Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 23

— Но они вернулись обратно ещё до рассвета. — С безучастной миной объявил он, когда к нему за ответом явился ещё и орочий вожак, воины которого исполняли в городе обязанности стражи.

После чего склонился перед перепуганным мальчишкой, которого притащил за собой орк и демонстративно, не замечая ас'шабара, стал его расспрашивать об увиденном.

— Скажи, мальчик, каков он был? — На хорошем бединском спросил эльдар, пытаясь выглядеть как можно более приветливым и дружелюбным. При этом лик его засиял, будто подсвеченный изнутри, а голос казался воплощением обволакивающей теплоты. — Опиши его. Он был высок?

Маленький бедин смотрел на него широко раскрытыми глазами как на воплощение Пророка. Глышак рядом неприязненно скривился, при виде эльфийской магии, но человек в маске хранил полное молчание, ожидая, что будет дальше. Тёплый успокаивающий тон эльфа подействовал на мальчишку, у него перестали дрожать коленки, он заговорил быстро и сбивчиво так, что Фириат едва успевал его понимать. Он говорил о том, что эльф убивший стражников был могуч как богатырь, высок и имел длинные чёрные волосы. Исчерпывающее описание. А главное универсальное — при желании под него можно было подогнать любого из присутствующих здесь эльфов.

— Насколько он был высок? — Терпеливо уточнил Фириат. — Как я?

Маленький варвар замотал головой.

— Ниже?

Снова отрицательный ответ.

— Выше?

Бедин активно закивал головой.

— Вот на столько? — Эльф поднял у себя над макушкой руку, увеличивая свой рост на полголовы. Бедин подумал и отрицательно мотнул кудряшками. Фириат поднял руку ещё выше, увеличивая свой рост теперь на целую голову. — Такой?

На это последовал утвердительный ответ. Пропавший Феранор был ничуть не выше самого Фириата и при общем крепком телосложении на богатыря никак не тянул. Ничем, не выдавая своего довольства, Фириат выпрямился. Сияние заклятия очарования пропало с его образа — посол решил не тратить свою драгоценную магию на человека.

— Ты можешь видеть, храбрый агыз, что в моей свите нет таких высоких воинов и в этом я готов поклясться светом Солнцеликого Эру. — Произнёс он, обращаясь к человеку, после чего, вымучено покосившись на орка, как будто само обстоятельство обращения к нему было для эльфа омерзительным, дополнил. — Шагристан — богатый город, потому здесь полно путешественников из разных земель, уверен, что бывают здесь гости и из Эльвенора. Твоё племя принесло много зла, бед и страданий перворождённым, так что я не удивлюсь, если твоих воинов убил какой-нибудь изгнанник или наёмник со стоящих в порту кораблей.

Глышак мог бы поспорить на счёт того, кто кому больше зла принёс и, судя по виду, явно собирался высказать остроухому всё, что думает об его Эльвеноре и добреньких эльфах, но снова вмешался атраванец, опередив орка своим вопросом:

— Здесь собрались все ваши воины? — Вкрадчиво произнёс он, поднимая руку, приказывая Глышаку помолчать. Орк, уже успевший с негодованием распахнуть пасть, немного подумал, решил, что агыз ас'Саир на его стороне и нехотя её закрыл.

— Конечно.

— Но почему я тогда не вижу благородного пыхлевана, который командовал вашими воинами вчера? — Тут же последовал новый вопрос, заставший посла врасплох, хотя внешне это никак не отобразилось на лице перворождённого.

Проклятье, он и не предполагал, что у варвара такая хорошая память на лица! Пришлось выкручиваться, выдумывая на ходу оправдания. Фириат слегка нахмурил брови, словно вспоминал какую-то несущественную мелочь, ускользнувшую из его памяти, потом будто бы вспомнив, облегченно улыбнулся, протянув:

— Ах, наш доблестный Феранор, я совсем забыл о нём! Его сейчас нет. — И упреждая реплику собеседника, быстро докончил, — он никак не может быть вашим убийцей, так как с утра и почти весь день пробыл при мне. Незадолго до того как ваши воины взяли под охрану дворец, он отправился к портовым складам вместе с нашими слугами. Я попросил проследить его за нашим имуществом, оно слишком дорого, чтобы я доверял его одним рабам. Он вот-вот должен прийти.

Словно в подтверждение его слов, с улицы донеслись звуки суеты, крики миташ-баргана и звонкое щёлканье кнута, только не со стороны площади, а с обратной стороны дворца, где располагались малые ворота, которыми пользовались рабы и слуги.

* * * *

Малые ворота открывали проход в широкий двор, окружённый с трёх сторон белыми стенами дворца лишёнными всяких украшений с длинным рядом остроконечных арок по торцу с нишами в них. В этих нишах в обилии стояли глиняные кувшины, плетённые из тростника корзины, валялись мотки пеньковых верёвок и прочей полезной в хозяйстве рухляди, которая могла понадобиться ухаживающим за дворцом слугам. В центре двора располагался искусственный водоём для поения животных, обложенный обожжёнными глиняными кирпичами. С четвёртой стороны двор запирался высокой внешней стеной, бывшей куда более высокой, нежели стена со стороны фасада.

На заднем дворе почти никогда не стихала работа. Теперь, когда «хозяев» у дворцовой прислуги поприбавилось, жизнь здесь кипела даже с наступлением темноты. Необходимо было затащить купленные днём продукты на кухню и в кладовые, чтобы вставшим утром рано перворождённым было что откушать; требовалось вывести остатки дневных трапез, избавиться от отходов, вылив их в выгребную яму, покормить животных — словом, дела никогда не кончались. Потому зашедшие во двор носильщики даже не успели положить свои ноши на землю, как к ним уже бросился десяток рабов, принявшихся разбирать принесённые вещи и растаскивать их по кладовым.

Первым делом, что совершил Феранор, оказавшись на заднем дворе дворца, это сорвал с себя бединскую тряпку и отшвырнул её в сторону. Потом, порвав скрепляющую на груди шнуровку, сорвал с плеч старую штопанную накидку, позаимствованную им в бединском доме — не хватало только, чтоб его кто-то в ней увидел. После чего, подхватив с бортика водоёма медное ведёрко, зачерпнул им тёплой согретой за день солнцем воды и с наслаждением вылил её себе на голову. Повторил процедуру несколько раз, пока пульсирующая боль в висках не утихла, а горячий горн в напечённом сквозь ткань затылке не потух. Что сейчас ему хотелось больше всего, так это, оказавшись в тени и прохладе дворца, скинуть с себя нагретую броню и пропахшую потом одежду. Только до воплощения этой мечты ему было далековато, так как он заметил странную компанию из Фириата, человека-гвардейца и гнусного орка, которые выйдя во двор, остановились на пороге, оглядываясь, словно ища кого-то. За этой троицей прятался мальчишка, лет восьми — десяти (Феранор всегда путался в определении возраста у людей), который почему-то показался эльфу подозрительно знакомым, только он никак не мог понять почему. И волшебница, та самая, которая так качественно промыла мозги слугам. Заметив подле бассейна эльдара, вся троица тут же направилась прямиком к нему.

Феранор взглянул в глаза приближающегося к нему орксландца и с трудом подавил порыв потянуться за мечом. Орк этот порыв угадал, прищурил жёлтые глаза и, растягивая левую щёку в еле заметной кривой улыбке, выразительно потрогал висевшую на боку саблю, словно просил дать ему повод пустить её в дело. В таком обмене «любезностями» между орками и эльфами обычно не было ничего особенного, но в свете последних событий, оно приобретало совсем другое значение. Одновременно с этим жестом, Феранор вспомнил, где мог видеть мальчишку — в доме, где он разжился накидкой и покрывалом на голову.

Интересно, что будет делать Фириат, если маленький бедин сейчас его опознает?

По закону вообще-то его положено было в таких случаях выдать местным властям или наказать самостоятельно, но у Феранора и в мыслях не было варианта, что лорд Турандил может его отдать для расправы. Эльфы не выдают своих братьев варварским царькам. Совсем уж под конец промелькнула недостойная трусливая мыслишка, что вовремя он избавился от тряпок. Теперь те лежат где-то на земле и затаптываются ногами снующих мимо водоёма рабов.