Принц и нищий (СИ) - "SmileGin" - Страница 4

- Жаль меня? Не воображай, это ты у нас отрепье с улицы.

- У тебя нет цели. Нет ничего, ради чего хотелось бы бороться. Только одним этим я лучше тебя. – он безмятежно посмотрел на Мукуро. Тоскливый, мечтательный взгляд.

Он был похож на тихого сумасшедшего –человека, одержимого чем-то глобальным, но вряд ли способного причинить какой-либо существенный вред. Такие глаза не могут быть у семнадцатилетнего подростка, это взгляд взрослого человека, прекрасно знающего то, чего он хочет в этой жизни. Он действительно верил в то, что говорил, в то, что он лучше, а это раздражало. Все сказанное казалось Мукуро полной чушью, бредом, очередной попыткой запудрить мозги, скрыть свое лицо за новой маской. Естественно он знал, чего хочет, у него была цель – пусть простая, но была. Наслаждаться жизнью, брать от нее все и плевать на всех с высокой колокольни – вот чего он хотел.

- Никогда не бери больше мои вещи. –твердо, чеканя каждое слово, произнес Тсуна и улыбнулся. – Пожалуйста.

Мукуро насмешливо скривил губы.

- Знай свое место, Тсунаеши. Ты ненадолго в этом доме задержишься, это моя территория. – так же уверенно и четко ответил он, склоняясь к нему ниже и опираясь рукой на спинку его стула. –Здесь ничего твоего нет, даже трусы, что на тебе, не твои. Ты всего лишь оборванец с улицы, отец поиграет в благородного и вышвырнет за дверь, а я этому всеми силами поспособствую.

Тсуна улыбался в ответ на каждое слово, а потом вдруг переменился в лице: брови испуганно взметнулись вверх, уголки губ задрожали, а на глазах выступили слезы. Почуяв неладное, Мукуро обернулся и досадливо выдохнул. На пороге комнаты стоял Деймон.

- Вот как. – сказал он, скрещивая на груди руки. Он улыбался, но Мукуро знал, что он не на шутку взбешен. – Теперь мне все ясно. Все эти обвинения в сторону Тсуны оказались попыткой дискредитировать его в моих глазах?

- Ты думаешь, я пошел бы на такую низость? – не поверил своим ушам Мукуро.

- Раньше сказал бы, что нет. А теперь и не знаю, как это все понимать. Ты меня очень разочаровал.

- У тебя в привычку вошло винить меня во всех грехах? Этот… Тсуна постоянно меня провоцирует, гадит исподтишка, а ты… - Мукуро замолк. Было обидно и гадко на душе. – Ты не должен был брать приемного ребенка, если не в силах позаботиться о другом. Я все детство провел один, а теперь ты решил поиграть в доброго папочку с каким-то левым пацаном?

- Я все делал для тебя. Я работал, чтобы ты ни в чем не нуждался.

- Ну так вот, папа! Я ни в чем не нуждаюсь! Я счастлив, поэтому просто забей на меня навсегда. Только деньги на карточку скидывай.

Деймон молча смотрел на него с минуту. Тсуна испуганно смотрел на них, сжавшись в неприметный комочек на стуле.

- Может… может, это моя вина. Я слишком тебя избаловал. – Спейд снял очки и устало потер переносицу. –Хорошо, будь по-твоему. Ты можешь идти, куда захочешь, Мукуро. Только ни копейки ты больше от меня не получишь.

- Все упирается в финансы? – усмехнулся Мукуро, одергивая воротник. – Хочешь, чтобы я стал зависим от тебя полностью?

- Нет. Хочешь независимости –пожалуйста. – позади замаячила светлая макушка Алауди. – Ты прямо сейчас собираешься, уходишь из дома и возвращаешься только тогда, когда пересмотришь свое поведение.

Мукуро показалось, что он ослышался. Деймон смотрел куда-то в сторону, но вид у него был внушительный – решения он не переменит.

- Нет… Деймон-сан, Мукуро ни в чем не виноват! – Тсуна подскочил из-за стола, хватая Спейда за рукав. – То есть, я совсем на него не обижаюсь. Мне не обидно. Не надо его выгонять!

Деймон, скорее по привычке, рефлекторно, провел ладонью по его волосам, чем окончательно вывел Мукуро из себя.

- Понятно. Конечно, зачем тебе такая обуза? У тебя же новая теперь кукла. Что ж, спасибо за заботу, проявленную за девятнадцать лет, я сваливаю.

- Мукуро! – Тсуна впился пальцами в его ладонь, но Мукуро стряхнул ее, краем глаза ухватив мимолетную усмешку на его лице.

Он прошел мимо напряженно замершего в дверях Деймона, задел плечом Алауди и бегом припустил с лестницы. Подальше от этого дома, от людей, которым он нахрен не сдался, к черту, к черту, к черту. Обида застилала мутной пеленой глаза, сердце колотилось как бешенное и страшно хотелось напиться, обкуриться, хоть как-нибудь забыться.

Позади послышались торопливые шаги; Алауди рванул его за плечо, разворачивая к себе, и отвесил пару хороших оплеух. Мукуро затих, прекратил вырываться и обессилено повис на его руках, прижимаемый к стене.

- Слушай меня, Мукуро. Твой отец зол, но это временно. Совсем скоро он придет в себя и раскается в своих словах. Переночуй сегодня у друзей, ладно? Завтра я позвоню и заберу тебя.

Мукуро улыбнулся, отдирая от себя его руки, и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Даже если это так, а это, скорее всего, именно так, он-то сказанного не забудет. Слова отца, кое в чем даже правдивые, ранили больно и глубоко, одним «прости» не обойдешься. Алауди сунул ему в руку новенькие купюры и, немного поколебавшись, потрепал Мукуро по волосам.

- Все будет в порядке. Отец тебя простит.

- И ты тоже…

«Не веришь мне.»

- Спасибо, мам. – Мукуро криво улыбнулся и тепло посмотрел на Алауди. – Я пойду.

Алауди не стал его задерживать. Дворецкий услужливо открыл дверь, и показалось, что он улыбнулся слишком довольно. Мерзкий ублюдок.

На улице хлестал дождь. Мукуро щелкнул брелком, и его автомобиль приветливо пискнул, мигнув фарами. Алауди смотрел ему вслед, застыв на пороге, а в окне на втором этаже дернулась штора.

Отец перебесится. Пара-тройка дней, и можно будет вернуться.

- Алло, Кен? Про какой ты там клуб говорил?

========== Решение ==========

Кен не был похож на человека, у которого в наличии было всего тридцать тысяч йен. Еще он был в костюме, который надевал в прошлый раз, а это являлось страшнейшим моветоном, к сожалению. У Мукуро была парочка любимых костюмчиков, которых выбросить жалко, а одевать рискованно.

- Не смотри на меня так, я не успел переодеться, - отмахнулся Кен, небрежно смахивая с рукава несуществующие пылинки, - пришлось пустить слезу, что мне совсем нечего носить, чтобы мать дала мне деньги и куда-то отпустила. А, черт, будто мне снова пятнадцать лет! – Кен слегка поболтал бокалом, играя налитым в него коньяком, и махом осушил его. Мукуро подобное зверство с дорогим напитком не одобрял, но и не осуждал: Кен – парень своеобразный, то, что привычно ему, бывает дико для Мукуро, что ж с этим поделать. – Когда, когда уже я закончу учебу в университете и стану свободен? – уныло произнес он, со звоном поставив бокал на стол.

- Сложно закончить то, что даже не начинал, ты так не думаешь? – усмехнулся Мукуро, подзывая официантку в ярком бюстгальтере и ультракоротком мини.

- Эй, кто бы говорил! Да мне бы только закончить… там я разберусь.

- Бокал вина, пожалуйста. Таак… пожалуй, «Греко» подойдет. Со льдом. Спасибо.

Кен смотрел на него, как на идиота, все время, пока Мукуро делал заказ, и тяжко вздохнул, когда официантка ушла.

- Ты собираешься упиться с одного бокала вина? Да еще и белого? – спросил он, позволяя другой работнице подлить себе еще коньяка.

- Я не собираюсь сегодня «упиваться». Мне прошлого раза хватило. Я даже не помню то, что было после супермаркета, в котором мы закупались.

Кен подавился напитком и закашлялся, давясь смехом. Мукуро печально вздохнул: сейчас на него вывалят всю правду о произошедшем. С одной стороны, весело будет послушать о своих похождениях, с другой – черт подери, неохота весь вечер фейспалмить со своего поведения.

- Конечно, ты ни хера не помнишь – ты ж угашенный уже туда приперся! – Кен ехидно посмеивался и недобро глянул на ди-джея, увеличившего громкость музыки. Время двигалось к полуночи, а значит чопорным псевдоаристократическим посиделкам пришел конец. – Как тебе вообще в голову пришла идея накидаться дешевым пойлом? Не, тогда ее приняли с невиданным энтузиазмом, но на следующее утро, - когда ты меня кинул, между прочим! – тебя разом возненавидели все. – слегка повысив голос, продолжил он и помолчав, вдруг воскликнул: - Как?! Как люди могут пить это?! Я умирал утром, реально!