Неспособность любить - Горская Евгения - Страница 4

Свекра это сильно обидело, но Саше на отцовские обиды было наплевать.

Все считали, что Саша пошел в медицинский, потому что у него рано умерла мама, но это было не так. Медицина его интересовала, когда еще ничто не предвещало, что Веры Анатольевны скоро не станет. Лиза тогда вообще не думала о будущей профессии и только фыркала, видя у друга какую-нибудь популярную медицинскую книжку.

– На самом деле нет ничего интереснее человека, – улыбался ей Саша.

Он всегда ей улыбался, всю жизнь, хотя, в отличие от Кирилла, впечатления весельчака не производил.

– А космос? – спорила Лиза. – Происхождение Вселенной?

– Тоже занятно, – соглашался будущий муж. – Но человек интереснее. Происхождение Вселенной человечество когда-нибудь объяснит, а себя едва ли. Человек сложнее Вселенной.

Саша тогда казался ей ужасно умным. Впрочем, он всегда казался ей ужасно умным. Еще он был самым честным, самым добрым и самым надежным, и сейчас ей было жалко и стыдно, что она портила свое счастье ревностью.

Саша не давал ей никаких поводов для ревности, и в глубине души Лиза знала, что ни на какую другую женщину он ее не поменяет, но все равно ревновала. Хорошо хоть, что мучила только себя, к Саше старалась с этим не приставать.

Незаметно Лиза задремала, не зная, что бесконечная череда грядущих дней, о которых ей даже думать было страшно, может оказаться совсем не такой бесконечной. Лиза была опасна убийце, и убийца об этом не забывал.

Нику разбудила свекровь.

– Ника, – заговорила Елена Сергеевна. Ника резко села в постели, звонка от свекрови она не ждала и отчего-то испугалась. – Лиза вчера на похоронах платок забыла. Выронила на панихиде, а уехала-то она сразу, на поминки не осталась. Платок у меня, ты не можешь ей передать?

– Какой платок? – не поняла Ника.

– Пуховый. Передашь, Ника?

– Передам, конечно.

Какие-то разговоры насчет потерянного платка Ника вчера слышала. Данила спрашивал, кто его потерял. «Мог бы и сам съездить к Лизе», – зло подумала Ника. Данила с Лизой отлично знакомы. Впрочем, ей сразу стало стыдно и очень жалко свекровь, которая использовала любой повод, чтобы позвонить Нике.

– И еще… Кирюша квартиру снимал. Нужно оттуда все забрать. Месяц кончается, к марту жилье надо освободить. Поможешь?

– Конечно.

– Приезжай. Я тебе платок дам и ключ.

Ника нащупала ногой тапочки, поплелась в ванную. Квартиру родители ей купили, когда Кирилл ее бросил. Разменяли свою трехкомнатную на две однушки. До этого Ника с Кириллом квартиру снимали. Мама очень переживала, пыталась и тогда совершить какой-то обмен, но не успела. И слава богу. Теперь Ника понимала бывшего мужа гораздо лучше и поостереглась бы доверить ему собственную недвижимость. Впрочем, не исключено, что в ней просто говорит ревность брошенной женщины.

До дома свекрови ехать было далеко, новое жилье Ники располагалось почти у МКАД. На улице сильно потеплело, эта зима отличалась резкими перепадами температур. По дороге к метро Ника осторожно обходила лужи, уставившись себе под ноги.

Кирилл бросил ее в такой же слякотный день. Странно, но у нее тогда не было никаких дурных предчувствий. Она готовила ему ужин и радовалась, что мясо получилось замечательное, когда в двери заворочался ключ.

– Кирюша! – выбежала к мужу Ника. – Кирюшка, как я соскучилась!

– Мне надо с тобой поговорить, Ника. – Он хмурился и старательно отводил глаза. А потом посмотрел с жалостью.

То есть тогда Ника еще не понимала, что он смотрит с жалостью. Тогда ей было весело.

– Говори, – засмеялась она. – Только быстро, ужин остынет.

Кирилл повесил куртку, переобулся.

– Послушай. – Он осторожно обошел жену, встал у окна в комнате, уставившись в темноту ночного города. – Наш брак не получился. Нам надо расстаться.

– Что? – не поняла Ника.

Действительно не поняла. Еще утром Кирилл целовал ее на прощание, а до этого ночью им было по-настоящему хорошо, она и теперь в этом не сомневалась.

– Кончай, Ника! – Он начал злиться. Ему хотелось поскорее все разрешить. – Не строй из себя дуру!

Самым стыдным было то, что она долго не могла поверить в происходящее. Она плакала и смотрела на него непонимающими глазами.

– Но… как же так… Кирюша… – повторяла Ника, пока не догадалась спросить: – У тебя… другая?

– Да! – заорал он. – У меня другая! У меня другая женщина, и я хочу остаться один!

Он вызвал ей такси и так и стоял у окна, пока она одевалась. Хорошо, что хоть не вытолкал за дверь. Или, наоборот, плохо? Может быть, тогда она не мечтала, чтобы он вернулся.

Во дворе свекрови что-то изменилось, только Ника не поняла, что именно. То ли подросли деревья, то ли расширили детскую площадку. Впрочем, деревья и раньше были большими.

Ника приезжала сюда с Кириллом пару раз в год, на большие семейные праздники. Если честно, ездить к свекрови она не любила и чувствовала себя в гостях неуютно. Елена Сергеевна здоровалась с Никой ласково, целовала и сразу переставала сноху замечать. Ника улыбалась, когда нужно было улыбнуться, кивала, когда следовало поддакнуть, и с облегчением уходила отсюда на следующие полгода.

Кода подъезда она, конечно, не помнила, вошла вместе с мальчиком-подростком, поднялась на второй этаж пешком, позвонила в дверь.

– Кто? – спросила из-за двери свекровь.

Вообще-то, в двери был глазок, она не могла не видеть Нику.

– Я, – глупо объяснила Ника. – Я, Елена Сергеевна.

Зашуршали замки, свекровь посторонилась.

– Проходи.

Ника замялась, не зная, стоит ли раздеваться, расстегнула куртку и прошла вслед за хозяйкой в комнату.

В дверь заглянул свекровин друг, покивал Нике – поздоровался, ласково обратился к Елене Сергеевне:

– Лекарства прими, Леночка.

– Потом, – отмахнулась свекровь.

Мужчина исчез. За Елену Сергеевну можно было порадоваться, в голосе мужчины слышалась настоящая забота. Нике тут же стало стыдно за такие мысли, женщина только что потеряла единственного сына.

– Вот. – Елена Сергеевна протянула Нике деревенский пуховый платок. – Передай Лизе.

– А это точно Лизин? – спросила Ника, убирая платок в сумку.

– Кто-то сказал, что она потеряла. Она же единственная уехала, не осталась на поминки. У всех оставшихся Данила спрашивал.

Обижаться на Лизу было нельзя, у нее не меньшее горе, но Ника промолчала.

– А ты напрасно не пошла на Сашины похороны. Кирилл с Сашей дружили всю жизнь.

Ника опять промолчала. Елене Сергеевне хотелось забыть, что Ника давно не жена ее сыну. Наверное, ей так легче.

– Вот ключи, Ника, – свекровь протянула ей связку.

Брелок был еще Никин, она сама его сделала лет пять назад. Сплела из бисера, добавив несколько старых бусин. Брелок был красивый, Ника им гордилась.

Но оставила его на столе вместе с ключами, когда уходила из их общего с Кириллом дома. То есть когда Кирилл ее выгнал.

– Елена Сергеевна, – выдавила Ника, – а где Кирилл жил?

Свекровь подняла на нее непонимающие глаза, с недоумением назвала адрес. Адрес был их старый, бывший муж не поменял за прошедшие годы места проживания.

– Только не выбрасывай ничего из вещей, – предостерегла Елена Сергеевна. – Сначала покажи мне.

– Конечно, – кивнула Ника.

Ей бы в голову не пришло выбросить чужие вещи.

До сих пор она и в руки-то чужих вещей без разрешения не брала.

Больше говорить было не о чем. Ника вышла на лестничную площадку, кивнула на прощание, свекровь заперла за ней дверь.

Только спустившись вниз, Ника с запозданием вспомнила, что Лизиного телефона у нее нет. Пришлось звонить Елене Сергеевне, спрашивать.

Ника уничтожила телефоны друзей Кирилла год назад, когда Кирилл стал для нее просто неприятным воспоминанием. До этого телефоны Лизы, Саши и Данилы казались хоть какой-то связью с прежней любовью, которую она долго надеялась вернуть.