Только за наличные - Чейз Джеймс Хедли - Страница 12
- Предыдущая
- 12/33
- Следующая
Дрожа всем телом, поднял край простыни. Лежащая на каталке женщина казалась спящей. Ужас охватывал меня при мысли о том, что предстояло сделать, но другого выхода не было. Я судорожно стал искать, куда можно было бы спрятать труп, но ничего подходящего не обнаружил. Но тут справа заметил какую-то дверь, подойдя, открыл ее. Там была роскошная ванная комната.
Я вкатил каталку в комнату, сорвал простыню, взял на руки покойницу и, стараясь не смотреть на нее, понес, шатаясь, к ванне. Положив ее туда, задернул пластмассовые занавески и покатил каталку в палату.
Я повалился на постель совершенно обессиленный. Тело дрожало, словно осиновый лист. С большим трудом мне удалось все же взять себя в руки. Нельзя было терять время. Сел на край каталки, накрыл ноги простыней, потом снял шляпу, положил под себя и натянул покрывало на голову.
Некоторое время я лежал, не шевелясь. По мышцам изредка пробегала судорога. Испугался, что, когда войдут санитар с сиделкой, заметят это. Уже собирался было вскочить и спрятаться в ванной, как вдруг дверь открылась. Я замер, стараясь не дышать. Каталка пришла в движение. Парень, который ее покатил, что-то весело насвистывал. Видимо, мысли о бренности бытия его не донимали.
Неожиданно каталка остановилась.
– Что у вас там под простыней? – спросил вдруг мужской голос.
Кровь застыла у меня в жилах. Это, конечно, был полицейский.
– Там-то? А как раз по вашей части! – бодро ответил санитар. – Покойничек лежит.
– Да ну! Это так-то вы тут лечите людей?
– Спрашиваешь! Могу поклясться: главный врач имеет пакет акций в похоронной компании.
– Там мужчина или женщина?
– Женщина. Умерла от перитонита. Думаю, хирург забыл перчатки у нее в брюхе. А если не перчатки, то что-нибудь еще. Хирурги ведь самые рассеянные люди!
Полицейский заржал, и каталка покатилась дальше. Она переехала через какую-то ступеньку, потом послышалось шипение закрывающихся дверц лифта. Спустя мгновение я почувствовал, что мы спускаемся вниз.
Санитар по-прежнему насвистывал. Небольшой толчок, и лифт остановился. Дверцы зашипели и раскрылись, каталка снова отправилась в путь.
– Привет, Джо! – послышался женский голос.
– Салют, куколка, как делишки? Цветешь?
Каталка остановилась.
– Кто у тебя там?
– Миссис Эннисмор, палата сорок четыре, – ответил санитар. – Ты сегодня просто прекрасно выглядишь.
– Сорок четвертая палата – это та, что напротив палаты, где лежит Рикка?
– Точно. Там два шпика его караулят.
– Ты шутишь! Старшая медсестра с ума сойдет!
– А это уж забота Ривкина. Не хотел бы я иметь с ним дело. Он его запросто купил, этого Рикка. Если парень рассчитывает выкрутиться, симулируя потерю памяти, то глубоко заблуждается. Я как раз там был, когда эта лиса заявила доктору Саммерсу, что имеется достаточно оснований для обвинения Рикка в умышленном убийстве. Обязательно постараюсь поприсутствовать завтра, когда они придут его арестовывать.
– А кого он убил?
– Какую-то женщину. И видимо, очень старался, его самого чуть не убило. Слушай, малышка, давай-ка чуть-чуть покатаемся в лифте! Если захотеть, он может и застрять между этажами!
– Тебя бы, конечно, это очень устроило!
– Подожди секунду, сдам сейчас свою говядину и вернусь. – Каталка вновь покатилась. – Жди меня здесь, котенок! Готовься к незабываемым впечатлениям!
Каталка стукнулась о дверцы лифта. Затем санитар резко толкнул ее вперед, каталка врезалась в стенку. Раздался веселый голос:
– Изобретатель лифта был благодетелем человечества! Давай забирайся, милашка! Я тебе сейчас расскажу одну забавную историю!
Потом воцарилось молчание. Я подождал, не шевелясь, пока закроются дверцы лифта, и затем сдернул простыню и сел. Это была темная комната без окон, но света от двери лифта было достаточно, чтобы различить ряд каталок с неподвижными телами, укрытыми простынями.
Я слез с каталки и надел на голову шляпу. Когда глаза привыкли к полутьме, заметил в другом конце помещения небольшую дверь и под ней слабую полоску света.
Дверь вела к аллее, где стояло несколько карет «скорой помощи». Вечерело, но еще было светло. За больничной оградой виднелись дома, ворота никто не охранял.
В свете большой оранжевой луны волны океана казались янтарными. На песке стояла автомашина с погашенными огнями, по обе ее стороны раздевались: с одной – мужчина, с другой – женщина.
Раздевшись, они побежали к океану. Я выбрался из мангровых зарослей и приблизился к машине. Порылся в пиджаке мужчины и во внутреннем кармане обнаружил бумажник. Я взял сто пятьдесят долларов мелкими купюрами. В бумажнике оставалось еще достаточно денег для роскошного ужина даме. Положив бумажник в карман пиджака, я побросал вещи в машину и вернулся в свое укрытие.
За время, проведенное в засаде, у меня родился план предстоящей операции. Ривкин, конечно, уверен, что я постараюсь поскорее выбраться из Майами. Ведь я сам же ему сказал, что привык путешествовать на попутках. Он, несомненно, отдал приказ обыскивать все грузовики и легковые машины, выезжающие из города. Поэтому самым правильным было остаться в Майами и затаиться. Нужно найти там комнату и объяснить, что со дня на день жду прибытия багажа.
Подходящих отелей в Майами, конечно, немало, но как до них добраться? Следовало соблюдать предельную осторожность. Описание моей внешности, конечно, уже имел каждый полицейский. И Рикка тоже, разумеется, охотился за мной.
Я направился в сторону сияющей огнями набережной. Шел медленно. Чувствовал себя усталым. Виски ломило. Я снял повязку – голова была обрита, рана почти зарубцевалась.
Спустя несколько минут я оказался перед отелем, который вполне мог удовлетворять заданным условиям. Он был убогим и спокойным.
– Хотел бы снять номер, – сказал я администратору.
– Десять долларов задатка, – сухо ответил он. – На какой срок?
– На несколько дней. Если понравится, может быть, пробуду неделю.
Он почесал затылок.
– А вы что, без багажа?
– Он на вокзале.
– У нас не любят постояльцев без багажа, мистер. Мы могли бы за ним послать.
Я достал две купюры по десять долларов и бросил их на стойку.
– За багажом отправлюсь завтра утром. Покажите лучше номер.
Администратор снял с доски ключ, протянул ручку и книгу записи постояльцев.
В графе, на которую мне было указано грязным пальцем, я записался как Джон Кросби.
Администратор бросил на меня ничего не выражающий взгляд, нажал кнопку и повернулся спиной.
Через несколько минут появился коридорный с противной мордой и взял у администратора ключ. На коридорном были потертая синяя униформа и засаленная каскетка.
– Второй этаж, – сказал он. – Багажа нет?
– Багажа нет.
Он провел меня в номер и включил свет.
– Ванная комната в конце коридора. Душ не работает, не включайте.
Номер был крошечным: кровать, стол, комод и потертый коврик у кровати.
– Прямо-таки Букингемский дворец! – сказал я.
– Гораздо лучше, – ответил коридорный. Он положил на комод ключи и с надеждой посмотрел на меня. Когда я протянул ему доллар, он чуть было не задохнулся от радости.
– Мистер что-нибудь пожелает? – спросил он живо. – Если вы тут вдруг заскучаете, у меня есть целая куча телефонов симпатичнейших девиц.
– Катись, – предложил я.
– Если мистер передумает, позвоните вниз и вызовите меня. Мое имя Маддакс.
– Проваливай, живо!
Чувствовалась такая усталость, что глаза закрывались сами собой.
Так я сидел, зевая, ни о чем не думая и вертя в руках шляпу. У меня была привычка за подкладку шляпы прятать банкнот в десять долларов. Спрячешь обычно, да и забудешь. А окажешься на мели, вот она и при тебе, спасительная соломинка. А вдруг владелец этой шляпы имел такую же мудрую привычку, подумалось мне. Я засунул пальцы под подкладку и вытащил тонкий листок бумаги, развернул его. Это была багажная квитанция, на которой я прочел следующее: «Джон Фаррар. Морской вокзал и аэропорт Майами». А в графе для обозначения характера груза указывалось: один чемодан.
- Предыдущая
- 12/33
- Следующая
