Джим Хокинс на острове с сокровищами (СИ) - Никатор Александр - Страница 41

Сильвер ещё вспомнил что Флинт ему говорил часто, что бы при «служке» дела не обсуждали — запирая его в каюте, на всякий случай что бы если он сбежит с судна, ничего про пиратов не знал. Раба убили и продолжили поиски.

Отправились оставшейся командой, на каноэ, вдоль берега за индейцами проводниками и после налёта на их селение — стали всех пытать и требовать разъяснений.

Однако лишь убили почти семь десятков человек, прежде чем поняли что вряд ли кто из их команды стал бы объяснять подолгу индейцам что такое карта и что за знание в ней сокрыто, уж больно те были безграмотны для подобных штук. Соответственно устраивать налёт ради карты, а в ней и была главнейшая ценность «Моржа» — индейцы не стали.

Вернулись злыми на Ямайку и стали мурыжить «девочек» в порту, избивая их нещадно и грозя отрезать носы и уши, а также титьки — что бы те уже никогда не могли работать, когда вдруг, неожиданно, Чёрный Пёс, которого как сухопутного разведчика направили на поиски именно безвестного юнги, что возможно их подслушивал у двери кабинета в «Смуглой бабе квартирмейстера» — рассказал что его знакомые в порту, говорили что после взрыва «Моржа», был вроде слух: что в гавань Кингстона зашли пираты и что они готовят рейд, а об этом сообщил некий юнга, на английском корабле и сейчас многие считают что «Морж» и есть та самая жертва рейда пиратов. Несчастная и невинная.

Чёрный Пёс, будучи опытным разведчиком пиратской ватаги — смог получить у Сильвера около двадцати фунтов на расходы и принялся спаивать шкиперов и боцманов английских судов, интересуясь данной легендой и слухами о её происхождении.

Вскоре, некий боцман Толстый Снэйк, с королевского боевого корабля «Саффолк», подтвердил: что вечером того дня, когда ночью был взорван некий корабль, в порту Кингстона — к ним на борт вернулся с берега, пьяный вдрызг, юнга, Джим Хокинс и долго буянил на судне, требуя что бы офицеры срочно начали операцию по ликвидации пиратов, о которых он вроде бы узнал в какой местной рыгаловке, так как «Саффолк» совсем недавно именно этим и занимался, вблизи Мартиники, а до этого против берберийских пиратов, в водах Средиземного моря.

Юнга клялся всеми святыми, что пираты готовят что то непотребное и грезил невероятными сокровищами, с которых собирался получить процент.

Сокровища, со слов подростка, были долей пиратов при разделе своей добычи и сейчас они собирались куда плыть, что бы её отыскать… и тому подобную пьяную ахинею, из романов.

Соответственно: юнгу отправили в карцер где он и сидел ночь. Но… После очередной порции отменного рома и задушевного тоста от Сильвера, который, по просьбе знаком Чёрного Пса, доковылял на костыле к их столу и присоединился к разговору, Но! — сам Толстый Снёйк, как оказалось и отпустил паренька на берег, в ночь, в нарушение приказа вахтенного офицера и готов был клясться что тот был трезв, по крайней мере не так пьян, как думали офицеры их корабля!

Примерно через час или около того, чуть меньше, после взрыва в порту — появился подплывающий к кораблю Джим Хокинс и его на шлюпке подобрали из воды, со скандалом. Но далее, по причине опасения новых диверсий пиратов в гаване Кингстона — «Саффолк» был отправлен прикрывать рейды работорговцев в Дагомею, а не находиться без дела в порту.

В тот же вечер Сильвер и Чёрный Пёс как могли обхаживали разговорчивого боцмана «Саффолка», а Сильвер, даже свою туземную жонку под него подложил: «Ради хорошего человека и отличного моряка!» — по его словам с кривой усмешкой, то ли брезгливости, то ли ненависти…

Утром они сговорились с Толстым Снёйком, что тот привезёт с судна какие бумаги на Джима, хоть что: откуда он родом и кем являлся до того как стать юнгой, ибо, по словам боцмана «Саффолка», Джим был не из бродяжек, подобраных облавой в порту, а приведён родителем. Как сказать «аристократия пороховых обезьян!»

Через три дня, когда пираты раздобыли сведения о том, из какого городка Англии юнга Джим Хокинс и сколько ему лет — они решили обязательно начать его розыски, уверенные в том, что именно Джим является тем человеком что похитил у капитана Флинта карту, убив того, здоровяка и отменного абордажника, выстрелом в упор, что и слышали Пью и Сильвер на верхней палубе, и «сбежав в ночь с картой прочь», с «Моржа».

Выпивкой, едой, услугами «девочек» в порту — пираты смогли узнать поболее о Джиме от прочих юнг и матросов «Саффолка», что его хоть немного знали.

Толстый Снэйк доверительно сообщил новым друзьям что Джим сбежал в Англию, сев в шлюп странноватых моряков, у берегов Дагомеи и взяв с собой чернокожую девочку рабыню.

В тот момент когда оставшиеся пираты уже было собрались плыть на поиски Джима Хокинса в Англию, воду стал мутить Бен Ган: «Какого чёрта мы прёмся туда — где нас могут перевешать? Зачем?!» — вопил он постоянно. — «Флинт настолько был хитёр, что умнее нас всех вместе взятых? — плывём на указанный, к разделу добычи, остров и во все пары глаз ищем её! Уверен, что те сундуки и пушки, что он схоронил, так просто скрыть было нельзя: есть какие следы и тому подобное! Хватит искать юнг и индейцев — айда всей оравой на поиски наших денежек!»

Сперва слушали Сильвера, но когда Бен Ган сказал что сам снарядит барк и отправится за сокровищами на остров — остальные, даже Сильвер, побоялись опоздать к разделу и что Бен действительно первым найдёт клад Флинта, и сам его заберёт, и отплыли вместе с ним.

Десять дней пираты обшаривали остров, обходили щели в скалах или подозрительные «недавние» раскопки и всё искали сокровища.

Они сожрали всю провизию и уже не могли кормиться охотой, так как на острове почти не было живности, кроме птиц, да и те, после первых выстрелов из ружей — стали массово улетать куда прочь. Козы, которых видели пираты — убегали от них при одном виде и охотой на коз, прокормиться всей ораве, оказалось невозможным.

В конце концов, бросив на острове Бена Гана и пожелав ему жрать, найденные им, в случае чего, монеты — все остальные на барке отправились в Саванну, а уж из неё, нанявшись матросами и продав барк, доплыли до Англии, где Чёрный Пёс вновь вышел на след Джима Хокинса и «Адмирала Бенбоу», что держала его семья.

— Мы здесь, мой мальчик. — наставительно проговорил Билли Бонс, — и ждём от тебя карты! Лучше дай сразу, до того как Сильвер и Пью, так сильно пострадавшие от тебя, не стали самолично вести допрос. Поверь — они страшные люди, гораздо страшнее остальных, особенно сейчас и особенно — для тебя!

Пока Билли Бонс хохотал, а Пью, сжимая и разжимая кулаки, что то бубнел своим старческим голосом о том как следует сдирать с мальца кожу, ломтями, понемногу за один раз — Джим уже понял как сам будет дальше действовать.

Билли Бонс положил свой кортик на стол прямо перед собой и если первое время постоянно ощупывал его рукоять, то потом, после спокойного разговора и видимо выпив лишнего, почти о нём и забыл: Джим попросил матушку принести ему горячего супа, самого горячего какой возможно и поблагодарив женщину, после того как она это сделала, дождался что бы она отошла от стола где они втроём расположились.

Резко плеснув обеими руками содержимое тарелки, с горячим супом, в лицо взвывшему от боли Билли Бонсу — Джим разбил глиняную тарелку о голову вскочившего было, с кортиком в руке, Пью и пока тот валился с визгом на друга, схватил оружие самого Билли Бонса, что осталось лежать на столе.

— Скоты! Я таких как вы, на Карибах и в Новом Свете — резал десятками! — вопил как оглашенный Джим, собственным криком возвращая себе мужество.

Пока Пью тяжело вставал, шаря всюду своими руками и упустив собственный кортик, в так неожиданно, для пиратов, случившейся потасовке — Джим бросил ему прямо в голову табурет и тот, при точном попадании, заставил слепого пирата свалиться вновь на пол «Адмирала Бенбоу», на этот раз ближе к входной Двери.

Все в общей зале замерли и сейчас заворожённо смотрели на невиданное здесь прежде зрелище: почти настоящий разбойничий бой на кортиках, как в рассказах о моряках, что участвовали в морских абордажах — между сыном хозяйки и странной парой моряков, которые недавно зашли в заведение.