Чудесная страна (СИ) - Егоров Валентин Александрович - Страница 31

Трофеи же русинам достались серьезными, одних только здоровых верховых ящеров было захвачено пятнадцать особей. Пять ящеров были ранены и были переданы на излечение местным жителям. Было собрано двадцать комплектов оружия и неплохого обмундирования на восемнадцать пехотинцев.

Несмотря на дневные треволнения, ночевка в деревне прошла спокойно, а утром отряд отправился по направлению к деревне Россь. К этому времени посланцы Росси превратились в настоящих бойцов отряда и ничем среди них не выделялись, носили одинаковое с другими бойцами обмундирование, были опоясаны захваченным у врага оружием. Они уже ничем не напоминали тех прежних ходоков посланцев от Росси, которые так неожиданно появились в деревне. Наверное, и по настоящее время они все еще не понимали, что своим появлением в деревеньке Леся, коренным образом изменили судьбу всего народа русин.

Ивэн сидел за столом одной из изб деревушки Грыжи и в большую книгу вносил очередную запись о поступившем товаре на склад росского купца Петаню. Неделю назад Пятеня, купец первой гильдии, нанял к себе ассистентом, владеющего грамотой и смекалистого на вид отрока. С тех пор каждое утро Ивэн аккуратно выходил на работу и в различные книги записывал поступление или расход товаров, которые поступали или отправлялись со склад этого купца. Другой парень, это уже был местный мальчуган Данила, вел записи товаров и продуктов, которые отправлялись в лес на продажу русинам. В свободное от работы время Ивэн тщательно обследовал всю деревню Россь, побывал и осмотрел все места и уголки. Особенно часто он посещал два дома-казармы, построенные самими пришельцами и в которых они сейчас проживали, где часами наблюдал за их времяпровождением и тренировками с оружием. Эти длинные дома были построены на разных концах деревенской околицы.

Ивэн сразу же подметил, еще когда в первый раз посетил деревню, что командир наемников, который объявил себя королем русиновской деревушки Росси, сделал большую ошибку, разделив свое войско на две неравномерные части. В одной казарме жили северные люди, богатыри по своему росту и силе. Война для этих людей всегда была делом их жизни, их женщины рожали и воспитывали только для того, чтобы они могли воевать, захватывать чужие земли, превращать захваченных людей в рабов и продавать их на невольничных рынках. Они были сильными людьми, но своевольными по своим характерам, плохо слушались приказов командиров, и вели бой так, как им вздумается. Но в одиночных поединках этим монстрам войны не было равных. Мало можно было бы найти воинов, которые были бы способны выдержать долгие поединки с этими монстрами и победить в бою. К тому же великаны севера были чрезвычайно жестоки, так как могли, еще не убив человека, ножом вырезать его сердце или печень и съесть их сырыми прямо на глазах пока еще живых своих жертв.

В другой казарме жили воины всадники, более низкого разряда, чем монстры войны, на плечи которых возлегла вся основная тяжесть патрульно-постовой службы по охране деревушки Росси. Каждый день их командиры снаряжали тройку — четверку конных разъездов и заставляли их кружить в поисках противника по обе стороны великой реки. Разъезды состояли из двадцати всадников, которые на верховых ящерах мгновенно передвигались по местности и были способны вести активные боевые действия далеко в отрыве от своих основных сил. Своим внешним видом всадники производили впечатление хорошо обученных и знающих свое дело воинов наемников, они имели прекрасную осанку и великолепную выездку, умело обращались с верховыми ящерами и превосходно владели оружием.

За время своего пребывания в Росси Ивэн обратил внимание на то, что ни монстры войны, ни эти всадники совершенно не общались с местным населением, словно этого населения для них не существовало. Пару раз разведчики Ивэна видели капитана наемников, который собирался вскоре официально провозгласить себя королем русинов. Это человек по отношению к жителям деревушки вел себя хамски, он в свою «королевскую свиту» внес и пару деревенских богатеев, но в основном не для того, чтобы слушать их совета или получать ценную информацию о деревенской жизни, а чтобы постоянно глумиться над ними и ставить их в унизительное положение.

Пока Ивэн вместе со своей десяткой воинов шпионствовал в деревне, Лесь с основным составом отряда русинов расположился в лесочке, расположенном неподалеку от деревни, построив там небольшой, но отлично замаскированный и хорошо укрепленный воинский лагерь. Бойцы отряды все свое время проводили на плацу, на полигоне, на стрельбах. Лесь умно и хорошо выстроил график обучения своих воинов, учебными тренировками превращая бойцов в отлично подготовленных воинов. Время от времени происходили боевые столкновения с конными разъездами противника. О возросшем мастерстве воинов Леся говорили такие факты, как за прошлую неделю отряд Леся пару раз схлестнулся с конными разъездами противника, и если в первый раз все двадцать человек противника легли на землю за пятнадцать минут, то во второй раз бой продолжался уже десять минут.

Противник, разумеется, догадывался о том, что у него появился серьезный оппонент, когда в гарнизон Росси не стали возвращаться уничтожаемые воинами Леся конные разъезды наемников. Поэтому в последнем столкновении с вражескими всадниками, когда часть их еще в самом начале схватки бросилась наутек, чтобы спасти свои жизни, но и чтобы донести первую достоверную информацию своим командирам о противнике. Но Лесь моментально догадался о цели маневра противника, он молниеносно организовал и пустил вслед за беглецами погоню из наиболее подготовленных своих бойцов, требуя, чтобы погоня гнала беглецов в вглубь леса, не давая им возможности возвратиться в Россь. Всадники этого разъезда так и не смогли полностью выполнить приказы своих командиров, они погибли все, так и не успев передать информацию о противнике.

К двенадцати часам дня Ивэн закончил работать над последней записью, закрыл большую книгу и, почесав ладонью утомленные глаза, бегом рванул на улицу. На пороге притормозил и, вежливо, пропустил вперед своего хозяина купца пятой гильдии Пятеню, так как обойти его с какой-либо стороны было просто невозможно. Пятеня был невысокого росточка деревенским мужиком с огромным пивным животом, который жил жизнью, отдельной от своего хозяина. Пиво только что появилось в Росси, оно было завезено иноземцами и мгновенно получило широкую народную признательность и громадную популярность в среде местного населения. Пятеня теперь все торговые переговоры вел с литровой кружкой свежесваренного иноземного пойла в руке, поэтому получилось так, что успех купца Пятени на торговом поприще самым непосредственным образом был связан с объемом выпитого в ходе переговоров пива. Вот сейчас купец осторожно подошел к выходной двери и бочком протискиваться в ее проем, не касаясь животом дверных наличников. Ивэн вежливо помог хозяину пройти теснину дверей и по ступенькам с крыльца спуститься во двор.

Пятеня по своему характеру был не плохим мужиком, но на торгах он обычно превращался в монстра транзитной торговли и становился непробиваем, подобно мамонту, а сейчас мягкой ладошкой потрепал вихры Ивэна и ласково поинтересовался, не желает ли он прогуляться вместе с ним на прием к деревенскому королю. Уже неделю Ивэн находился в Росси, но ему еще ни разу не удалось встретиться с этим королем. Поэтому, разумеется, он с глубокой благодарностью он воспринял приглашение хозяина, и они вдвоем зашагали по улице к дому старосты, где и располагалась резиденция короля. Судя по размерам и декоративным украшениям помещения, королевская резиденция располагалась не в особо большом или особо богатом доме, который одиноко торчал в самом центре площади, несколько выделяясь среди общего запущения и повседневной деревенской грязи, его никто не охранял, и выглядел он убогим прибежищем убогого человека.

Когда Пятеня с большим трудом и при помощи Ивэна, не зря же он позвал парня с собой, протиснулся внутрь помещения, то кроме большого стула в полутемной комнате никого не было. Пятеня привычно прошел к этому стулу и почтительно остановился в нескольких шагах от него. Ивэн, чуть отставая, двигался вслед за Пятеней, остановился и замер в ожидании.