Венок Альянса (СИ) - "Allmark" - Страница 67

«Интересно, что это говорит девушка из Ледяного города, - невольно подумал Дэвид, - хотя, кажется, среди тех, с Андо, она не была…»

– Лучше, если мы вернёмся к этой теме позже, при более удобных обстоятельствах, - улыбнулась Селестина, и остаток времени до стоянки Дэвид думал о том, что делать с прискорбной неловкостью, неизбежной в присутствии телепатов.

========== Часть 3. ЧЕРТОПОЛОХ. Гл. 2. Сверкающие окраины ==========

Селижани называют городом стекла. Город на берегу моря, чего уж тут в избытке - так это песка. Плавить из него стекло научились ещё тогда, когда большая часть других разрозненных центаврианских цивилизаций, пыхтя, переползала на бронзовые орудия и осваивала обжиг, есть мнение, что Селижани - один из самых древних городов на континенте, точный его возраст установить затруднительно, полноценных археологических раскопок толком не велось. В развалинах древних храмов, уже не отправляемых ныне культов, и царского дворца найдено немало вулканического стекла, по-видимому, за него спасибо ныне спящим вулканам островной гряды Кирити, эти фрагменты считаются самым древним стеклом на Центавре. Из тёмного, довольно грязного вулканического стекла и ныне выполнены полы в главном храме города - храме Могота, точнее, выполнены из него они были ещё при постройке, когда это был храм малоизвестного сейчас божества Утмаса, позже отождествлённого с Моготом, и позже пережили только несколько ремонтов-реставраций - всё-таки ноги бесчисленных туристов сотрут что угодно. Но у стен, где ноги ступали значительно реже, плиты были те же самые, 700-летние, отшлифованные почитателями Утмаса, погребенными потом в подземельях храма, где их бог сумеет уберечь их от ночных тварей, похищающих мёртвые тела, чтобы сдирать с них кожу и в этой коже, в чужой личине, приходить в дома живых.

В общем, из стекла здесь научились делать, кажется, всё, кроме еды. Огромные витрины торговых центров в современных кварталах поражали не меньше, чем искусные витражи в старых кварталах. В витринах ювелирных магазинов можно было увидеть стеклянные украшения столь искусной работы, что некоторые из них стоили много дороже, чем украшения из драгоценных металлов и камней. На тротуарах перекрещивались и дробились сотни радуг. В Парке Возрождения центральную аллею украшали фонари, выполненные полностью из стекла, при чём литьё столбов, изображающих увитые вьюном деревца, заставляло грустнеть от зависти многих кузнецов. Через пруд был перекинут стеклянный мост, стоя на котором, можно было наблюдать, как прямо у тебя под ногами проплывают разноцветные шустрые рыбки. О стеклянной посуде и безделушках, соответственно, нечего и говорить. Селестина купила горсть разноцветных шариков, принялась жонглировать ими, вокруг моментально конденсировалась толпа зевак - шарики катались по её рукам как примагниченные или живые и дрессированные, обегая ладони и пальцы, ныряя в рукава и неожиданно выныривая оттуда, собираясь в браслеты на её запястьях и замирая на кончиках ногтей, иногда исчезая или меняя цвет. Дэвид уже знал, что часть из этого - попросту ментальная иллюзия, но всё равно смотрел потрясённо на это совершенно детское волшебство. Действительно, у неё очень ловкие руки и точные, выверенные движения - Селестина, смеясь, объяснила как-то, что в родном поселении занятий вообще не очень большое разнообразие, и развлекались в том числе так. Милиас проворно подставлял шляпу, за час они собрали достаточно, чтобы спокойно дождаться хотя бы завтрашнего дня - а раньше завтрашнего ожидаемый ими информатор сюда, увы, и не прибудет. Селестина, правда, забраковала идею искать дешёвую гостиницу.

– Наверное, это просто так кажется, что в этом городе не может быть ничего дешёвого, но ничего не могу поделать - очень уж он блистательно выглядит. Предлагаю пойти к морю. Если Милиас купит нам какой-нибудь еды, которая не будет слишком большим сюрпризом для нашего пищеварения, то мы прекрасно проведём там время.

Песчаный пляж был поистине огромным, благодаря чему можно было расположиться обособленно, вдали от других компаний отдыхающих, которых, впрочем, сейчас здесь было немного.

– До чего ж хорошо, что на Центавре по преимуществу такой тёплый климат. Иначе б туго нам пришлось… Здесь ведь есть какие-нибудь кабинки для переодевания? Я намерена искупаться. Благо, купальник себе прибрала сразу, как чувствовала, что понадобится.

Милиас вздохнул - у него с собой купальника не было, не проявил он такую дальновидность. На Центавре, по понятным причинам, купальники существуют и у мужчин, и у женщин, нырять в море в рубашке считается неприличным. О купании для Дэвида не могло, увы, быть и речи - в платке ни одна нормальная женщина купаться не будет, снять его - тоже вариант как-то не очень. Вспомнился берег реки в Эйякьяне, где представители рас, испытывающих с купанием определенные сложности, радовались счастью более везучих товарищей. Страж сползал к воде, повозился у берега, нерационально опасаясь, видимо, что его может отнести набегающей волной, потом зарылся в тёплый песок и прикрыл единственный глаз, заставляя Дэвида размышлять о возможностях его нервной системы воспринимать и обрабатывать такие не предопределённые для него ощущения. Селестина вернулась с найденной ракушкой, растянулась на песке, зачарованно любуясь ею.

– Какая яркая, гляньте. Наверняка, где-нибудь в другом месте её могут купить за большие деньги. А здесь они как камешки, ну или те же стекляшки, которыми я играла. Так часто бывает. А на Центавре вообще много яркого - яркие краски, яркие вкусы. Наши языки не могут распробовать прелесть большинства блюд, рот то огнём пылает, то слипается от сладости, а наши блюда для них, наверняка, страшно пресные.

– Это верно, - рассмеялся Милиас, - первые дни моей рейнджерской жизни были сущим адом.

– Только дни? Если б я привыкла к такому многообразию жирного, острого, сладкого и ещё чёрт знает какого, чему и названия нет, я б, наверное, к минбарской еде никогда не притерпелась. Вот это, на что я так ругалась в прошлый раз… У землян есть несколько видов перца, а у центавриан, видимо, в 70 раз больше и они все собрались в этом несчастном куске мяса…

– Мы можем готовить мясо и почти без специй, но…

– О, это «почти», как отрадно оно звучит! А я после этого подумала - зачем на Минбаре существуют специи? Нет, вернее, почему они смеют так называться? Вот, ханаф-ши как готовится - рыбина разрезается на семь кусков, шесть из них готовятся только с одной, своей специей, и только седьмой с ними всеми, эти вкусы нужно потреблять последовательно, завершая вот этим седьмым, букетом, после того, как прочувствуешь каждый вкус отдельно… На Центавре такое извращение, наверное, просто невозможно.

– А вот и нет, есть у нас такие блюда. Ну, почти такие. Есть такой вид грибов, их можно готовить очень по-разному, правда, редко вместе берут более трёх видов блюд… А всё же, кажется, тебе нравится Центавр.

– Нравится, конечно. Это удивительная, сумасшедшая карусель… Да, в воспоминаниях взрослых я видела карусели. Центавриане умеют наслаждаться - и это не странно, это ваша природа. Вы способны не только воспринимать, но и действительно ценить по достоинству всё вот такое острое, пряное, терпкое, - она укусила вытащенный из корзины плод, - о боже, он забродил или он такой есть? Дэвиду, думаю, такое давать не стоит… И ваши способности в музыке, в живописи - вы действительно умеете создавать красоту, ценить красоту. Умеете устраивать праздники и безудержно веселиться.

– Большинство наших праздников большинству других рас кажутся вульгарными.

– Ну естественно, так же как и ваши блюда - слишком… Меня тоже всё это вводит в оторопь. Мы другие, не настолько… эмоциональные и чувственные. Это разница физиологии во многом. А как может физиология не влиять на культуру? Вот в том числе, что касается секса. У вас по шесть органов, и мужские органы имеют такую гибкость и подвижность, какой у нас не имеют конечности. Это ж какое разнообразие, какой простор для затей! Плюс к тому, у центаврианских женщин нет девственной плевы, это практически лишило вашу культуру такой существенной для землян вещи, как культ девственности. То есть, иногда и у вас, может показаться, ценится добрачное целомудрие, но больше номинально, это для пущей торжественности все эти брачные ночи, медовые месяцы и восторги от долгожданного воссоединения восхитительной пары, по факту же жених и невеста могут предаваться любовным утехам и до свадьбы, и не факт, что друг с другом. То есть, центаврианские женщины гораздо более раскованны, ввиду отсутствия этого страха оказаться не девственницей. Разве что, рождение внебрачных детей как-то не поощряется… Я ведь права?