Черный ангел Эльхайма (СИ) - Субботина Айя - Страница 38

— Спасибо, - краснея, поблагодарила Марори.

Присутствие Ти’аля и его прямой открытый взгляд всегда заставляли ее испытывать чувство неловкости. Как будто они говорили о повседневном, а обменивались лишь им понятными сигналами.

Со словами: «Я жутко проголодалась» Марори открыла коробку, достала мягкую, словно перышко, булочку с начинкой из куриного и грибного фарша. Булочка растаяла мгновенно, стоило положить ее в рот.

— Если ты закончила чревоугодничать и потакать низменным инстинктам, - ни с того ни с сего окрысился Марроу, - то, может, расскажешь, что ты успела раскопать. Надеюсь, это стоящая вещь, потому что мне не нравится перспектива валяться в ногах у Фину и упрашивать ее дать дра’морке еще один шанс «влиться в коллектив».

Он имел полное право злиться. Потому что Фину была зла и на самого Марроу за его регулярные прогулы без уважительной причины, а он, вместо того чтобы отстаивать свое право, снова и снова вступался за дра’морку. Вряд ли такое отношение прибавляло ему любви в глазах однокурсников.

И все же это не давало эрэлиму права так с ней разговаривать.

Марори нарочито медленно доела все булочки, почти с наслаждением наблюдая за тем, как эрэлим все больше и больше выходит из себя. Ти’аль с грустной полуулыбкой наблюдал за их безмолвным пикированием, а потом кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Марроу перестал расхаживать взад-вперед, вскинул бровь в немом вопросе.

— Я хотел напомнить, что до Бала по случаю Схождения осталось меньше трех недель. – Он зачем-то подковырнул носком сапога пласт примерзшего снега, выворачивая наружу пласт пожухлых листьев. – И… в общем, если вы двое не собираетесь… То я хотел бы… - Он снова кашлянул в кулак, и его щеки покрылись густым румянцем. – В общем, я подумал, если вы не договорились идти вместе, то я хотел бы предложить Марори стать моей парой на вечер.

Пока Марори пыталась переварить услышанное, эрэлим сверлил Ти’аля тяжелым, хмурым взглядом. И серафим отвечал ему тем же. Это зрелище было настолько необычным, что Марори даже отвлеклась от своего недоумения, с любопытством наблюдая за их безмолвным поединком.

— Что-то не так? – глядя на соперника, спросил Ти’аль. – Я подумал, что у тебя было предостаточно времени, чтобы пригласить Марори. В конце концов, вы почти все время вместе.

— Это не значит, что нам обоим делать нечего, кроме как строить планы на танцульки. Это же ты у нас элитный саженец, этикет и все такое.

— Ты стыдишь меня за хорошее воспитание? – с напускной мягкостью уточнил Ти’аль. Он поднялся, скрестил руки на груди, в одно мгновение из расслабленного серафима превратился в стальную глыбу, которую и захочешь – не сдвинешь. – Или стыдишься недостаточного своего?

— Ты совсем с катушек слетел из-за нее, да? Или думаешь, все вокруг слепые?

— Я думаю, это не твое дело.

— А давайте-ка я вас помирю, - вмешался в назревающую перепалку Нотхильдис. Он вышел из-за деревьев, как обычно слегка взъерошенный и заспанный, но настороженный, как охотник, который даже сквозь сон слышит каждый шорох. – С нильфешни пойду я.

Марори непроизвольно икнула. Да так громко и выразительно, что все три пары глаз уставились на нее. Она зачем-то прикрыла рот рукой, как будто это могло исправить или отменить возникшую неловкость. И снова икнула. Ти’аль молча протянул ей бутылочку с минералкой.

— По-моему, это отличная идея, - нарушил тишину Нотхильдис. – В отличие от вас, болванов, я не спятил и трезво вижу, что дра’морка – всего лишь взрывоопасная игрушка Вандрика Шаэдиса, обычная заводная мартышка, которая ходит туда, куда укажут, и делает ровно то, что ей положено делать. И все уникальное и необычное, что в ней есть – лишь мишура, чтобы спрятать гниль и червоточину. Так что, олухи, пока вы не разбили друг другу рожи, остановимся на том, что дра’морка будет моей парой. Хотя у меня даже зубы свербят от желания посмотреть, как вы будете рвать друг друга на куски.

— А моего согласия спрашивать совсем не нужно? – После такой изобличительной речи в свой адрес Марори разом протрезвела. И разозлилась. В первую очередь потому, что ничего не могла поделать с желанием вцепиться Ноту в шею и утолить голод, который в последнее дни давал о себе знать. А еще потому, что знала – кровь Марроу, хоть и более доступна, не даст полного насыщения. – Или марионеткам Вандрика право голоса не положено? Потому что, знаешь, мой создатель страшно не любит, когда его игрушки трогают без спроса. Знаешь, что он сделает с тобой, когда узнает?

Она сама не поняла, как оказалась рядом с ним, и прежде, чем спектр успел что-то предпринять, схватила его за запястье. Он не смог сдержать удивленный крик боли, когда ее ладонь раскалилась и вверх по руке побежали огненные нити. В воздухе запахло паленой плотью.

— Он тебя выпотрошит. Вскроет от глотки до паха, как вонючего моллюска, и поковыряет в твоих кишках. И знаешь еще что? Ты будешь еще жив, и прочувствуешь каждое шевеление в своей утробе.

В следующее мгновение кто-то сграбастал ее в охапку, с силой дернул назад, опрокидывая навзничь.

— Марори, успокойся!

— Сраная дра’морка, тварь проклятокровная! – Ругань Нотхильдиса пропиталась болью и злостью. – Ей нужно голову оторвать, а вы носитесь с ней, как с каким-то хреновым сокровищем!

— Заткнись! – вторил ему взбешенный Марроу. – Какого… ты ее доводил?!

Сквозь алое марево Марори видела лишь обувь спорщиков. Прохлада снега, в который ее окунули лицом, понемногу погасила приливший к щекам жар.

— Шшшш, все хорошо… Все хорошо… - Ти’аль держал ее так крепко, что она и пошевелиться не могла. – Ты в безопасности. Этот придурок просто ляпнул сгоряча.

«А я чуть не убила его за болтовню».

— Отпусти, мне больно, - попросила она, но серафим не сразу исполнил просьбу, а потом едва ли не своими руками поставил ее на ноги. Марори отодвинулась, когда Ти’аль попытался проверить, все ли кости у нее целы. – Спасибо, что не дал мне сорваться.

— Извини, что пришлось… вот так.

— Надеюсь, если это повторится, ты поступишь так же.

Ее взгляд наткнулся на Нотхильдиса: спектр как раз с каким-то садистским удовольствием рассматривал приличного размера уродливый ожог на руке. Ожог в форме пятерни. Марори на миг прикрыла глаза, пожелала себе терпения. Просить у него прощения? Нет. Даже с оглядкой на то, что он сделал ей больно лишь словами, а она в отместку наказала его физически. Ну и что, что это случилось в приступе неподконтрольному ей чувству злости? Как будто на несколько мгновений она стала той, другой Марори, которая на пару с Вандриком творила ужасные вещи.

Рано или поздно она вспомнит все то прошлое, от которого спряталась в придуманном настоящем. И что-то подсказывало Марори, что это возвращение поглотит ее теперешнюю.

— Я должна узнать, что я такое, пока не стало слишком поздно, - всем сразу сказала она, на этот раз избегая смотреть на Нотхильдиса. Казалось, он только и ждет, как бы ухватиться за еще один повод пройтись по ней моральным напалмом.

— Да гори ты синим пламенем со всеми своими загадками, дра’морка хренова, - огрызнулся спектр.

— Тогда тебе нечего слушать то, что я хочу сказать, - устало отозвалась она.

На долю секунды его глаза стали ярко-голубыми, заинтересованными, но он так и не сказал ни слова. Просто ушел, на прощанье обозвав всех придурками.

— Похоже, мне придется и дальше просить тебя о помощи. – Марори посмотрела на шею Марроу. Он до сих пор носил свитер с высоким горлом, чтобы скрыть следы ее укуса.

— Он остынет. – Слова Ти’аля прозвучали не убедительно.

— Это все сделал с ним Вандрик, - неожиданно заявил Марроу. В нем, видимо, боролись смешанные чувства необходимости вступиться за «своего» и злость, что приходится вскрыть нарыв чужой тайны. – Когда Нотхильдиса затащило в Хаос, Вандрик вытащил его оттуда и упек в одну из своих лабораторий. Все, что не сделала с ним тьма из Хаоса, сделал шанатар. Подумай об этом, прежде чем пытаться убить его в следующий раз.