...а мы - с Земли (СИ) - "Gera Serebro" - Страница 5

— Две смерти. В один день. Показатели превышены в несколько раз. Оли, приведи, пожалуйста, статистику рождаемости и смертности.

— Рождаемость на текущий период — семнадцать человек в год. Смертность — шестьдесят два человека. Общее количество населения — сто три тысячи шестьсот восемнадцать человек, — лениво протянул специалист по демографии. — В сравнении с прошлым периодом показатели смертности ухудшились более, чем в полтора раза.

— С каждым годом показатели ухудшаются. Если так пойдет и дальше, то через полтора-два тысячелетия мы попросту вымрем!

По поляне прошелся тихий возмущенный гул.

— Почему бы нам просто не увеличить число инкубаторов? — закономерно спросил кто-то из толпы.

— Мы постоянно создаем новые. Но это процесс непростой, старые то и дело выходят из строя, специалистов не хватает. Возможно, к концу года в строй вступят два инкубатора, сейчас идет тестирование, — раздраженно отозвался главный инженер.

— Мы можем увеличить их количество и активно этим занимается. Возможно, через пару десятилетий рождаемость увеличиться на два-три человека в год. Но это ничего не даст, если не снизить уровень смертности или не найти альтернативный источник рождаемости. Наши генетики работают на износ, сейчас на нового человека затрачивается в среднем полтора года…

— Почему так много, если плод формируется всего девять месяцев?

— Потому что, — с нескрываемой злобой в голосе ответил Женя, — потому что в каждого нового человека необходимо внести отличительные видовые признаки. Собрать принципиально отличную ДНК, уникальную. Иначе планета будет населена клонами, что противоречит единому общеземному закону о видовом разнообразии. Ты хочешь, чтобы Землю населяли клоны?

— Да я просто так спро…

— А каждый встроенный признак должен пройти тестирование. Иначе мы рискуем вырастить мутанта, а не человека. Ты этого хочешь? Раньше на создание младенца уходило минимум два года, сейчас всего полтора, мы на износе, я не могу себе позволить даже недельного выходного, и ты недоволен?

— Женя, спокойно, — поспешно перебил его Эн. — Но он прав. Создание человека — процесс сложный и медленный. Дополнительные инкубаторы могут решить проблему, но со временем. А плачевная ситуация у нас сложилась уже сейчас.

— И что делать? — поинтересовался взволнованный ребенок. Крылья у бабочки кончились, а тельце отправилось в рот.

— Нам необходимо воскресить давно исчезнувший у нас признак. Способность воспроизводить себе подобных естественным путем.

— Это то есть… погоди-погоди. Размножаться? Беременеть в смысле? И осеменять? Это как животные? — подал голос массивный человек, представитель оперативной группы спасателей. Кира.

— Именно.

— Невозможно, — хмыкнул биолог. — Уже несколько тысячелетий люди не способны размножаться. С тех самых пор, как иммунитет нам заменили нанороботы, а в мозг встроили универсальный чип. Мы био-социо-кибернетические существа. Какое размножение? Это смешно!

— Да, но — почему мы не можем размножаться? — Эн подошел к биологу ближе.

— Элементарно. Репродуктивные органы не развиваются. Вторичные половые признаки, за редким исключением, отсутствуют. Мы, как это понятнее объяснить — не взрослеем. По сути, мы все, в физическом смысле этого слова, останавливаемся в развитии в подростковом возрасте. Вечная молодость. Мы победили процессы старения, мы научились выращивать новые органы и заменять ими изношенные или поврежденные, основная причина смертности у нас — несчастные случаи и халатное отношение населения к здоровью; мы не знаем инфекционных болезней, но цена за это — неспособность размножаться. Мы не выживем без современных технологий. Инкубаторы — наша единственная возможность воспроизводить себе подобных. Без альтернатив.

— Да, но — почему мы не дозреваем?

— А вот это вопрос спорный, — подключился человек из технического отдела. — Считается, что виной тому нанороботы, останавливающие процессы старения, но эксперименты на животных не дали того же результата. Вероятно, есть и другие факторы. Есть теория, что так сложилось в ходе эволюции. Альтернативное размножение со временем вытеснило размножение естественным путем, репродуктивные органы стали рудиментными…

— Еще предположения есть?

На поляне воцарилась тишина. Люди переглянулись друг с другом и выжидательно уставились на Эна.

— Друзья, — продолжил он, когда напряжение на поляне достигло пика. — У меня для вас хорошая новость! Сегодня, впервые за долгие годы, у нас появился реальный шанс исправить ситуацию! Слово предоставляется Гере, антропологу, посвятившему последние пятьдесят лет жизни изучению человека разумного, нашего прямого предка.

Взгляды присутствующих направились на маленькую взлохмаченную фигурку бывшего подопечного. Он неторопливо поднялся, отряхнулся, многозначительно посмотрел по сторонам и важно изрек всего одно слово:

— Среда.

Ну не мог он обойтись без театральности.

— Поясни, — нетерпеливо потребовал кто-то.

— Так все очень просто, — говорящий прошелся вперед-назад. — Посмотрите вокруг, — обвел рукой поляну. — Как мы живем? Мы слишком далеко отошли от природы.

Следуя взглядом за его рукой, Эн осмотрел поляну. Люди сидели вразвалку, кто на чем — на земле, на поваленном дереве, ребенок лежал на животе в траве. Спасатель и психолог отошли в сторонку и изучали друг друга; человек из технического отдела методично что-то жевал, генетик смотрел на говорящего и хмурился, биолог выпутывал из волос хвою. По краю поляны парили гравиталеты. В крови каждого присутствующего бушевали микророботы, а в голове сидел чип, позволяющий в любой момент выйти в глобальную сеть, загрузить карту местности — виртуальную или спутниковую — или связаться с себе подобными. На данный момент у всех была активирована прямая трансляция, и глазами собравшихся за ходом собрания наблюдала вся Земля.

Действительно. Они слишком далеко отошли от природы.

— И дело не только в техническом прогрессе. Дело в самих людях. В том, как мы живем. Как социализируемся. Вы не задумывались, что с самого рождения человек подвергается мощному воздействию социума, идущему вразрез с его природой?

— А какова природа человека? — хмыкнул биолог. — Нам это не известно.

— Ну почему же? — Гера подошел к нему ближе. — Кому, как не тебе, знать, что изначально люди рождаются с нулевой эмпатией и повышенной агрессией. Маленькие люди лет до трех лупят окружающих и друг друга всеми подручными средствами. Что делаем мы? Давим агрессию на корню.

— Это не полезное качество, зачем культивировать то, что мешает нормальному функционированию общества? — отозвался сопровождающий из детского центра.

— Это только маленький пример, один из сотни. Агрессию мы подавляем, правда, не всегда получается, — тут юркие красные глаза мельком посмотрели на генетика, отчего тот плотно сжал губы. — Но что, если мы подавляем и другие, заложенные природой, качества? Не вредные, а полезные? Что, если наша искусственно созданная среда настолько противоречит природе человека, что механизмы, способствующие тому же естественному продолжению рода, попросту не запускаются?

— Бр-р-ред, — протянул спасатель, Кира, на мгновение отвернувшись от психолога.

— У человека в принципе нет заложенных механизмов, нет инстинктов, так, пара примитивных рефлексов, — поддакнул психолог. — Все исчезло. Хвала разуму.

— Инстинкт самосохранения, и тот под вопросом. Иначе у нас не было бы столько смертей. Но люди тонут, падают и разбиваются, калечатся, не заменяют вовремя органы, попадают в зубы хищникам и так далее, — подключился инженер.

— А почему мы не сделаем людям крылышки, как у бабочек? И швабры, как у рыбок? Тогда тонуть и разбиваться никто не будет, — спросил ребенок.

— Жабры, — поправил его сопровождающий. — У человека другие видовые признаки, смешивать их нельзя. Вот это уже будет истинным нарушением человеческой природы, — с сарказмом добавил.

— Да и потом, мы понятия не имеем, какова наша правильная природа, если она вообще есть. Все данные были стерты катастрофой, случившейся сотню тысяч лет назад и уничтожившей почти все человечество, и как оно там все было, мы можем только догадываться, — разумно сказал Оли, специалист по демографии.