ушел от меня к Мэри Джо. Он коснулся ее горла, игнорируя тихое рычание Алека.

— Расслабься, — сказал Стефан волку. — Я не причиню ей никакого вреда.

— Она делала это не раз, — сказал Адам Стефану. — То, что он не встал между уязвимым членом его стаи и вампиром, было бесхитростным сообщением.

— Она приходит в себя, — сказал Стефан, как раз перед тем, как глаза распахнулись.

И только после того, как Мэри Джо окончательно пробудилась, Стефан посмотрел на Марсилию.

— Подойди к креслу, Солдат, — сказала она ему.

Он смотрел на нее так долго, что я задалась вопросом, сделает ли он это. Он мог любить ее, но на данный момент она не нравилась ему очень сильно — и, я надеялась, он также не доверял ей.

Но он похлопал Мэри Джо по колену и вышел туда, где ждала его Марсилия.

— Подожди, — сказала она, прежде чем он сел. Она посмотрела на трибуны напротив нас, где находились вампиры и их еда. — Ты хочешь, чтобы я сперва призвала к ответу Эстель? Чтобы сделать тебя счастливее?

Я не могла сказать, с кем она говорила.

— Хорошо, — сказала она. — Принесите сюда Эстель.

Я не заметила, как открылась дверь на дальней стороне комнаты, и Лили, одаренная пианистка и довольно безумный вампир, которая никогда не покидала семью и защиту Марсилии, пришла и принесла Эстель, как новоиспеченный жених, нес свою невесту через порог. Лили даже была одета в белую пенистую массу кружев, что возможно было подвенечным платьем, к темному костюму Эстель. Хотя я никогда не видела невесту, с кровью на всем лице и вниз к платью. Если бы я была вампиром, я думаю, что носила бы только черный или темно-коричневый — чтобы скрыть пятна.