Трепет черных крыльев (сборник) - Корсакова Татьяна - Страница 17

– Духовнику своему про Венцеля рассказали?

– А как же. Он-то к вам меня и направил.

– Вот спасибо, – пробормотал в сердцах Иван Дмитриевич.

– Сказал, коль в сыскной не поверят, к обер-полицмейстеру вместе пойдем.

Еще чего не хватало!

Что ж, ради спасения начальства от душевнобольных придется-таки Венцеля обнюхать. Как раз завтра суббота. И если запашок не подтвердится, нанести визит священнику. Чтоб больше в присутственные места полоумных не отправлял, а лечил их сам, добрым словом и молитвой.

Старший агент Фрелих будто подслушивал, зашел, как только Крутилин дернул за сонетку.

– Проводишь Петра Петровича домой?..

– Не надо, сам сюда, сам и обратно, – запротестовал старичок.

– Проводишь Петра Петровича домой, – перекричал его Крутилин. – Хорошенько запомнишь его соседа. Потому что завтра весь день топаешь за ним. Задача – выяснить, почему от него по вечерам пахнет жженой шерстью. Все понятно?

Фрелих гаркнул:

– Так точно, – но сам не спускал с начальника глаз, надеясь, что тот подмигнет. Ведь с первого взгляда ясно, что старичок не в ладах с головой.

Но Крутилин подмигивать не стал, напротив, протянул сбрендившему руку:

– О результатах расследования, Петр Петрович, непременно сообщу.

Старик от счастья попытался руку облобызать, но начальник сыскной не позволил.

В субботу Фрелих появился лишь в восемь вечера:

– Иван Дмитриевич, вы знаете, я в нечистую не верю, – затараторил он с порога. – Вернее, не верил. Но теперь… Спаси Господи мою душу…

– Шо случилось? Да ты садись, садись.

Сам Крутилин, наоборот, встал, подошел к несгораемому шкафу, где держал спиртное. Нет, пьяницей он не был, но иногда требовалось успокоить нервы: и себе, и подчиненным, иной раз допрашиваемым. Иван Дмитриевич достал из шкафа начатый полуштоф[2]. В стакан, предназначавшийся подчиненному, налил щедро, себе плеснул на донышко.

– Рассказывай.

– Благодарствую. – Фрелих жадно выпил, занюхав воротником. – Согласно вашего поручения, с утра вел кассира от дома на Моховой. Венцель пешком дошел до банка. Внутрь за ним я не рискнул, чтобы не приметил. Ждал его весь день на набережной.

– На набережной? – усомнился Крутилин.

Чай, не лето на дворе, зимушка-зима.

– Ну почти… Там трактир…

– Понятно.

– Нет, такого-сякого… – Фрелих указал на стоявший перед ним стакан, – ни-ни. Только чай.

Даже если и выпил агент рюмку-другую, беда не велика. Но на всякий случай Крутилин погрозил Фрелиху пальцем. Тот продолжил доклад:

– Ровно в пять пополудни Венцель вышел из банка, держа в руках большой бумажный пакет. В такие в лавках овощи кладут. Опять пошел пешком. Я снова за ним. На Пантелеймоновской[3] свернули во дворы. Кассир подошел к одному из дровяных сараев, открыл ключом замок и зашел внутрь. Я огляделся – во дворе никого. Подбежав к сараю, нашел меж досками щель и прильнул.

– И шо увидел?

– Луженую лохань из котельного железа. В нее кассир бросил бумажный пакет, что принес с собой, плеснул на него из бутылки и чиркнул серником[4]. Сарай тут же заполнился дымом, едким-преедким, будто шуба горит. Я не выдержал, отпрянул, чтобы не закашляться. И вовремя, потому что Венцель выскочил наружу.

– Тебя он не приметил?

– Нет. Только он закурил, из сарая раздался кошачий крик. Страшный, истошный, душераздирающий. Кассир ему очень обрадовался, аж разулыбался от счастья, видимо, предсмертные вопли ему слаще всякой музыки.

– Предсмертные? Думаешь, он кошку сжег?

– Не думаю, уверен. Потому что запах жженой шерсти и этот крик…

– А где он кошку взял? В какой момент? Ты ведь не упускал его из виду…

– Как где? С собой принес, в пакете.

– В пакете? Он что, шевелился по дороге? Ты не говорил.

Фрелих задумался. Потом решительно заявил:

– Нет. Точно нет. Не шевелился. Я бы заметил.

– Но кошка не кукла. Она бы пакет в клочья изодрала.

Фрелих снова задумался:

– Понял. Венцель ей снотворного дал.

– Кошке? – с ехидством уточнил Крутилин.

– Значит, хлороформом усыпил. Помните кота княгини Тарусовой[5]…

– Помню, – пробурчал Иван Дмитриевич. – Дальше-то что было?

– Самое страшное. Позвольте, еще налью. Чесслово, страшно вспоминать.

Крутилин плеснул агенту сам. Немного, чтобы не развезло.

– Когда животное замолкло навсегда, кассир обратно в сарай зашел. И тут я услышал дьявола…

– Кого?

– Голос его на змеиный похож. Так же шипит, только громко, очень громко, слышно на весь квартал.

– И что дьявол говорил?

– Я от страху не разобрал. Стоял, не в силах пошевелиться, будто гвоздями меня к земле прибило. Счет времени сразу потерял, казалось, что я туточки уже день, а может, всю неделю стою. Очнулся, только когда кассир из сарая вышел. На физии его читалось, как он доволен собой. Я проводил его до парадной, потом вернулся на Пантелеймоновскую, отыскал старшего дворника, показал удостоверение и опросил. Выяснил, что Венцель арендует сарай с середины ноября.

– Для каких целей?

– Для научных опытов.

– Значит, так… Завтра снова топаешь за Венцелем…

– Нет, Иван Дмитриевич, нет.

– Что значит нет? Это приказ.

– Умоляю, отпустите ради Христа. Брата перед концом света хочу повидать. Помните, о нем рассказывал? В Екатеринбурге служит в золотосплавильной лаборатории. Двадцать лет не виделись. Дозвольте обнять напоследок…

– Какой такой конец света? С ума, что ли, сошел?

– Наоборот – прозрел. И вас заклинаю прозреть. Я ведь и сам вчера счел Петра Петровича душевнобольным, хихикал над ним, когда домой провожал и слушал его рассказ. А сегодня убедился: прав он, прав. В одном только Петр Петрович ошибся: Венцель не с чертями, с самим Сатаной знается. А кошек сжигает, чтобы знак Сатане подать. Мол, прибыл на место, готов к злодеяниям. Умоляю вас, отпустите к брату. И сами тоже хватайте семью в охапку и бегите куда глаза глядят.

– Думаешь, конец света в одном Петербурге случится? Думаешь, до Урала твоего Сатана не доберется? Да как тебе не стыдно слюни-то распускать. Сколько раз спасала нас вера православная? Спасет и ныне. А мы, полицейские, прятаться в трудный час прав не имеем. Если и погибнем, то за святое дело.

Мудрые слова начальника и приободрили, и пристыдили Фрелиха:

– Вы не так меня поняли, Иван Дмитриевич. Я не дезертир. Просто по брату соскучился.

– Как Сатану обезвредим, сразу к нему и поедешь. Обещаю. А пока не спускай с Венцеля глаз. Вдруг не только по субботам он нечистую вызывает? Как увидишь, что вышел из банка с бумажным пакетом, отправь ко мне городового с известием, а сам следуй за ним.

Версию Фрелиха Иван Дмитриевич расценил как глупое суеверие. Но вопрос – зачем Венцель сжигает кошек? – его не отпускал. Что еще за опыты такие живодерские? Потому в воскресенье Крутилин пошел к князю Тарусову посоветоваться. Дмитрий Данилович – человек умный, образованный и, что самое для этого дела важное, к вере и суеверьям относится скептически. Вдруг версию какую подскажет правдоподобную?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.