Дух мщения - Макнилл Грэм - Страница 9

— Что ты имеешь в виду? — спросил Фулгрим.

— Я имею в виду, что некоторые из старейших двелльцев прибыли с Молеха, и они помнят первое появление Императора на их планете.

— Первое? — переспросил Фулгрим.

Мортарион крепче стиснул Безмолвие.

— Он бывал там раньше? Когда?

— Если я правильно толкую грезы мертвых, то наш отец впервые ступил на Молех за много веков, или даже тысячелетий до войн Единения. Он прибыл на звездолете, который так и не вернулся на Землю. На звездолете, из которого, как я полагаю, сейчас состоит сердцевина Цитадели рассвета.

— Цитадель рассвета… Помню, — произнес Фулгрим. — Да, там, в конце горной долины было отвратительное сооружение из снятых частей звездолета! Лев построил вокруг него один из своих мрачных замков, верно?

— Несомненно, построил, — ответил Хорус. — Императору потребовался звездолет, чтобы добраться до Молеха, однако не потребовался, чтобы вернуться назад. Что бы Он там ни нашел, оно сделало Его богом, или настолько приблизило к этому, что нет никакой разницы.

— И ты думаешь, это нечто еще там? — с предвкушением поспешно спросил Фулгрим.

— А зачем еще оставлять на планете такую мощную оборону? — произнес Мортарион. — Это единственное объяснение.

Хорус кивнул.

— Благодаря Артису Варфеллу я очень много узнал о первых годах Молеха, а также о том, что мы четверо там делали. Кое-что из этого я даже вспомнил.

— Император стер ваши воспоминания о Молехе? — на мгновение забывшись, спросил Абаддон.

— Эзекиль! — зашипел Аксиманд.

Возмущение Абаддона пересилило внешние приличия, всплеском гнева он пытался дать выход своей злости. За ним показались звезды, которые залили Тижун мерцающим светом. По городу метались лучи патрульных воздушных кораблей. Некоторые из них были близко, некоторые далеко, но ни один не приближался к каркасу купола.

— Нет, не стер, — сказал Хорус, не придав значения порыву своего Первого капитана. — Столь радикальные меры быстро привели бы к разновидности когнитивного диссонанса, который привлек бы к себе внимание. Это в большей степени была… манипуляция, ослабление одних воспоминаний и усиление других, чтобы заслонить пробелы.

— Но изменить память трех полных легионов, — выдохнул Фулгрим. — Необходимая для такого сила…

— Так, стало быть, на Молех? — спросил Мортарион.

— Да, братья, — произнес Хорус, разводя руки. — Мы последуем по стопам бога и сами станем богами.

— Наши легионы готовы, — сказал Фулгрим, на теле которого от лихорадочного предвкушения замерцали коронные разряды.

— Нет, брат, для этой войны мне нужен только легион Мортариона, — ответил Хорус.

— Тогда зачем вообще было меня звать? — со злостью спросил Фулгрим. — Зачем оскорблять моих воинов, исключая их из твоих планов?

— Потому что мне нужен не твой легион, а ты, — сказал Хорус, метя в самое средоточие тщеславия Фулгрима. — Мой подобный Фениксу брат, ты нужен мне более, чем все.

Глазные фильтры Аксиманда потемнели, когда сквозь погнутые опоры купола метнулся луч прожектора. Закланялись и заизвивались резкие тени.

Все посмотрели вверх.

За куполом поднялся темный силуэт воздушного корабля, двигатели которого ревели нисходящей тягой. В воздух взметнулась метель битого стекла. Мерцающие отражения ослепляли, словно снег.

— Кто, черт побери, летает так близко? — произнес Абаддон, прикрывая глаза от слепящего света. Шум усилился, и на другой стороне купола возникли новые прожектора.

Еще два корабля.

«Огненные хищники». Убийцы орд, прославившиеся на Улланоре. Покрашенные в матово-черный цвет. Парящие вокруг купола. Символы на покатой броне гордо сияли после месяцев маскировки.

Серебряные перчатки на черном поле.

— Это Медузон! — закричал Аксиманд. — Шадрак-чтоб-его-Медузон!

Три курсовых пушки «Мститель» взревели в унисон. Мгновением позже к ним присоединились ревущие счетверенные орудия на бортовых турелях.

И купол Возрождения исчез в адском покрове рыжего пламени.

Игра называлась хнефатафл, а перед Локеном оказался титан, которого он не ожидал увидеть снова, не говоря уж о том, чтобы иметь в противниках. Ему доводилось раньше встречаться с примархами, даже говорить с некоторыми из них и не выглядеть при этом дураком, но Волчий Король был совершенно иным. Первобытная мощь, заключенная в бессмертном теле. Ярость стихии, окружающая несокрушимые кости и плоть.

И все же из всех встречавшихся ему полубогов Русс производил впечатление наиболее человечного.

Еще десять часов назад Локен пребывал в уютном лунном биокуполе, на краю Моря Спокойствия. Вернувшись с задания на Калибане, он проводил большую часть времени в уходе за садом внутри купола, стремясь к недостижимому покою.

Йактон Круз передал вызов Малкадора, а также голый серо-стальной доспех, однако собрат по Странствующим Рыцарям не присоединился к нему на борту летящей на Терру «Грозовой птицы», сославшись на важные дела в другом месте. С тех пор, когда они вместе находились на борту «Духа мщения», Вполуха заметно изменился, став печальнее, но мудрее. Локен не был уверен ни в том, что это хорошо, ни в том, что плохо.

«Грозовая птица» приземлилась возле горной виллы за пределами дворца, и юная девушка с глянцевито-угольной кожей, представившаяся Экатой, предложила ему перекусить. Он отказался, ощущая беспокойство от ее вида, словно она напоминала кого-то из прежних знакомых. Она отвела его к скиммеру с черной броней, украшенной змееподобным драконом. Машина влетела в сердце Дворцовых пределов, в тень одной из огромных орбитальных платформ, пришвартованных к склону горы, и приземлилась в пределах видимости от громадного купола Гегемона. Он поднялся в долину в одиночестве, остановившись лишь у моста Сигиллита, когда увидел две фигуры на берегу озера.

Малкадор присел на табурет сбоку от доски, и Локен озадаченно взглянул на него.

— Вы вызвали меня на Терру, чтобы поиграть?

— Нет, — отозвался Русс, — и все же играй.

— Хорошая игра подобна зеркалу, которое позволяет заглянуть внутрь себя, — произнес Малкадор. — И наблюдая, как человек играет, можно многое о нем узнать.

Локен посмотрел на доску с подвижными сегментами, вращающимися стержнями и уступающей по численности армией.

— Я не знаю, как играть, — сказал он.

— Это просто, — ответил Русс, двигая фигуру вперед и поворачивая прорезь. — Это как война. Быстро учишь правила, а потом нужно играть лучше остальных.

Локен кивнул и передвинул фигуру из центра вперед. У него была более многочисленная армия, но он сомневался, что это даст преимущество против того, кто, по его подозрениям, изобрел игру. Первые ходы, как он надеялся, он потратил на штурм, всеми силами провоцируя Волчьего Короля на реакцию. Тот даже не соизволил поглядеть на доску или сделать вид, будто хоть как-то обдумывает стратегию.

Через шесть ходов уже было ясно, что Локен проиграл, однако он стал лучше понимать суть игры. Через десять ходов его армия была разбита, а главная фигура уничтожена.

— Еще раз, — сказал Русс, и Малкадор заново расставил фигуры.

Они сыграли еще дважды, и оба раза Локен проиграл, но, как и все воины Легионес Астартес, он быстро учился. С каждым ходом он все лучше разбирался в игре, пока к середине третьей партии не почувствовал, что ухватил правила и их применение.

Последняя партия завершилась так же, как и три предшествующих: армия Локена была рассеяна и потерпела поражение. Он откинулся назад и ухмыльнулся.

— Еще раз, мой господин? — спросил он. — Я почти одолел вас, пока вы не изменили доску.

— Леман любит заканчивать игру, дерзко меняя ландшафт, — сказал Малкадор. — Но мне кажется, что мы достаточно поиграли, не так ли?

Русс перегнулся через доску.

— Ты недостаточно быстро учишься. Он недостаточно быстро учится.

Вторая фраза была адресована Малкадору.

— Он уже играет лучше, чем я, — заметил Сигиллит.