На краю бездны (СИ) - Ганская Юлия - Страница 25

Но затем его тело стало двигаться. Спрятанное под одеждой, оно создавало ощущения чего-то текучего, льющегося, менявшего форму и положение. Неожиданно, не прекращая своих движений, Гай повернулся к зрителям. Его рубашка оказалась расстегнута, и её края скользили по его груди, повторяя каждое движение. Он опустил руки на пояс, и рядом с Фомор какая-то девица хихикнула в возбужденном предвкушении стриптиза. Но Гай всего лишь провел по кожаному ремню и неуловимым движением скинул рубашку с плеч, по-змеиному выскальзывая из неё. Теперь он был обнажен, и всё ещё одет одновременно, голубоватые блики освещения скользили по изгибам мышц, напряженно натягивавшим кожу. Его плечи были широки, а тело — поджаро и обманчиво худощаво. Это создавало обманчивое ощущение того, что он не предоставляет угрозы, как те парни, от которых за версту разит качалкой и тестостероном. Но каждое движение, напоминавшее скольжение змеи в густой траве, предупреждало об обратном. То, что он делал — не было ни танцем, ни приглашающим и обещающим продолжением стриптизом. Он словно тренировал каждую мышцу своего тела, проверяя её на прочность и мягкость. Этакая растяжка-разогрев.

Гай завел руку за голову, избавляя волосы от резинки. Они рассыпались, не доходя до плеч и не скрывая еле заметные шрамы на коже. Казавшиеся грязными и неухоженными, его волосы на самом деле были иссиня черными, гладкими, настолько насыщенного цвета, что их блеск создавал превратное впечатление.

Его движения продолжали приковывать внимание, а блеск кожи — в неоновом освещении заставлял не одну Дайен приклеиться к нему глазами. Женщина машинально провела пальцем по краю бокала в руке, о существовании которого она напрочь позабыла, наблюдая за скольжением ткани брюк на бедрах Гая, которая ещё оставляла намек на рамки дозволенного. Хотя, всё уже давно вышло за эти рамки, она была готова прямо сейчас заставить его оказаться в самом темном углу, чтобы узнать получше — на что способен этот непонятный хищник. Он гипнотизировал зрителей, заставляя их стоять и зачарованно наблюдать, не имея сил оторваться от зрелища. При этом Гай ни разу не поднял глаз, словно его тело жило отдельно от него, погруженного в свои мысли и находящегося далеко отсюда.

Когда он возник прямо перед Дайен, она почти вздрогнула от неожиданности. При всей её чуткости, она не заметила как он приблизился, но это не удивило её, а наоборот — заставило широко улыбнуться. Он смотрел ей в лицо, и Дайен внезапно поняла, что он смеется. Всё это время он сдерживал смех, который плескался в его глазах, словно это было два разных человека. Один — отсутствующий и безразличный, как кусок льда, а второй прятался за деланным безразличием и развлекался, наблюдая её растерянность и смешанные эмоции окружающих их людей.

Гай поднял руку, словно хотел дотронуться до её лица, и она затаила дыхание. Затем он на секунду замер, по-прежнему глядя мимо неё, мимо всех, и резко развернулся. Никто, кроме неё, не заметил искру, промелькнувшую над головами людей, и Дайен машинально оглянулась, пытаясь проследить за тем, куда она скользнула. Но перемещающийся свет прожекторов, скачущих в ритм музыке, мешал сфокусировать зрение, сбивая с толку.

Она обернулась на Гая и обнаружила, что он исчез. А вместо него на танцполе остались только люди, занятые своими делами и желаниями. Дайен нахмурилась, и направилась обратно, к вип-ложе. Она не привыкла, что бы то, чего она хотела, исчезало прямо из её рук. Особенно, если она хотела мужчину, который смог заставить её почти потерять голову за считанные секунды. Такое никому не удавалось, и сейчас дочь правителя Фомор испытывала острую необходимость получить желаемое в полное пользование. Желательно — абсолютно обнаженным и лежащим на шелковых простынях, так похожих на его блестящие темные волосы.

Декорации на стенах медленно колыхались, словно танцевали под невидимыми потоками теплого воздуха. По-прежнему спокойно и удовлетворенно спутник Гая постукивал по резным перилам, а самого Гая словно никогда здесь и не было. Когда Дайен вошла в ложу, он приветливо улыбнулся ей, словно не обращая внимания на то, что она кипела от раздражения, как собака, у которой отняли кость.

— Где он? — Казалось, что её мыслительная деятельность сейчас способна вращаться только вокруг одного Гая, а все инстинкты превратились в необходимость найти его.

— Я рад, что ты не осталась равнодушной к нему, — мужчина не сделал даже движения в её сторону, словно его не волновало то, что она спрашивает. Дайен оглядела ложу, втягивая воздух, и неожиданно вздрогнула от запаха крови, пронзившего её ноздри. Затем её глаза нашли тело, застывшее в той же непринужденной позе на диване. Казалось, что он спит или прикрыл глаза, все так же улыбаясь какой-то шутке. Но в его глазу сияла жемчужина, украшавшая шпильку, несколько минут назад удерживавшую карамельные пряди красавицы. Она замерла, несомненно, испытывая потрясение от смерти спутника.

— Какие бы планы не задумала твоя голова, ты никогда не будешь настолько умна, чтобы обмануть меня. Ты приехала сюда, вынюхивая — можешь ли поживиться чем-то, сделав вид, что ищешь помощи и сделки. Но ты забыла, что ты — всего лишь одна из Фоморов, забытых и прозябающих в безвестности Фоморов. Не ровня мне.

Дайен зашипела, а её лицо стало поддергиваться дымкой, словно кожа начала дымиться. Уши прижались плотно к черепу, а из-под дымки, окутавшей её, проступили странные уродливые черты покрытого морщинистой кожей лица, искажавшие прежний прекрасный облик. Глаза Дайен неотрывно следили за лицом пожилого мужчины немигающими узкими зрачками, разделившими радужку пополам. Но тот равнодушно отвернулся, словно уродливое создание, издающее приглушенное шипение, было ему неинтересно.

— Ты должна быть благодарна, что эта жемчужина не сверкает в твоей голове.

— Он был моей правой рукой долгие годы, — Дайен вцепилась пальцами, из которых внезапно, разрывая кожу, вытягивались когти, пронзившие кожаное покрытие дивана, — и я хочу за него крови твоего пса.

— Но ведь у тебя осталась левая рука, — мужчина поправил воротник своей рубашки.

— За кровь отдается кровь, — облаченное в сморщенную кожу старухи и обрамленное золотыми локонами, лицо повернулось к убитому. Дайен выдернула шпильку и брезгливо вытерла её о его пиджак.

— Я сам решаю — кому отдать долг, а у кого забрать последнее, — мужчина направился к выходу, — Не прыгай на ступени лестницы через пропасть, если не знаешь — достанешь ли до них.

Когда за ним закрылась звуконепроницаемая дверь, мужчина пошел прочь по коридору. Здесь было пустынно и тихо, это место охранялось, рассчитанное на тех, кто хочет провести время или важную встречу без лишних глаз и ушей. Мужчина достал телефон, который внезапно разразился трелью.

— Ты был великолепен, мой мальчик. Аноэль заберет тебя, а я должен вернуться. Мы скоро встретимся, я доволен тобой. Ты как всегда оправдал мои ожидания.

***

В тупичке переулка, куда не долетал свет фонарей, было темно. И вдобавок воняло чем-то, подозрительно похожим на мертвечину, из стоящих рядком возле дома мусорных баков.

Половина здания была нежилой. Дом, стоящий позади, был заброшен ещё раньше, чем его сосед, и зиял пустыми глазницами окон. Наверно тут ошивались местные наркоманы и мелкие банды хулиганов, ещё неспособных выйти на большие разборки, а потому существовавших на мелких улочках, где можно было безнаказанно отбирать кошельки и приставать к загулявшим девицам. Нетрезвая парочка, хихикая, заглянула в переулок, ища место, где можно было бы невозбранно пообжиматься, но учуяв запах, стоящий в воздухе, передумала и побежала дальше. Где-то высоко над домами, в темном небе висел рожок желтой луны, бесстрастно смотрящей на ночную жизнь города.

Совсем рядом раздался скрип тормозов. Хлопнула дверь машины. Огромная тень закрыла собой вход в переулок, словно обладатель её был по меньшей мере великаном. Почти таким он и был, когда его большое тело, задевая выступы стен, двинулось по грязному подобию асфальта. Мужчина уверенно оглядывал развалины, словно знал, что искомое находится неподалеку. Несмотря на окружавшую его темноту, было сложно скрыть высокий рост и светлые до белизны волосы, создававшие ореол вокруг его головы, зачесанные назад на затылок. Однозначно, их хозяин заботился о своем внешнем виде, и тем необычней было его присутствие здесь.