Создатель эхоров (СИ) - Баковец Михаил - Страница 14

- Помощи не будет. Это не единственный прорыв, хотя и единственная матка. Армия и эхоры уничтожают по всему Средиземному морю десант механоидов. Неведомым образом они прошли через Гибралтар и растеклись по побережью. К тому времени, когда сюда перебросят подкрепления, от побережья с курортами не останется и следа, скорее всего, дойдут и до Барселоны. Кроме того, матке достаточно часов десять, чтобы превратить здесь всё в несокрушимую крепость. Практически также мы потеряли южное побережье Индианда и чуть не потеряли побережье Африки, когда там высадились три матки. Сейчас те места, ты же знаешь, наверное, считаются мёртвой территорией, а ближайшие окрестности – Дикими Землями, где живут только изгнанники, преступные кланы и прочие отверженные. Воюют с государствами, и с механоидами... разве это жизнь?

- Ты сказала много слов, но не сказала главной сути.

Девушка несколько секунд молчала, потом провела ладонью по лицу, размазывая пот и пыль в грязь.

- Устала я. Ты хорошо помог, но я давно не отдыхала, просто не успела, а тут это вторжение, – тихо сказала она. – Мне приказали любым способом задержать расширение плацдарма механоидов. У меня есть обязательства, которыми нельзя поступиться или только бросать всё и уходить в дикие. Выполню приказ, и мой род будет свободен от любых ограничений и долгов, скорее, это мне будут должны.

- Так что ты хочешь сделать? – я всё ещё не понимал ничего, хотя догадывался, что девушка собралась совершить подвиг, за который дают ордена с пометкой ‘посмертно’.

- Я уничтожу матку и, сколько смогу, мелочь. Та, которая расползётся по окрестностям, мало что сможет сделать. Когда придёт армия и прочие эхоры, то их быстро вычистят.

- Ты не отдыхала и хочешь использовать свою самую сильную технику? Это же самоубийство! – воскликнул я. – Тебе приказали умереть? Разве так можно?

- Меня попросили сделать всё возможное, – сухо ответила девушка, потом добавила совсем тихо. – Ради рода.

- Что, род после этого завалят плюшками? – зло сказал я. Мне было стыдно, оттого и злился. Стыдно, человек напротив меня готов пожертвовать собой ради кого-то, а я думаю только о себе, то, что мне страшно за себя, а ей за других. Правда, в этом мире у меня и нет никого, я один на свете.

- Я последняя в роду, но это не важно. Главнее чистота фамилии и честь рода, – девушка сунула мне в карман куртки аппарат маскировки и цепочку с жетоном, после чего мотнула подбородком себе за спину. – Уходи, через минуту я начинаю.

И я ушёл.

Прячась за кустами, поваленными ларьками, за горой пластиковых столиков и стульев, сплавившихся вместе от сильного жара, я уходил всё дальше. Когда выскочил из-за угла и натолкнулся на двух патрульных огнемётчиков, то ничуть не растерялся, лишь зло обрадовался, что будет на ком сорвать свою обиду (на что? Я сам не мог понять это чувство) и раздражение.

Два хлопка ладонями по грудным пластинам штурмовиков и всё, можно идти дальше.

Возле небольшого здания, наполовину разрушенного, я остановился, посмотрел на завал, который тянулся до самой крыши, точнее её остатка, мысленно обозвал себя придурком и стал карабкаться вверх по опасно шатающимся плитам и разъезжающимся из-под рук и ног обломкам кирпичей.

Растянувшись на пыльной и горячей поверхности, я посмотрел в сторону пляжа, на матку, рядом с которой шёл бой.

Руста стояла в сотне метров от прохода... просто стояла без движений, но ближайшие механоиды отлетали от неё в разные стороны, выстрелы плазмой, простые кинетические снаряды, струи огня обтекали её со всех сторон, не имея сил протии сквозь невидимый барьер, радиусом метров в десять.

Иногда из чрева матки выползал танк или несколько пехотинцев, но они тут же сминались, как пластилиновые или после невидимого толчка улетали обратно.

Но это были даже не цветочки – весенние ростки. Ягодкой оказалось другое: матка едва заметно сжималась, словно её со всех сторон неумолимо сдавливали невидимые гигантские ладони.

Подо мной с грохотом пробежали несколько ‘крабов’, видимо, торопящихся на помощь на берег. Чуть позже, снеся угол магазинчика, торгующего вином и прохладительными напитками, выкатился танк, облепленный ‘спецназовцами’, как бутерброд муравьями.

Когда он проехал рядом с моим наблюдательным пунктом, я прыгнул сверху на него.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Я, словно, играл на там-тамах, отбивая ритм голыми ладонями, разрывая энергетические сети и рудиливые души разумных машин. На руках уже живого места не было после такого. Волдыри заживали и тут же образовывались новые.

Прибив танк последним, я рухнул ничком, содрогаясь в судорогах. Руки уже были не просто покрыты капельками энергии, а полностью окутаны зелёно-багровым коконом, который добрался до середины бицепса и очень медленно втягивался внутрь.

- Вот зачем мне это, а? – простонал я вслух, медленно сползая с высоченного танка, лишь немного ниже дома, с крыши которого я смотрел за борьбой Русты и механоидов, на асфальт. – Героем почувствовал, мужик пробудился при виде красивой женщины? Или русским всегда нужно всюду влезть и помочь, даже если их не просят и самим будет хреново?

Понятное дело мне никто не ответил.

Когда вернулся обратно на пляж, то всё было кончено: вместо циркового здания, из воды торчал неровным ком, похожий на кусок грязного теста, над которым похулиганили детишки. Вокруг десятками валялись механоиды, и кое-кто из них даже шевелился.

Девушка сидела всё на том же клочке чистого песка, который был окружён кольцом шлака. Прижав колени к груди и обняв их, положив подбородок на них сверху, она смотрела куда-то вдаль, на чуть колыхающиеся волны моря, которому было наплевать на случившуюся здесь трагедию, на тысячи тел, чья кровь впиталась в песок или оказалась в воде, на технику и доспехи механоидов.

- Руста? – позвал я девушку. – Руста?

Главное, чтобы она не ударила от неожиданности или на автомате.

- Ты? – произнесла она, даже не обернувшись. – Зачем пришёл?

- Поздравить с победой, – я перепрыгнул через дымящийся оплавленный песок и опустился на колени рядом с эхорой. – Ты победила. И уничтожила почти всех механоидов. Немногие возвращаются сюда из города, поэтому нужно уходить.

- Я устала, извини.

Руста даже не поменяла позы, ведя разговор, лишь губы двигались да ветерок шевелил серые испачканные волосы.

- Я могу помочь. Я умею очищать шлак, – сказал я и положил ей ладонь на плечо. – Только пойдём отсюда, подальше от врагов.

- Умеешь? – и опять ни грамма интереса и эмоций. – Думаешь, мне можно помочь? После такой техники моя мама умерла через двадцать минут. Её успели привезти в центр реабилитации, но помочь не смогли ничем.

- Я могу, хотя и не центр.

- Извини, но я и правда сильно устала. Хочется провести последние минуты здесь, на чистом песке у моря, чем в грязном городе.

- Эй... – я схватил её за плечи, разок встряхнул, и тут же получил невидимую оплеуху, от которой улетел в песок.

- Оставь, я так хочу, – произнесла девушка. – Лучше уходи сам, чтобы не попасть под выстрел возвращающихся железяк. Впрочем, это будет быстро и не больно.

Вот значит что. Руста просто боится умирать в мучениях, так получается? Или нет?

- Ага, прям уже разбежался, – буркнул я и вернулся к ней. – Не хочешь, по-хорошему, будем делать по плохому.

На этот раз я успел раньше коснуться нужного узелка на её энергосети, чем она наградила меня очередным невидимым тумаком. К слову, сеть выглядела очень тусклой, и все цвета нитей приобрели нездоровый оттенок. Рудиливый жгут, так и вовсе почти полностью лишился зелени, а багровый цвет казался раковой опухолью, скоплением гноя и заразы.

Подхватив уснувшую девушку на руки, кое-как перескочил в два прыжка раскаленный шлак, оставив там половину подошвы левого туфля, я торопливо направился в сторону города, где было побольше развалин. Надеюсь, что такие места, уцелевшие механоиды не станут обследовать, и всю свою ярость спустят на целой части города.