Аромат Смерти, Страсти, Любви. Нужное подчеркнуть (СИ) - Владимирова Анна - Страница 52

— Есть, — спокойно отозвался тот, не придав значения тону Грэгхана. — Подожди, я хочу сравнить составы… И не пугай кота!

Угу, а как же я? Мне захотелось напроситься с ним и тоже что-нибудь сравнить подальше отсюда.

Стоило Вальденгарду выйти, я поежилась: в гостиной словно похолодало. С опаской посмотрела на Грэгхана и не выдержала:

— Что не так?!

Он сидел, положив локти на колени и сцепив пальцы в замок.

— Объясни, как ты почувствовала перец? — неожиданно спокойно спросил он, расслабленно откидываясь на спинку кресла. — Я не совсем понял…

Подняла бровь недоверчиво: Грэгхан не мог не понять что-либо из услышанного!

«Когда же ты перестанешь мне лгать?», — вздохнула я.

— Я тебе говорила, помнишь? Матрицы раскрываются на партнере с появлением у него чувств… — стоило настороженно начать, и меня накрыло пресловутым «дежа-вю»: подобное уже происходило в Риме, когда мы говорили об их отношениях с мамой. Та же манипуляция. И я снова не понимала, к чему он хочет меня привести. — Матрицу не слышно, пока нет чувств. А с их появлением слышно лишь матрицу плюс лишний элемент, который в матрицу не вписывается…

Пока я сбивчиво говорила, Грэгхан наклонился ко мне, все также не спуская взгляда.

— Как это — не вписывается? Как ты его выделяешь? — уточнил он, глядя мне в глаза.

— Только я могла его почувствовать в этой композиции, понять, что он лишний, потому что… я знаю твой запах… и я…

«… люблю тебя».

В его глазах разлилась густая янтарная патока, вмиг смягчившая его черты. Как будто он услышал мои мысли… А до меня вдруг дошло, к чему он клонит: последняя гениальная идея моей мамы — добавить перец не только в описание матрицы Грэгхана, но и в состав на самом деле. А ведь могла и не добавлять! Достаточно было просто указать в составе скрытый ингредиент. Но нет. Она рассчитывала, что его матрица окажется под моим пристальным вниманием. Мама попросила Грэгхана меня спасти, она знала, что ему подойдет мой запах… Свела нас, надеясь, что мы будем вместе, что я буду с ним в безопасности…

Возможно ли это? Вполне… Важно? Да.

— Мама все же очень ценила тебя, — прошептала завороженно.

— Я знаю, — чуть более расслабленно выдохнул он, но следом снова напрягся. — Она доверила мне самое ценное…

Он протянул мне руку, и я поднялась, усаживаясь ему на колени. Положила руки ему на шею, скользнула пальцами вниз до ложбинки между ключицами и наткнулась на холодную металлическую подвеску.

Думал, отвлек меня? Ну, предположим, отвлек. Как тот металлический базис его матрицы, прячущийся за изысканными нотами, попытался скрыть главное за смысловой манипуляцией слов… Но я на это больше не куплюсь.

— Грэгхан, что не так? — упрямо повторила я вопрос и увидела, как его взгляд наливается сталью.

— Я никому не отдам тебя, Каролина, — яростно процедил он, порывисто притягивая меня к себе ближе и заключая в сильные объятия. — Не имею права…

Его дыхание участилось, соревнуясь с сердцебиением, пальцы впились в мою спину, причиняя легкую боль… Он прикрыл глаза и спрятал лицо в моих волосах, делая глубокий вдох…

А мне захотелось просто выть волчицей в его руках от бессилия. «Давай уедем», — хотелось простонать, но я вовремя прикусила губу до боли. Представить Грэгхана убегающим? Невозможно.

Чувствовала, как меня начинала пробирать дрожь…

— Поехали? — предложила с надеждой. — Может, пустишь за руль?

Я упросила Грэгхана поехать в Стерлинг на мотоцикле, и мне показалось, что он был даже рад просьбе. Но за руль, конечно, не пустит.

Вальденгард застал нас уже в дверях.

— Ты была права, — хмуро подтвердил он, стоя в просторном коридоре в окружении своих котов.

Таким растерянным и виноватым я его еще не видела.

— Примешь ее в академию без экзаменов, — усмехнулся Грэгхан.

— Само собой, — машинально кивнул парфюмер, развернулся, и ушел обратно в рабочий кабинет, не попрощавшись.

А я так и застыла с раскрытым от удивления ртом, не веря своим ушам. И только через несколько секунд спохватилась, что поступление в академию уже давно не стоит на первом плане…

Когда мы выехали за пределы Стерлинга, Грэгхан внезапно остановился у обочины.

— Садись за руль, — спокойно сказал он, спрыгивая с сиденья.

— Что? — нахмурилась я, а следом испугалась до чертиков: он не шутил! — Грэгхан, я…

— Давай, Каролина, — улыбнулся наконец он и передвинул меня на водительское сиденье. — Да не бойся ты так!

Уселся позади меня и положил мои ладони на руль, накрыв их сверху своими.

— Я же не бросаю тебя, — проговорил он мне на ухо, и, немного помолчав, добавил тише, — я никогда тебя не брошу. Слышишь?

От этих слов у меня все сжалось внутри и вспыхнуло, выжигая кислород из легких. Я была очень рада тому, что он сидит сзади и не видит моих эмоций. Задержала дыхание в попытке выровнять его и нервно сглотнула.

— Веришь мне? — потребовал он.

Кивнула.

— Обещаешь верить? — настаивал он.

— Да.

— Запомни это, пожалуйста…

И мотоцикл послушно заурчал под нами. Грэгхан мне что-то объяснял, показывая то на панель приборов, то на аппарат управления. Я кивала, а сама не видела ничего вокруг, лишь чувствовала и впитывала каждое его прикосновение, каждое слово… Мне казалось, что вся наша жизнь сузилась до этого момента. Как горлышко бутылки. Отчаянно хотелось дать газу и проскочить его быстрее! Только скорость тут не поможет…

— Каролина, спокойнее, — донеслись до меня его слова, а пальцы сильнее сжали мои.

Но на этот раз даже адреналин не выбивал тугие мрачные мысли из головы. Только его руки, контролирующие каждое мое движение, казалось, держали теперь всю ситуацию непонятной мне ценой и усилиями. И только это вселяло в меня уверенность…

Ночь сгустила не только краски, но и нашу тишину.

Странная она была… Темная, густая… но какая-то желанная. Что-то таилось в ее глубине… Какая-то надежда, что все кончится хорошо, и что она еще не раз будет гостить рядом с нами, но никогда не бросит, не оставит вместо себя серый глухой вакуум.

Я временами забывалась и начинала строить предположения, чего же ждет Грэгхан. Погружалась в анализ событий и его слов, потом злилась на него: неужели он не понимал, что ожидать не пойми чего, невыносимо?

— Почему ты не объяснишь мне, что происходит? — спросила все же я, задумчиво глядя на огонь в камине. Не сразу поняла, что не выдержала, не оправдала его ожиданий…

Мы сидели на полу перед тлеющим камином после ужина и пили чай.

— Я обещал, что расскажу, когда станет безопасно для тебя… — терпеливо ответил он, прижимая сильнее к себе.

Его губы коснулись моего плеча, но я вдруг почувствовала, что не могу больше молчать. Вот не могу и все! Его руки внезапно стали раздражать и жечь кожу. Подскочила на ноги и обернулась.

— А если станет не безопасно, а поздно?! — прерывисто выдохнула. — А если ты в чем-то ошибаешься?!

— Каролина… — устало начал Грэгхан, подаваясь вперед, но я уже не могла остановиться.

— Если бы я вовремя не раскрыла состав этой композиции… — перебила я его. — Ты бы ошибся?!

— Каролина… — глухо зарычал он на меня.

— Ошибся?!!!

Он стиснул зубы и вцепился в меня своим пронзительным взглядом, о котором я уже успела забыть.

— Ты поэтому так нервничал и злился у Вальденгарда?!

— Нет, не поэтому!!! — рыкнул он и рывком поднялся. — Я не парфюмер, чтобы разбираться в ваших тонкостях…

— Зато я — парфюмер! И ты можешь…

— Это мне решать!!! — вдруг резко перебил он меня. — Для меня ты — моя женщина! А у женщины есть иногда определенные обязанности! И не ставь мне, пожалуйста, условий!!!

Перед моими глазами мелькнуло лицо его матери, тоже изводившей себя тревогой и позволившей себе секундную слабость умолять его не рисковать… Но тут же смиренно опустившую глаза, уходя с его дороги. Значит, женщины у них должны вот так вот молчать в тряпочку?!