Могильщик. Трое отвергнутых (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич - Страница 11

Сознание вернулось к Хаслу резко, будто его холодной водой окатили. Молодой охотник вытаращил глаза, попытался сориентироваться, вдохнуть полной грудью... и закашлялся, набрав полный рот воды. Непреодолимая сила отшвырнула его в сторону, он прокатился по твёрдой каменистой земле, заработав несколько болезненных синяков и ссадин, и, скрючившись, замер, стараясь привести в порядок дыхание и понять, где же он очутился. Дыхание в порядок пришло, а вот выяснить, куда охотник попал, не выходило. Глаза как будто застилал туман...

По телу Хасла прошла крупная дрожь, он замер, готовясь принять мучительную смерть.

- Не прикидывайся дохлым, - сказал полузнакомый грубый голос. Произношение было странноватым, но слова различались легко. - Я с тобой, мать твою, ещё не поговорил.

Чужак, это он, совершенно точно. Но как они попали сюда, в самое логово Серого Зверя?

Чужак поднял Хасла за грудки, грубо поставил на ноги и встряхнул так, что охотник врезался подбородком в грудь. Перед глазами мелькнул кривой нож с внутренней заточкой.

- Или ты, твою мать, начинаешь говорить, или я начинаю резать тебе брюхо так же, как вы вырезали его Шраму. И не прикидывайся глухонемым, я слышал, как вы, грёбаные уродцы, разговариваете.

- Кто такой Шрам? - промямлил Хасл. - И почему Серый Зверь нас не убил?

- Не знаю, о каком «сером звере» ты говоришь, но про своего друга Шрама я тебе расскажу легко. Вы размозжили ему лицо и вырезали желудок с кишками, ограбили и бросили тело, даже не удосужившись похоронить. Теперь вспомнил, кто такой Шрам? И не прикидывайся дурачком, я нашёл у тебя сраную кучу денег.

- Это не мы.

В ответ Хаслу прилетела такая пощёчина, что потемнело в глазах.

- Не вы? А кто же? Стая фейри? Говори быстрее, говнюк, или я тебе башку оторву!

- Сначала мы думали, что это ты! - крикнул охотник, стараясь говорить как можно быстрее, чтобы не нарваться на очередной удар. - Но потом узнали, что это сделал другой чужак! Он убил одного из наших, Керага, и изуродовал ему тело ещё больше, чем твоему другу Шраму!

Чужак возвышался над Хаслом почти на голову, выражение его пустого уродливого лица не сулило ничего хорошего, но тут он явно заинтересовался. Охотник почувствовал, как хватка ослабла, а уже через пару секунд чужак без лишней грубости усадил его на плоский валун. Хасл непроизвольно всхлипнул и, обхватив колени руками, затрясся и от холодной сырости, и  от волнения разом. Туман внушал ему непреодолимый ужас, но постепенно охотник успокаивался - Серый Зверь всё ещё не убил его, кто знает, может, ему удастся выбраться отсюда живым.

- Говори, - сухо бросил чужак, недобро щуря глаза. Он стоял рядом, давя на охотника самим своим присутствием.

Хасл пересказал все события прошедшего дня. Поначалу он сильно волновался, всхлипывал и сбивался, но говоря больше и больше, он постепенно успокоился. Когда у него пересохла глотка, чужак дал ему напиться, и Хасл почувствовал себя относительно нормально, лишь ушибы и ссадины начали докучать ему больше прежнего, но это уж точно можно пережить. Главное, его пока никто не собирается убивать. Ни чужак, ни Серый Зверь.

Пока продолжался рассказ, Хасл неожиданно для себя понял, почему лицо чужака кажется ему таким пустым - на нём не было ни одного шрама. Гладкое и ровное, оно казалось чуждым, будто рыбьим. Плащ пришелец снял, рядом стоял и обтянутый кожей короб с лямками. Фигура чужака теперь выглядела обычной, просто слишком крупной для нормального человека.

- Выходит, вы тоже пострадали от этого ублюдка, - задумчиво проговорил чёрный, когда Хасл закончил рассказ. - Поговаривают, что раньше на могильниках было много всякой нечисти, но почти вся она передохла за эти годы... Хотя одного грёбаного упыря мы встретили по дороге сюда. Но сейчас меня куда больше мести беспокоит другое дело - как бы унести отсюда ноги. Думаю, твои собратья вряд ли разрешат мне покинуть эти места свободно?

- Не знаю, - признался Хасл. - Скорее всего, они попытаются тебя убить. Викле - точно, ты убил его сына в Бергатте. А куда Викле, туда и все хуторяне.

- Я не стал бы никого убивать, если бы вы дали мне спокойно пограбить на могильнике и уйти. Я не стал бы никого бить, если бы вы не устроили на меня охоту. - Чужак склонился над Хаслом, и в каждом его движении чувствовалась угроза. Говорил он нехотя, выдавливая из себя слова, будто разговор был для него чем-то непривычным. - Я мог бы перебить половину вашего отряда, но, скорее всего, лёг бы в поле сам. Вместо этого я забрал тебя, чтобы поговорить. Ты будешь моим посланцем. Так сказать, моей доброй волей, доказательством того, что я просто хочу отсюда уйти. Ты, живой и здоровый, сходишь к своим друзьям и скажешь, что я не хотел никого убивать, вы сами вынудили меня. Передашь, что я просто смотаю удочки, и тогда больше никто от моей руки не пострадает. В противном случае я постараюсь прорваться с боем, а это, поверь, будет стоить парочки жизней - вояки из вас хреновые. Всё запомнил?

Хасл закивал. Пришелец выпрямился, втянул ноздрями влажный воздух и выругался.

- Туман воняет, - сказал он, - каким-то магическим дерьмом. А если надеть перчатки, я вижу всполохи энергии. Здесь вообще безопасно?

Молодой охотник нервно хихикнул.

- Серый Зверь убивает каждого, кто решился зайти в него.

Громила выгнул правую бровь.

- А я-то думаю, почему твои дружки решили тебя бросить. Выглядите вы как редкие задохлики, и я решил, что у них просто кончились силы для погони. Выходит же, что они испугались этого тумана. Значит, все умирают, стоит им сунуться сюда? Но мы-то с тобой живы.

- Наверное, Друг явил чудо, - пробормотал Хасл. - Другого объяснения у меня нет. Я видел, как у одного человека, настигнутого Серым Зверем во время бури, выпали глаза, а из ушей и носа потекла кровь. Он умер на месте, и так случалось с каждым.

Чужак потёр подбородок, и Хасл как будто даже услышал, как чёрная перчатка скребёт по лицу. Охотник чувствовал напряжение какой-то злой энергии, ему показалось, что сейчас с лица чёрного начнёт сходить кожа. Но этого не случилось, вообще ничего не произошло, будто это была обычная перчатка, а не нечто омерзительно-неестественное и пропитанное смертью.

- Очередное заклинание, оставшееся после войны, - сказал чужак. Он как будто разговорился, слова уже не давались ему с таким трудом, хотя произношение по-прежнему оставалось странным. - Этого дерьма ещё на семьдесят лет вперёд хватит, если не больше. - Он принялся шарить в своём рюкзаке, пока говорил. На свет - или вернее, полумрак - были извлечены сухари и куски сушёных овощей. - Жрать будешь?

- Угу.

Хасл невольно отдёрнул руку, когда чёрная кожа коснулась его пальцев, и сухарь упал на землю.

- Да не бойся, не съем. Ты же гарант моей безопасности, помнишь?

- Дело не в тебе, - покачал головой охотник, подбирая сухарь. - Эти перчатки пахнут проклятьями Древних и смертью. Я бы на твоём месте не стал их носить.

Незнакомец рассмеялся так, будто Хасл только что удачно пошутил.

- Пахнут проклятьями, значит? - хмыкнул он, отсмеявшись. - Лучшие маги всего мира не могут найти в них ничего магического, говорят, что перчатки - это будто материализованная антимагия, а ты говоришь, что пахнут.

- Я чувствую это, - уверенно сказал Хасл. - И не я один - когда Жерев достал такие же из рюкзака твоего мёртвого друга, он тоже это почувствовал. И Некпре с Эрли.

- Не буду спорить, сам я очень слабый маг. Настолько слабый, что, сняв перчатки, могу только видеть и чуять колдовство. У вас тут, быть может, от постоянной жизни на могильнике выработалась собственная чуйка на энергию. Но носить я их буду до конца своей жизни, таково моё проклятье. И как я без них буду грабить могильники? У вас тут что, раньше могильщики не появлялись?

Молодой охотник поёжился. От самого слова повеяло каким-то холодом, но оно было смутно знакомым.

- Нет. Никто давным-давно не видел чужаков. Друг сказал, что они все вымерли, и что в Мёртвом Мире никто не живёт.