Коротков - Гладков Теодор Кириллович - Страница 122

Не было в живых и ее многолетнего руководителя — Александра Короткова…

При организации управления нелегальной разведки перед Коротковым стояла проблема отбора не только кандидатов в собственно нелегалы. Высокие требования предъявлялись и к сотрудникам самой службы, как бы она ни называлась — управлением или отделом. Объяснение простое: сотрудник Центра должен был обладать повышенным чувством ответственности, доброжелательностью и тактом. Он ни на минуту не должен был забывать, что нелегал, особенно оторванный от Родины уже не первый год, а то и десяток лет, фигура, в сущности, трагическая, и обращаться с ним следует чрезвычайно бережно, тут недопустимо не то что бесцеремонное командование, но даже просто неосторожное, невзначай брошенное словцо… И то обстоятельство, что нелегал это всегда человек с крепкой нервной системой и сильной волей, ровным счетом ничего не меняет. Он — разведчик особый, работающий в особых условиях и, что очень важно, весьма труднозаменимый (если замена в конкретных обстоятельствах вообще возможна).

…Нарком, а затем недолгий министр госбезопасности Меркулов понимал значение нелегальной разведки и ратовал за ее выделение в самостоятельную службу. Новый министр госбезопасности Абакумов не стал вмешиваться в это наследие своего предшественника: как уже отмечалось, его занимали сугубо внутренние дела, а потому управление 1-Б таковым и осталось. Некое раздвоение нелегальной разведки в последующие годы (Четвертое управление в КИ и Бюро № 1 в МГБ) самостоятельности этих служб не затронуло. Однако, как уже отмечалось, при министре Игнатьеве нелегалов растащили по территориальным сусекам. Игнатьев этому сталинскому капризу воспрепятствовать не посмел, да и вряд ли понимал, к чему это решение может привести. А те ответственные сотрудники, которые понимали, что к чему, — Питовранов, Федотов, Судоплагов, Коротков — помешать исполнению сталинского приказа были не в силах.

Только после смерти Сталина появилась возможность исправить положение. Новый начальник разведки Александр Панюшкин хоть и проработал в МВД недолго, сумел за считанные месяцы кое-что доброе и полезное сделать. В частности, он по своей инициативе не один раз обсуждал с Коротковым будущее нелегальных операций советской разведки. Оба они признали необходимым реорганизовать это направление работы и нашли в том поддержку и у нового министра Сергея Круглова, и в пресловутых «инстанциях». Собственно говоря, Круглову, как и Игнатьеву, тоже особого дела до нелегалов не было, вся его карьера была целиком связана с буквальным наименованием министерства: «внутренних дел». Но и возражать он не стал — полагался на авторитет руководителей разведки. Что же касается «инстанций», то здесь ключевую роль, конечно, сыграло большое личное влияние Панюшкина: как бывшего посла в весьма серьезных странах — США и Китае — так и в недавнем прошлом заведующего отделом ЦК КПСС.

Итак, санкция была получена, в результате во внешней разведке было создано так называемое специальное управление, или «управление С» — единственное, которое стало руководить отбором людей, их подготовкой, выводом за кордон, документацией, легализацией, ну и, конечно, работой разведчиков-нелегалов, поддержанием с ними надежной связи.

«Управление С» наряду со службами, ведающими кодами и шифрами, было самым засекреченным во всей системе органов госбезопасности. Вплоть до того, что его сотрудники, как и сами нелегалы во время их пребывания в СССР, работали не в известном всему мире «Доме номер Два» на площади Дзержинского, а в неприметных особнячках без каких-либо вывесок, разбросанных по всему городу, предпочтительно в тихих, нелюдных переулках, кои еще сохранились с дореволюционных времен в районе Кропоткинской, Метростроевской, Арбата…

Но даже в них нелегалы появлялись лишь в исключительных случаях. Встречи с ними непосредственных кураторов и руководителей управления, в том числе и самого Короткова, проходили, как правило, на конспиративных квартирах, а то и в дачных поселках Подмосковья. Засекреченность в нелегальной разведке достигала максимума возможного.

Каждого сотрудника, который каким-либо образом соприкасался с нелегалом хотя бы визуально на протяжении считанных минут, брали на учет, чтобы точно знать, кто с ним работал или знаком. Это позволило бы в случае провала нелегала из-за предательства или оплошности Центра в кратчайшие сроки выявить виновника.

Конечно, становление, определение места нелегальной разведки в системе ПГУ, превращение ее в подлинно автономную, боеспособную службу на Короткове не завершилось и не могло завершиться. Вызрело «Управление С» в его сложившемся виде уже при преемниках Александра Короткова, ныне здравствующих генералах Виталии Павлове и Вадиме Кирпиченко примерно к 1969–1970 годам. Впрочем, как известно, процессам совершенствования пределов не существует. Нелегальная разведка преемника СССР — Российской Федерации продолжает развиваться и ныне, в современных, в корне отличных от сороковых — шестидесятых годов условиях. Но краеугольные камни были заложены, принципы функционирования сформулированы и первоначально воплощены в жизнь именно Александром Коротковым. Почему и заслужил он кроме фамильярного прозвища «Саши» (за глаза, конечно) и неформальную репутацию, непоколебимую по сей день, «Короля нелегалов».

Читатель, которому довелось ознакомиться хотя бы с несколькими книгами серии «ЖЗЛ», наверняка заметил, что автор любой из них в большей или меньшей степени попадает под обаяние своего героя: невольно, незаметно для самого себя, отдает приоритеты его положительным качествам и чертам характера и, наоборот, затушевывает отрицательные. Как автор доброго десятка жизнеописаний разных выдающихся личностей, должен признаться, что тоже грешил в этом отношении, правда, без умысла ввести читателя в заблуждение. Это происходит как бы само собой.

Потому автор должен вовремя (возможно, уже с опозданием) оговориться: герой данной книги, а именно Александр Коротков, вовсе не был идеальным человеком, безупречным во всех отношениях, которому нельзя было бы поставить в вину ни единой ошибки или даже поступка несколько сомнительного по морально-нравственной чистоте. К сожалению, таких людей, видимо, в природе вообще не существует. Коротков был воспитан в советской системе ценностей в духе коммунистической морали, главным принципом которой было «благородная цель (то есть в интересах пролетариата, по Ленину, достижения светлого коммунистического будущего, по раннему Сталину, и во имя славы вождя народов в поздние его годы) оправдывает средства».

Увы, даже самые благородные, лучшие наши соотечественники, да и мы с вами, читатель, большая часть жизни которых прошла в те времена, и героические, и страшные, и счастливые, и заполненные неизбывным горем, отмеченные и неслыханным мужеством, и самыми черными преступлениями, изначально были наделены, пусть и не по своему выбору и воле, достаточно непривлекательными качествами мировоззрения и характера. Если переиначить известную английскую поговорку, то можно было бы сказать: у каждого советского человека имелся свой «скелет в шкафу».

И у Александра Короткова имелись черты характера, от которых, живи он в наши времена, постарался бы избавиться. Он совершал порой поступки, которых не совершил бы нынче… Но, как известно, история не признает сослагательного наклонения. Он жил в свое время, вращался в определенной среде, влияния которой, безусловно, не мог полностью избежать. Мне рассказывали о нем немногие дожившие до наших дней его сослуживцы такие вещи, слышать которые было неприятно, и заслуживающие ныне безусловного осуждения.

Правда, приходится считаться и с тем, что наверняка эти рассказы могут быть не слишком объективными или не до конца правдивыми. Хотя доля истины в них присутствовала — это я знаю точно. Увы… Однако основная задача этой книги — показать роль этого человека в истории советской разведки, выявить то, что остается «в сухом остатке» после того, как он завершил свой жизненный путь сорок лет назад.