Тринадцать эмоций (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 10

Лада ненавидела своих бывших сельчан, с такой легкостью от нее отказавшихся.

Лада ненавидела солнце, светившее так ярко и по-доброму.

Лада ненавидела реку за то, что она напоминала её голос сестры, которую Лада тоже ненавидела.

Лада ненавидела комара, который сел на её предплечье и сейчас напивался кровью. Но на комаре она отыграться могла — тут же его прихлопнула, аж кожа стала красной.

А вот что-либо сделать с Дементором — нет.

— Четвертая глава — ненависть?

Чудище молча кивнуло.

— Отлично. Но ты должен знать, что я ненавижу тебя и без твоей идиотской книги.

Лицо Дементора на миг потеряло невозмутимость, но тут же снова стало холодно-безразличным.

— Выйди вон, — скомандовала Лада. — Я не могу больше видеть твою морду.

Дементор же, наоборот, не вышел, а подошел ближе к Ладе:

— Ты знаешь, что за такие слова я могу предложить тебе кое-что похуже книги?

— Ты знаешь, что в этих моих словах виновата твоя идиотская книга. Ай, нет же, — Лада расхохоталась, — эти слова я произнесла бы и без нее. Уберись с моих глаз.

Дементор покинул пещеру. Сейчас он испытывал сразу две эмоции из эмоций, пройденных Ладой. Первую, соответственно, ненависть. А вот вторую… Вторая эмоция удивляла его самого. Она принадлежала второй главе. И звалась кратко — боль.

Та самая боль. Моральная.

Когда Дементор скрылся в лесу, Лада с силой ударила кулаком по стене. Потом ещё раз, затем — ещё. Ладонь ужасно болела, зато помогала выплеснуть всю свою ярость наружу.

После Лада села на холодный пол и — заплакала. Уже который раз за последние несколько суток. Раньше она такой сентиментальной не была.

Придя в себя, Лада захлопнула книгу. И снова её распахнула.

*Зепар — демон, доводивший женщин до безумства, в данном случае — самоубийства.

Глава 5. Равнодушие

 — Успокоилась? — вернувшись, произнес Дементор. Лада посмотрела на него невидящим взглядом.

— Ты открыла новую главу, — понял он, даже ещё не заметив открытую книгу.

— Да, — отозвалась Лада. — Это что-то меняет? Это что-то значит? Нет.

— Ну почему же. Это значит очень многое. Например, то, что ты уже на пятой главе.

— Какое великое событие, — без эмоций сказала Лада. — Это надо отметить? Отмечать мне не хочется. Я пройдусь по лесу, если ты не против.

— Я не против. Ты же не сбежишь? — неожиданно спросил Дементор.

— А зачем? — меланхолично поинтересовалась Лада. — Ты все равно меня найдешь. И, — уже выходя, добавила она, — мне кажется, что лучше бы я умерла.

Лада скрылась из виду, а Дементор вздохнул. Ему почему-то стало её жалко. Он тут же отдернул себя: жалеть какую-то там жертву? Нет, он этого делать не будет.

Лада пошла к Заречной. Так, посмотрит издалека. А что ей ещё делать? Ничего. Она не испытывает ни боли, ни страха, ни той же самой ненависти. Вообще ничего. Лучше бы она испытывала хоть что-то.

Я — словно камень и лед. Неживая.

Чувства, эмоции, где вы? Пропали.

Мне наплевать. Да, вот так. Безразлично.

Камень и лед я. Не пламя. Не личность.

Лада отметила, что издали холмы смотрятся лучше. Просто это потому, что ты не знаешь, что происходит там на самом деле.

Она дошла до знакомой реки. Минут сорок — и она окажется у деревни. Соваться туда будет опасно. Наверное. Но не страшно.

Лада села на берегу, не беспокоясь о том, что сейчас замарает одежду. Какая разница, будет её одежда чистой или же грязной. Ладе и самой не мешало бы искупнуться. Эту мысль она приняла как полезную и, оставшись только в белье, залезла в воду.

Вода холодная, ледяная, как сейчас сама Лада, ну и пусть. Лада дошла почти до середины не особо глубокой реки и остановилась, осматриваясь вокруг. Здесь ведь могут ходить люди… И они могут украсть её вещи. Ну и пусть. Разве чудищу будет важно, как и во что одета его жертва? Или не одета вовсе.

Лада вылезла на берег, решила постирать одежду. Все равно она пока что будет тут, и одежда успеет высохнуть. Но даже если не успеет, неважно.

Яркое солнце опаляло кожу, голова немного кружилась, но Ладе не было до этого никакого дела. Пусть, пусть она сейчас заработает солнечный ожог, не страшно. Пусть она после этого ожога и не очнется. Ей вообще плевать.

Лада с равнодушием заметила, что надо было пользоваться этой эмоцией, чтобы заставить Ладу совершить самоубийство.

Солнце совсем разморило девушку, и она провалилась сон.

…Кто-то тормошил Ладу за плечо.

— Девушка, девушка! Вам плохо?

Лада, сонная, с землей в волосах и на всем теле, одетая в одно нижнее белье, распахнула глаза. Нет, ей не плохо.

Перед ней на корточках сидел парень лет двадцати с ярко-голубыми глазами. На нем был хорошо пошитый кафтан, новые сапоги до середины голени. Сразу видно, купеческий сын. Или боярский. Но точно не из Заречной: Лада бы помнила.

— С чего мне должно быть плохо? — спросила Лада.

— Ну… Вы тут лежите… И я подумал… — парень смутился.