Противостояние - Орлова Елена Анатольевна - Страница 75

— А со мной тоже что-нибудь сделайте! — шутливо попросил Андрей.

— Если за тебя, милок, возьмусь, живой не останусь! — серьезно ответила Кострова. — Вот мать моя, та другая, намного сильней, но она уже три месяца как лежит. Там! — указала знахарка в сторону соседней комнаты.

Мила увидела старуху, и невольно ей вспомнились слова Любови Васильевны о колдунах «добрых» и «злых», о том, что подобное не изгоняется подобным и помощи нужно искать не здесь.

— Ей недавно исполнилось сто лет. Мать помогла бы, а я слабая! — грустно вздохнула Кострова. — Тяжело одной! Так, давай, бери меня за руку, — приказала она Миле, — и смотри на точку, чуть выше переносицы. — Знахарка ткнула указательным пальцем себе в лоб и начала тихо шептать.

Из Милиных глаз хлынули слезы. Целые потоки слез, от которых она буквально захлебывалась.

Кострова то и дело удовлетворенно приговаривала:

— Плачь, девонька, плачь. Слезами сглазы выходят.

Неожиданно Милу заколотило. Мышцы свело судорогой. Она попыталась сжать зубы, но у нее ничего не получилось, они все равно продолжали сильно стучать.

— С ней все в порядке? — испугался Андрей.

— Все хорошо, — успокоила его знахарка, — сейчас закончится.

Через минуту Мила пришла в себя.

— Голова кружится, — пожаловалась она, — я так устала…

— Поезжай домой и хорошо выспись.

— Скажите, сколько мы вам должны? — Андрей выжидающе посмотрел на женщину.

— Ничего. Добрые люди обычно продукты привозят.

— Простите, не знали…

— Не беда.

— Можно, мы оставим деньги?

— Положите на стол, немного, рублей двадцать, я конфет куплю к чаю. Грешна, балуюсь сладким! Ты держись, — обратилась Кострова к Миле, — если правильный путь найдешь, спасешься. И последнее. Свекровь страсть как любит полы мыть у вас! Так ты ей больше не разрешай!

— Почему?

— Из дома твоего она тебя вымывает.

Андрей готов был провалиться сквозь землю от стыда.

На следующий день, в воскресенье, он проснулся непривычно рано с мыслью о жене. Андрей зажег ночник и осторожно склонился над Милой. «Нет, не могу больше ждать!» — подумал он и решительно откинул край одеяла. Едва веря своим глазам, Андрей осторожно провел пальцами по гладкой, атласной коже.

Почувствовав прикосновение, Мила невнятно пробормотала:

— Уже вставать? — и тут же испуганно открыла глаза. — Ты видел?

— Да! — торжествующе воскликнул Андрей. — Посмотри, не бойся, Кострова не обманула!

— Надо же! — Милино лицо просветлело. — Какая чистая кожа!

Андрей подхватил жену на руки и закружился с ней по комнате.

— Ты не представляешь, что я пережил за это время, — признался он.

Вечером они пили чай на своей маленькой кухне, и в целом мире не было людей счастливее их.

— Лиса, расскажи, кто тебе названивает каждый день?

— Мам! — девочка укоризненно взглянула на мать и густо покраснела. — Ты о ком? О Люде?

— Нет! — рассмеялась Мила. — Я не о подруге, а о друге!

— А мне почему до сих пор, ничего не известно? — шутливо сдвинул брови Андрей. — Какой такой друг?!

— Да ну вас! — от смущения, Василиса чуть не расплакалась.

— Маленькая, не обижайся! Нет ничего странного в том, что ты нравишься мальчику! — Мила ласково обняла дочку.

— Ничего я не нравлюсь! — горячо запротестовала девочка и отвернулась от матери. — Просто Володя хочет научить меня кататься на роликах.

— Поверь, — продолжала настаивать Мила, — все мужчины устроены одинаково. Они никогда не станут предлагать помощь женщине, которая их не интересует! Спроси у своего папы!

— Я не женщина! — Василиса капризно надула губки, втайне желая, чтобы материнские слова оказались правдой.

— Значит, Володя, — Андрей с интересом присмотрелся к дочери. Сегодня он впервые заметил в ее ответе кокетливые нотки. — Думаю, ты действительно нравишься этому мальчику.

— Правда? — вспыхнула Василиса. — Еще чаю? — голос девочки зазвенел как колокольчик.

— Чаек, — шутливо обратилась к ней Мила, — мы уже по две чашки выпили! Вдруг лопнем?

— Мама — профессиональный водохлеб, она не может лопнуть! Наливай! — Андрей весело подмигнул дочке.

В комнате зазвонил телефон.

— Ну вот! — Василиса расстроенно посмотрела на отца.

— Я вернусь очень быстро, — пообещал Андрей. — Алло. А, это ты, здравствуй…

Напряженный голос мужа заставил Милу прислушаться.

— Как у нас дела? Смотря что тебя интересует. Почему я разговариваю таким тоном? А каким тоном я должен разговаривать?! — возмущенно повысил он голос. — Мам, я дал Миле твое хваленое английское лекарство, от которого ее руки покрылись язвами! Что ты сказала?! Зачем я ей давал?! — голос Андрея сорвался на крик: — Значит, оно предназначалось для меня?! Прекрасно! Я узнаю все больше нового! Оказывается, ты занимаешься… магией, колдовством, короче, всякой гадостью! Молчишь? — с горечью спросил он. — Нечего сказать в оправдание? Надеюсь ты понимаешь: после случившегося Василису я тебе не доверю! Что? Я сказал «нет»! Возможно, ты ничего плохого внучке и не сделаешь. Впрочем, хорошего тоже! Давай закончим наш неприятный разговор, до свидания!

Андрей бросил трубку, но так и остался сидеть в кресле.

Мила тронула мужа за рукав.

— Ужасная ситуация… Представляю, как ты переживаешь, мама есть мама! Поэтому, прошу, будь с ней помягче!

— Помягче?!

— Да…

— Неужели пожалела?! Через пару месяцев у Лисы начнутся летние каникулы. Ты решишься отправить ее к матери?

— Нет, конечно, но в сегодняшнем разговоре не стоило касаться этой темы.

— Стоило, не стоило! Днем раньше, днем позже! — Андрей безнадежно махнул рукой и пошел на кухню, к дочери.

Утром Мила проснулась от звука голоса, ворвавшегося в сон. Сквозь пелену слез, не понимая происходящего, она посмотрела на мужа и растерянно спросила:

— Ты здесь?

— А где я должен быть?

— Тебя уже отпустили?

— Откуда?! Милочка, очнись! Твой кошмар нереален!

— Нет, я видела тюрьму! Я помню годы одиночества…

— В следующий раз постарайся вообразить нечто более приятное, — попытался отшутиться Андрей. — Любишь ты пугать!

— Я не пугаю, — печально произнесла Мила, — я знаю.

Впоследствии Мила пыталась вычеркнуть из памяти тот ненастный вечер, но он, помимо ее воли, вновь и вновь возвращался к ней, наполняя душу ужасом, болью и страшным, лишенным всякой надежды отчаянием.

Шел дождь. Мила с трудом удерживала в руках зонтик, выворачивающийся от сильных порывов ветра. Очень хотелось поскорее попасть домой, но она была вынуждена то и дело останавливаться из-за Андрея, накануне потянувшего связки. К тому же идти по темному безлюдному парку приходилось очень осторожно: глинистую тропинку размыло водой. Мила боялась поскользнуться, поэтому она слишком поздно заметила машину, прижавшуюся к обочине, за которой пряталось трое парней. Один из нападавших ударил Милу по лицу и повалил на землю, осыпая грязной бранью, остальные набросились на Андрея. Последнее, что она запомнила, перед тем как провалиться в темноту: сильный удар по голове и дикую, ослепительную боль. Мила очнулась от странных звуков. Кто-то то ли тихо плакал, то ли выл. Она открыла глаза и увидела мужа, сидящего на земле рядом со скорчившимся, неподвижным человеком.

— Что с ним? — прошептала Мила, стараясь не шевелить разбитыми губами.

Муж, продолжая раскачиваться из стороны в сторону, закрыл руками лицо.

— Андрей, не молчи…

— Все кончено, — обреченно проговорил он.

— Да почему кончено?! — Превозмогая боль, Мила поднялась на ноги и приблизилась к бандиту. — Что с ним? — Заметив торчащую из груди рукоять ножа, она в ужасе посмотрела на мужа.

Андрей поднял голову.

— Надо вызвать милицию…

Мила перевела взгляд на тело.

— Думаешь, он мертв? Откуда у тебя нож?

— Это не мой! Мерзавец сверху навалился, а я… Я хотел отвести руку… Сам не знаю, как получилось! — сквозь зубы проговорил Андрей. — Полный бред! — При виде избитой жены его лицо исказилось от ярости. — Подонки! Знаешь, теперь я даже рад…