Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 48

«Сделав старшим над рабами, — докончил вредный голос внутри Дарика, — я отличаюсь от ийланов и пленных исариан только отсутствием ошейника!»

— Тем не менее, он мне доверяет! — Ответил он сам себе. — Гюлим не пришёл на помощь, когда я подыхал в пустыне, меня спас именно Митрасир! Я предам не его доверие, я предам законы, по которым жил всю свою жизнь, отступлюсь от того, что считал достойным и то, что всегда уважал.

«Я как бездомный пёс, которого слегка приласкали и поманили косточкой, чтобы посадить на цепь. Не удивительно, что меня обходили по-жизни. Плыву, как щепка, между двумя берегами, не в силах сделать свой окончательный выбор»

Мысленный голос Дарика вздохнул и замолк, не желая больше тратить силы на убеждения себя самого. Хватит ли у него готовности, чтобы пройти свой Путь до конца, или он отступит и пойдёт искать дорогу полегче? Пытаясь ответить на это самому себе, Борагус зарычал, сдавив руками виски и зажмурив глаза, как вдруг его осенила замечательная догадка.

— А в чём предательство-то? Я стал служить Гюлиму раньше, чем попал к Митру! — Осознание этого факта было как скидывание тяжкого груза с плеч. — Если я отступлюсь от нашего договора с вампиром это и будет предательством. Я должен выполнить своё данное хафашу слово, так, что прости, агыз.

Про себя же он твёрдо решил, что сделает всё так, чтобы не нанести вреда лично ас'Саиру. Закончив собирать припасы, Дарик спрятал в свой мешок дополнительные фляги с водой, туго завязал его и оставил в кладовой — потом, зайдёт и заберёт. Не стоит чтобы до времени кто-то видел как он бегает с ним по руинам.

* * * *

Воины «белой стражи» обязанностью охранять «мыслящее имущество» всегда гнушались, потому рядом с ийланами не было никого, кроме пары исариан, проворно вскочивших на ноги при появлении Дарика. Держа руку на эфесе сабли, полукровка ленивой походкой подошёл к надсмотрщикам, всматриваясь в лица каждого из них. Один постарше, с куцей бородкой и следами оспы на лице, у второго кривой сломанный нос и вечно бегающие глаза.

— Что-то случилось, господин? — Поинтересовался куцебородый.

— Мне нужен раб. — Соврал Дарик.

Обойдя надсмотрщика, он подошёл к сидящим вдоль стены рабам и задумчиво прошёлся вдоль них, будто выбирая кого-то определённого. Ийланы сидели рядком, закованные в колодки и связанные одной верёвкой, продетой через специальные петли в их ошейниках. С приходом в мёртвый город, надсмотрщики стали проявлять предосторожность, сковывая всех не занятых трудом невольников. Когда кому-то из атраванцев требовалась помощь, они просто отковывали от общей цепочки крайнего ийлана и забивали его в колодки обратно, когда надобность в нём пропадала.

Бывший наёмник остановил свой выбор на крепком рабе, том самом, который не так давно пытался на него наброситься. Чёрная харя ийлана до сих пор хранила на себе следы их стычки, а взгляд был всё так же зол и дерзок, что хотелось этой харе добавить ещё пару тумаков. Странно, что такого строптивого раба до сих пор не научили уму-разуму — обычно у атраванцев с этим быстро. Чернокожий выдержал тяжёлый и изучающий взгляд Дарика, не испугавшись даже наличию при нём оружия. «Только дай мне добраться до тебя и я тебя убью», — говорили его глаза. Да, он тот кто ему нужен!

Борагус нехорошо ухмыльнулся и, вернувшись к краю ряда, указал совсем на другого чернокожего.

— Вот этого!

Оба исарианских невольника с готовностью бросились исполнять его указание. Один достал ключи, которыми отпирались колодки, второй, стал отвязывать от столба конец общей верёвки, собираясь вытащить её из ошейника выбранного раба. Оба они повернулись к Дарику своими спинами и наклонились.

Два удара саблей и два падающих на камни тела. Надсмотрщики умерли, прежде чем сами поняли, что случилось, а ийланы не успели удивиться. Напарник куцебородого так и не выпустил конец верёвки из рук и, падая, ухитрился затянуть её в тугой узел, который Дарик просто разрубил саблей. Вытерев кровь об одежду одного из убитых, Борагус подобрал выроненные ключи, пинком сбивая с ног успевшего встать ийлана. Придавив его коленом к земле, Дарик быстро доделал незавершённую куцебородым работу.

— Ты свободен. — Прошипел полукровка на бединском, барахтающемуся под его ногами рабу, но смотрел он в этот момент только на строптивого ийлана. — Знаешь, что теперь делать.

На побитой черной физиономии мелькнуло удивленное выражение, тут же сменившееся радостным предвкушением. Дикарь даже не утруждал себя подумать, почему Дарик даёт ему свободу и мысленно уже откручивал шеи всем, кто был в караване, в том числе и своему освободителю, именно поэтому Борагус начал освобождение не с этого громилы, а выбрав кого потрусливее. Такого, кто не рискнёт броситься на него, едва успеет освободиться. Тратить своё время на остальных рабов он не стал, не выпуская из виду замершего ийлана, он попятился к выходу. На него никто не кинулся, никто следом не побежал. Чернокожий дикарь повёл себя так, как Дарик и ожидал — схватил брошенные полукровкой ключи, принявшись отмыкать замки на колодках своих сородичей. Теперь, пока он будет с ними возиться и перетирать верёвку, у Борагуса есть не более получаса, за которые он должен успеть сделать оставшиеся дела.

* * * *

Вернувшись в кладовую, Дарик забрал свой мешок и, спрятав его под охапкой нарезанной суджи, пошёл во внутренний двор. Предосторожность оказалась излишней — некому было задавать ему каверзные вопросы, вроде того, что это он такое тащит в мешке. Все, кто был свободен от стражи, сидели в округлой зале, где бедный гонец, наверное, уже раз в двадцатый пересказывал своим обсевшим его товарищам, как были обнаружены сокровища, выдумывая всё новые подробности и в геометрической прогрессии увеличивая количество найденного золота. Полукровка свободно миновал их, попав во внутренний двор, где были разбиты палатки и натянуты навесы для разведённых по разным углам животных. Пролом в стене охранялся, но не слишком бдительно — полукровка увидел только одного часового. Им оказался заморенный жарой эльф, сидевший чуть в стороне от пролома, в тени самодельного навеса из растянутой на копьях лошадиной попоны. Основную охрану нёс наблюдатель наверху. С земли было не понятно человек это или эльф — воин сидел на том, что осталось от крыши, накрывшись от солнца грязно-жёлтым плащом, привалившись к останкам какой-то каменной конструкции, с которой почти сливался.

Остроухий под навесом проводил прошедшего мимо с охапкой Дарика ленивым взглядом и отвернулся, не сказав ни слова. Обойдя развалившихся прямо на песке верблюдов, полукровка подошёл к стреноженным коням. Делая вид, что кормит их суджей, Дарик обошёл и проверил их всех (атраванских, разумеется — к эльфийским скакунам он даже не приближался), обнаружив, что они рассёдланы все кроме одного — того самого на котором от Митрасира прискакал гонец. Его лошадь так и стояла на краю табуна, в сбруе и под седлом, с жадностью косясь на вялые стебли в руках Дарика.

«Даже не стреножен — его и возьмём!»

Всем своим видом изображая беспечность, Борагус подошёл к коню, стараясь держаться так, чтобы круп животного закрывал его от наблюдателя-эльфа. Жеребец повернул к нему свою голову, всхрапнул и, прядая ушами, потянулся губами к жёстким стеблям. Дарик ласково потрепал коня по холке, бросая обеспокоенный взгляд внутрь руин. Когда уже вскроется, что рабы освободились? Может кто-то зашёл туда раньше, чем они сбили с себя колодки и расправился с ними? Да нет, тогда бы уже объявили тревогу, но с другой стороны, не может же он торчать возле чужого коня вечность?!

— Где дэвы носят этого мхаза?! — Сердитый и резкий голос атраванского командира, по имени Раххиман, командовавшего «белой стражей» в отсутствие Митра, прозвучал в ушах Дарика как горный обвал. Не зная, зачем он мог понадобиться атраванцу, полукровка понял, что времени на ожидание уже не остаётся. Когда ийланы начнут гвоздить своих бывших хозяев — возможности выбраться у него уже может не быть.