Троекон. Третий путь (СИ) - Слимпер Николай Николаевич - Страница 63

-- Других? -- переспросили хором Сехрим с Азулом. -- Стражники вполне в силах отыскать эту иголку даже в таком стогу сена, как Зел, -- продолжил уже один наместник-викаран. -- Город большой, и нам нужно больше времени. Не волнуйся, Лютер, -- улыбнулся Сехрим, -- ему никуда не деться от правосудия.

-- Иногда правосудию нужна поддержка извне. Я хотел сообщить тебе об этом с глазу на глаз, но, полагаю, сейчас это будет даже удобней. Я уже отправил сообщение Великому Викарану, что беру руководство Викаранаем в городе на себя. А так как в Зеле на данный момент отсутствует Совет или наместник, стражники тоже переходят под мой полный контроль.

Сехрим открыл и закрыл рот. Лютер и надеялся на такую реакцию. Разговаривать один на один в его кабинете не имело смысла. Взяв бразды правления в свои руки сразу же, молестий дал бы наместнику-викарану время и шанс предупредить своих людей и наказать им, как себя вести и что делать. Теперь же, в присутствии сотен человек, Сехрим не мог ни спорить, ни отлучиться надолго. Необходимо действовать быстро, пока враг не успел осознать происходящее -- это один из принципов ведения войны.

Большинство викаранов считают, что то, чем они занимаются, -- охота. Но это не так. Противник силен и хитер, это не бездумное животное, бегущее от преследователя. Это человек, в любой момент готовый ударить в ответ силой, превосходящей все мыслимые пределы.

Это война. А на войне ты жив, пока не доверяешь никому, особенно союзникам. Союзник может придать, враг -- никогда.

Четыре Мастера Зела увидели, как власть перешла из рук в руки. Теперь они знают, кто сейчас главный. Человек, которого они видят впервые, которого не знают и не понимают. Они окажутся глупцами, если будут неосторожны. Лютер на это надеялся. Войтос очень хорошо знал Лютера, и понимал, что тот никогда не делает чего-то просто так.

Теперь город в руках молестия, и только от его желания зависит, кто сегодня будет раздавлен могучим пальцем, именуемым закон. Осталось лишь слегка надавить в нужном месте.

Конечности словно пронзили тысячи игл, когда с него, наконец, срезали ремни. Все это время три других стражника держали наготове алебарды с лезвием из сплава Божьего камня и еще каких-то металлов. Мурра усмехнулся про себя. Вероятно, они, как и остальные невежды, считают, что магов можно убить только с помощью камня, упавшего с неба. Пусть думают так и дальше.

Вокруг магов всегда витали таинственные слухи и ложные факты. Про неуязвимость к обычному оружию, про слабость от вида троекрестия и молитв, про шабашы и оргии в полнолуние, про призрачную болезнь, якобы насылаемую колдунами, и много чего еще. Раньше волшебники всеми силами пытались развеять эти заблуждения, но во время и после войны это даже стало им на руку. Многие солдаты бросались в бой с голыми руками и нарисованным на груди кровью троекрестием. В такие моменты они больше походили на порождения Бездны, чем любой из магов.

Без стягивающих руки и ноги ремней травник почувствовал себя почти свободным. Конечно, он все еще был в холодном подвале в едва ли высохшей одежде и с ноющей тупой болью из-за сырости культей, но теперь можно было хотя бы размяться. Сейчас ему казалось, что он не разгорится даже в самом жарком пламени костра.

Как только стражники вышли, в проеме оказалась новая одинокая фигура. Мурра сначала подумал, что это вновь явился позлорадствовать Лютер, но силуэт высвечивал человека куда более плотного телосложения и без доспехов.

-- Рыжие, -- хмыкнул он.

-- Что? -- не понял Мурра.

-- Твои волосы. Лютер уверял, что они черные.

Мурра неосознанно коснулся кудряшек на голове. Еще одни стереотипы невежд. На рыжих всегда поглядывали косо и распускали досужие толки об их причастности к Бездне. Чтобы не давать еще больше поводов для сплетен, травник каждые пять-десять дней подкрашивал волосы кохлем и хной в черный цвет. Его выдавали лишь веснушки, но их было слишком мало, чтобы кто-то придал им значение. Последний раз он красился дня за три-четыре до всех событий, и даже не вспоминал об этой необходимости. Теперь это не имело значения.

-- А ты кто?

-- Я -- наместник-викаран в Зеле. Сехрим Гурони.

-- Пришел назвать дату моей казни?

-- Зачем же так сразу? -- развел руками Сехрим. -- У меня есть к тебе небольшое предложение. Видишь ли, Лютер Теза, молестий, с которым ты, я уверен, сталкивался, взял власть в городе под контроль. Теперь я на вторых ролях, так сказать. И мне это не по душе.

Мурра сглотнул. Он догадывался, к чему ведет викаран, и это ему совсем не нравилось. Но надеялся, что ошибается.

-- Ты хочешь, чтобы я его убил?

Сехрим подошел ближе и сел напротив Мурры, одаряя его надменной ухмылкой. В камере было темно, лишь снаружи горело несколько факелов, но зрение мага позволило Мурре увидеть, как у наместника прямо на глазах отрастают и заостряются верхние клыки.

-- Нежить! -- воскликнул травник и рывком бросился к противоположной стене, больно ударяясь копчиком и затылком, но даже не замечая этого.

Сехрим назидательно поднял палец:

-- Я предпочитаю слово вампир.

-- Ты пришел, чтобы выпить мою кровь? Не думай, что я так просто дамся. Даже без посоха я могу поджарить тебе пятки.

-- Это вряд ли, -- пожал плечами наместник-несветь. -- Если бы я хотел выпить твою кровь, давно бы это сделал. Я решил, что наоборот, ты не захочешь, чтобы я высосал энергию из кое-кого другого. Твой молодой приятель, Айван, сейчас у меня. Лютер ничего не знает ни о нем, ни о том, кто я есть.

Мурра вконец запутался. Ему казалось, что Сехрим хочет его нанять, чтобы он убил Лютера, ибо тот забрал у него власть и может обнаружить, кем является его товарищ по троекрестию. Но вампиру не составит труда проделать это самому, хотя бы ночью, пока жертва спит.

Во время войны вампиры являлись грозным оружием людей, хотя и не самым могущественным. Присосавшись к артерии, они выпивали кровь волшебника вместе с его магической энергией за несколько минут. В ближнем бою колдуны слабы, как и обычные люди, а вампиры обладают чудовищной силой. Мурра лично видел, как один такой разорвал человека в доспехах пополам, а затем повалил лошадь и высосал ее досуха. Внутренняя энергию есть у всех живых существ, но будучи нежитью, вампирам приходится получать ее извне, чтобы жить.

Хуже всего было то, что он схватил Айвана. Укус вампира сам по себе не смертелен, человек может умереть лишь от потери крови и энергии. Но если отпивать понемногу, жертва может прожить до глубокой старости. Пожизненная пытка.

-- Так чего же ты хочешь от меня? -- спросил в лоб травник.

-- Я хочу даровать тебе свободу. Поверь, у меня достаточно пищи. Я позволю тебе сбежать вместе твоими друзьями, и тогда Лютер поспешит за тобой и уберется из моего города. Незачем проливать лишнюю кровь, -- усмехнулся Сехрим.

***

-- Ты уверен? -- спросил Лютер. Он сидел в своих апартаментах, обставленных резной мебелью, окно закрывали тяжелые зеленые шторы, украшенные бахромой. Рядом с кроватью стояла тумба с широким зеркалом. На отполированном и покрытом скатертью столе покоились доспехи, готовые в любой момент оказаться на теле. Шерстяной ковер мог бы приятно щекотать пятки, если бы Лютер соизволил снять обувь.

-- Абсолютно, -- уверил его Корпат, последний из рыцарей молестия. -- Когда Сехрим покинул тюрьму, я пошел внутрь, сказав стражникам, что меня послал Его Боголюбие, чтобы я проверил новых пленников. Разговорившись, они сообщили, что наместник-викаран навещал колдуна, но они не знают, о чем те разговаривали несколько минут.