Шерлок Холмс из 8 «б» класса (СИ) - Майская Анна - Страница 8

Шерлок больше не разу не заговаривал с родителями о Лёне Киселёве, как будто напрочь забыл об этом, остальные тоже молчали. В доме поселилась какая-то тень тревоги, недосказанности. Отец допоздна задерживался на работе, у Сергея тоже была масса забот: нашли убитую девушку, застреленную из пистолета, никаких следов насилия обнаружено не было, улик тоже. Этим делом, небывалым для их спокойного городка, и занимался Сергей, как криминалист.

Неожиданно, когда они весело болтали всей компанией, почтальон принесла толстое письмо из Франции, с непривычными для России марками. Тетя Ксения однажды легла спать и не проснулась — умерла. В конверте было извещение от нотариуса, что Иванова (по мужу Одинцова) Наталья Дмитриевна является наследницей всего тетушкиного имущества и счета в банке.

Наташа долго смотрела отрешенно на это письмо, потом, выронив его из рук, медленно ушла в другую комнату. За ней — Дима. Володя. «Тоже Наташа» не знала, что делать. Дима опомнился первым и поднял две бумажки, но французского он не знал. Наташа кратко пояснила, что там написано. Сразу вызвали по междугородке отца. Ответила Гортензия Петровна. Услышав такую новость, она отреагировала странно, не скрывала злобы оттого, что все досталось Наташе, но пообещала приехать.

Наташа оцепенела от горя. Она то молча сидела, не говоря ни слова, то вдруг вперемешку со слезами обвиняла себя в черствости к старенькой тетушке, которая умерла в чужой стране, в полном одиночестве.

Через два дня приехали родственники. Алиса, не сводя глаз с броши, подарка Ксении, которую Наташа теперь не выпускала из рук, молчала.

Мать ее успокаивала Наташу:

— Все умрем. Да и неплохо пожила, 97 лет, дай Бог каждому столько прожить! Зато ты теперь богатая наследница. Можешь уехать жить за границу, у тебя там даже недвижимость есть! — ее глаза сверкнули.

— Никуда я не поеду, — плача, отвечала Наташа. — Я просто черствая эгоистка… — и вдруг решительно сказала: — Возьму и отдам все детям из детдома, пусть живут, я из России никуда не уеду.

— А зачем уезжать? — Алиса залепетала заикаясь. — Продай там все, и деньги переведи сюда. Так можно сделать. И зачем каким-то детям?!

— Зачем детдомовцам?! — возмутилась и Гортензия Петровна, — У тебя есть родственники, в конце концов, отец, сестра… надо о родственниках думать!

Дима молчал. Шерлок, недавно пришедший, и до этого молчавший, наконец вмешался в разговор:

— В таком состоянии решения не принимают, — резюмировал он, — Забудьте вы пока про это наследство, не о нем она думает.

«Тоже Наташа» молча накрывала стол. Пришла молочница, принесла молоко. Посочувствовала горю. Потрогала чудную шкатулочку с Дюймовочкой. Вздохнула. Посидела молча, выпила чаю, потом ушла.

На следующее утро в школе Наташа рассказала обо всем коллегам. Зависть, восхищение, восторг, советы, но при этом ни одного сожаления о той, которая оставила наследство.

А вечером состоялся разговор наедине с мачехой. Та зачем-то позвала Наташу во двор. Долго тянуть с тем, что ее интересовало, не стала.

— Ты у нас красивая, устроенная, а вот твоя сестра, — она сделала упор на слове «сестра», — чего уж там скрывать, некрасивая, ее просто так и замуж никто не возьмет. Ты должна помочь Алисе!

— Я об этом подумаю, — кратко ответила Наташа и пошла навстречу Диме, который вышел вслед за ними, давая понять, что разговор про наследство окончен.

Володя играл в шахматы с Дмитрием Алексеевичем, «тоже Наташа» сидела у телевизора, Шерлок стоял у окна и ждал конца беседы Наташи с матерью. Наташа была взволнована, и разговор не состоялся. Гости ушли, остались только свои. Разошлись по комнатам.

Наташа рано утром ушла на работу. Лёня встретил ее у школы счастливой улыбкой, он не знал о случившемся, но, взглянув на неё, сразу же понял ее состояние.

— У вас что-то случилось? — спросил он, — Почему вы такая… вся заплаканная?

— Да, мой мальчик, — ответила она и вдруг обхватила своими нежными руками этого колючего мальчишку, прижимая его к себе.

Заплакала навзрыд. Он, не понимая, отчего она плачет, заплакал вместе с нею. У него не были платка, и он, взяв ее шарфик, как когда-то Дима, вытирал ее слезы, а потом вдруг выпрямился и сказал:

— Наталья Дмитриевна, хотите, я убью того, кто вас обидел? Или умру сам, только не плачьте!

Наташа поняла, какую боль она причинила мальчишке, вызвав искреннее чувство сострадания у беззащитного ребенка, быстро взяла себя в руки и, нежно погладив его взъерошенные волосы, шепнула на ухо:

— Скоро, твоя жизнь изменится, мой маленький рыцарь! Спасибо за то, ты есть на свете. Но меня никто не обижал, просто один очень хороший человек умер. А теперь идем в класс!

Борис, как раз взбегая на ступеньки школы, увидев необычно блестящие глаза Лени, был удивлен. Леня, этот беспощадный, дерзкий, порою злобный и неуправляемый подросток, маленький волчонок, неожиданно для себя рассказал другу Шерлоку все, что произошло сейчас здесь. Тот, в свою очередь, объяснил ему причину горя Наташи. Они крепко пожали друг другу руки, как старые друзья, и пошли, считая ступеньки:

— Раз-два-три.

— Бай-бай, — сказал Борис. — Встретимся после уроков.

А утром весь город был гудел, взбудораженный новым, страшным убийством. Рассказывали, как муж застукал жену с любовником, и зверски убил ее. Сначала оглушил чем-то тяжелым, а потом искромсал тело так, что только по волосам, залитым кровью, и кольцам на пальцах можно было узнать ее, а сам любовник сбежал.

Шерлок, входя в школьный двор, увидел Лёню, они вместе подбежали к толпе учителей и учеников. Толпа гудела, все что-то обсуждали.

— Что случилось? — вместе спросили они у двух девчонок из их класса, стоящих у ворот, в тени дерева.

— А вы что, еще не слышали? — наперебой кинулись рассказывать они, — А еще их друзья! Сегодня ночью муж убил учительницу Наталью Дмитриевну…

— Дима?! Не может быть! — возмутился, взорвался, перешел на крик Шерли, не в силах поверить в такую новость.

— Именно Дима, — зловеще подтвердил девичий голос, — Говорят, всю изрезал…

Шерлок, обхватив голову руками, постоял, потоптался на месте, потом заплакал и, мчась туда, к дому Наташи, не заметил, как страшно побледнел, закатил глаза и, словно подкошенный, упал в обморок Лёня, стукнувшись затылком о выщербленный край бетонной дорожки и его, лежащего без сознания, скоро заметили те же девчонки, школьная медсестра, осмотрев рану, немедленно вызвала «скорую».

Шерлок подбежал к дому. Рядом с ним стояли несколько машин с мигалками, у ворот скучал знакомый милицейский сержант с автоматом на плече. Внутрь не пускали никого, да и желающих зайти было немного, несколько живущих рядом старухи, и все. Он заметил во дворе своего отца, кинулся к нему.

— Папа! Все это правда? Что случилось?

Увидев отчаянное лицо сына, зная о их дружбе, отец нехотя ответил:

— Дмитрий арестован, а ее увезли в морг.

Надеясь услышать что-то другое, Шерлок спросил:

— Кого увезли, Наташу?

— Ее, — ответил отец, — А мужа ее арестовали. Мы разберемся, сынок, обязательно разберемся. Подожди!

Но Шерлок, уже не слушая его, рвался в дом, но его не пускал милицейский сержант, там работали эксперты. Отец оттащил его, посадил в машину, и шофер отвез его домой.

До возвращения отца Борис пролежал, уткнувшись лицом в подушку, и только с его приездом поздно вечером встал и побежал встречать.

Отец, очень уставший, за ужином рассказывал мало и неохотно. Все улики замыкались на одном человеке — муже убитой, Диме. В тот вечер он работал с коллегами над тем же большим проектом. Речь зашла о неверных мужьях и женах, началось все с анекдотов, которые потом плавно перетекли в спор, что в такой ситуации надо делать и как должен поступить настоящий мужик. Дима разговора не поддерживал, слушал и молчал, только ответил, что это ему не грозит, а значит, и делать ничего не надо.

В половине одиннадцатого вечера раздался звонок телефона. Подошел Дима.