Венок Альянса (СИ) - "Allmark" - Страница 31

Вечером, не в силах совладать с настойчивыми мыслями, Винтари постучался в комнату Дэвида.

– Вы не спите?

– Нет. Столько впечатлений…

– В общем-то, у меня то же самое.

Винтари прошёл в комнату, в сиянии разноцветных призм ночника выглядящую так маняще уютно. Сколько вечеров прошло здесь, под этой мягкой искусной иллюминацией, за тихими, самыми интимными в жизни разговорами. Странно ли, что самым доверенным, самым интересным и незаурядным собеседником в его жизни оказался настолько не равный ему по возрасту? Но за эти годы странное стало его воздухом и пищей.

– Всё хорошо? – Дэвид легко коснулся его руки, выводя из задумчивости.

– Да… Наверное… - Винтари повёл плечами, наслаждаясь лёгкостью и мягкостью домашней одежды после парадной, - не знаю. Видите ли, со мной никогда такого не происходило. Я слышал, глубокое сканирование бывает даже болезненным… Но это не было глубоким сканированием, Дэвид. При сканировании телепат как бы идёт из комнаты в комнату в твоём сознании, ища то, что ему нужно, кидая некие позывные, позволяющие этому чему-то поскорее найтись. Здесь же… Он оказался сразу везде, понимаете? Он не проходил по этим комнатам, он пронзил их, как лучи радиации. О чём только думал Г’Кар…

– О чём вы?

Центаврианин неуверенно коснулся гирлянды колокольчиков у стены, они не зазвенели, а засветились.

– Принять под свою опеку ребёнка-телепата… ребёнка настолько сильных телепатов! Будучи настолько… давно исторически не готовыми к этому. Я понимаю, нарнам очень хотелось компенсировать историческую несправедливость, но… Он мог бы сжечь кому-то мозг, не желая этого. Что будет, если он этого пожелает!

– Он… Затронул в вас какие-то неприятные воспоминания?

– Приятные тоже, от чего страшнее. Нет, я… Наверное, я на самого себя злюсь.

– Ваш шок – это нормально…

Они опустились рядом на тонкие подушки, разложенные вокруг низенького столика. На столике громоздились главным образом книжки — Дэвид, похоже, писал какую-то домашнюю работу на тему старинных иллюстраций. На краю стола лежал карандашный набросок — попытка разбить некий сложный узор на простые элементы.

– Если вы боитесь, что он теперь может… кому-то что-то о вас рассказать…

Винтари раздражённо махнул рукой.

– Он дик и наивен, он просто не знает, что можно, а чего нельзя! Ребёнок со смертоносной силой. Да, я должен… Должен поговорить с ним. Когда найду слова, конечно…

– Отец как-то сказал: «Главная причина, по которой люди боятся телепатов – это то, что они не могут разобраться в себе, и боятся, что в них разберётся кто-то другой». Вы знаете, я никогда не боялся телепатов. Может, потому, что минбарские телепаты никогда не позволяли себе никаких неделикатных действий, а может, потому, что мои мысли едва ли являются настолько интересными, чтобы все стремились узнать их. Знаете, он коснулся и моего сознания. Вы правы, это так страшно… Думать, спрашивать себя – достаточно ли чисты твои мысли, не откроется ли в них что-то тёмное, пугающее.

– Вот с такой стороны я не смотрел, честно говоря. … Да что нечистого может быть в мыслях у минбарцев? Что вы вообще о нечистых мыслях знаете?

Подросток рассмеялся, на его щеке проступила ямочка – такая же, как у отца. Винтари вспомнил фотографии с «Вавилона-5» - Шеридан в форме космофлота Земли, Шеридан в форме времён мятежа… Открытое, ясное лицо с самой солнечной улыбкой на свете, за одной этой улыбкой можно было пойти — и во тьму, и в огонь…

– У каждого из нас есть тайны, - молвил Дэвид, уставившись на свои руки, будто внезапно нашёл в них что-то очень занимательное, - то, что нам кажется в себе смешным, или постыдным, или недопустимым, недостойным. У каждого есть то, о чём он избегает думать, что несёт слишком сильную боль… или слишком сильное наслаждение. Я напоминаю себе об этом, о том, что никто из живущих не может считать себя чистым, никто никогда не открыт для собственного взгляда – даже среди учителей, мастеров, величайших людей. Я напоминаю себе об этом, чтобы не впадать в опасное зацикливание на своих слабых местах, на том, чтоб избегать своих слабостей. Как ничто другое, это ведёт к ослаблению духа.

Сумел ли он преодолеть то, что мучило его больше всего, что, по его собственному признанию, разъедало ему душу - ненависть к Земле? Обиду за отца, спасшего эту неблагодарную планету и за это пошедшего под трибунал, боль и гнев за столетний кошмар телепатов? Винтари не хотелось спрашивать. Хотелось верить, что да. У минбарцев ведь куча способов очищать и успокаивать свой дух, который-то должен был подействовать… Уж точно, он не станет лишний раз напоминать, тревожить эту рану. Хотя она и так растревожена появлением рыжеволосого нарна.

– А что делать, если о чём-то и правда тяжело думать, и хочется стереть, выжечь это из своей памяти? Когда кажется, много б отдал, чтоб переправить какую-то страницу в своей книге?

Подросток завозился, устраиваясь на подушках поудобнее, на стене качнулась тень остреньких рожек.

– Если б вы взглянули на эти страницы… вполне вероятно, вы и не нашли бы, чему там ужасаться. Уж точно, они, если б прочли ваши мысли, не поняли бы, чему ужасаетесь вы. Свой стыд самый стыдный, потому что свой. Но будем объективны, мы в нашем возрасте не успели совершить ничего по-настоящему ужасного. Глупого – ладно, допустим… Однажды на уроке, когда учитель объявил новую тему и спросил, не имеет ли кто что сказать по ней, я вызвался. Мне казалось, что я знаю. Лишь когда слова уже слетели с моих уст, я понял, какой сморозил откровенный бред. Да, в тот момент я дорого б отдал, чтоб отменить своё последнее действие! Я сел весь красный, учитель как-то прокомментировал сказанное, и мне хотелось провалиться сквозь землю, мне казалось, что все, абсолютно все смотрят на меня – хотя я, конечно, не отслеживал, я не мог оторвать взгляда от пола. Уж лучше бы промолчал, честное слово! Я ел себя этим неделю, не меньше, спать спокойно не мог. А потом тот же учитель, объясняя уже новую тему, рассказал, как некогда на уроке очень долго спорил с учителем, пытаясь доказать ему, что тот не прав, спорил задорно и даже с апломбом. И опозорился в пух и прах, когда оказалось, что примеры, которые он приводил, были совсем из другой темы, которую он проходил и должен был знать хорошо. В моём представлении, от такого вообще умереть можно было, но странно, учитель говорил об этом с улыбкой. Именно тогда я понял, как это важно – умение переживать и отпускать. Как важно уметь взглянуть на свои проблемы отстранённо, сторонним взглядом. Проходит время – и то, что заставляло нас мучиться и переживать когда-то, больше не имеет на нас влияния.

Что ж, это прекрасно, что он говорит о чём угодно, только не об этом…

– Пожалуй, тут вы правы. Хотя я очень самолюбив, но я уже замечал, что боль от неудач и поражений притупляется со временем. Наверное, телепаты в этом плане счастливее, чем мы, они не настолько наедине с собственными мыслями.

Дэвид усмехнулся.

– Редко от кого услышишь, как телепатов называют счастливыми.

– Ну, я говорю больше применительно к телепатам Центавра, у нас они привилегированный класс. Детей-телепатов, родившихся в бедных семьях, забирают на усыновление в знатные дома, они получают щедрое вознаграждение за свою работу, и наша гильдия телепатов не налагает на них таких ограничений, как на телепатов-землян Пси-Корпус. Мы не заставляем их подчиняться какой-то единой структуре, не ограничиваем их в проявлении их способностей. Телепат подчиняется в первую очередь роду, ну, как и любой из нас. Гильдия служит больше для организации, объединения, например, чтоб семьи, которым не повезло иметь своего телепата, знали, куда обращаться для найма.

– Значит, у вас не могло бы произойти подобное истории родителей Андо?

– Это действительно маловероятно. Наши телепаты не скованы неволей большей, чем все остальные, по крайней мере. И нормалу, и телепату условия жизни диктует семья, в которой он вырос. А в некоторых случаях им даже позволяется больше – как привилегированному классу, им делаются поблажки. Ну, например, были случаи, когда давалось разрешение на поиск биологической семьи… Такое желание, впрочем, выражалось нечасто, телепатам более чем привольно живётся и в приёмных семьях, они являются сокровищем и предметом гордости принявшего их рода, а семьи получают за ребёнка-телепата солидное вознаграждение, позволяющее вырастить двух обычных детей или дать полноценное образование по крайней мере одному, это сделка, выгодная для обеих сторон. У нас так же не существует запрета на брак телепатов с нормалами, это было глупо — их мало… К тому же, хотя союз телепата с телепатом и повышает шанс передачи способностей, твёрдой гарантии нет — известен случай, когда у родителей, уровень которых соответствовал земному П11, все трое детей родились без способностей. Но это, конечно, просто образец чудовищного невезения.