Разбойник с большой дороги. Кадетки - Чиркова Вера - Страница 14

– Спасибо, – шагнув к жене, очень серьезно произнес Тайвор, взял ее руку и поднес к губам, коснувшись дрогнувших пальцев бережным поцелуем. – Идем.

Бетрисса на миг смешалась, не найдя в ответ достойной шутки или замечания, а потом было уже поздно: герцог уверенно вел ее между вазонами и колоннами к полянке, на которой любила завтракать ее величество. К удивлению ее светлости, сегодня здесь было светлее, чем обычно, весело трепетали язычками алые свечи в бронзовых бра и подсвечниках, расставленных на маленьких столиках.

– Как мне стало известно, – подведя жену к одному из кресел, доверительно сообщил Тайвор, – вечерний чай все решили пить в своих покоях, и нам никто не помешает.

Легко придвинув к ногам Бетриссы загадочно накрытый салфеткой столик, герцог сдернул белоснежную ткань, и взгляду кадетки предстало неожиданное зрелище. Стол был сервирован для чаепития, и, судя по безукоризненно расставленной посуде и букетам, занималась этим выученная горничная. Чашек оказалось только две, и сам собой напрашивался невеселый для ее светлости вывод – герцог заранее все продумал и договорился с прислугой.

Значит, помрачнела Бет, Лаверно даже не сомневался в своем умении убеждать женщин, и ей только казалось, будто выбор делает она. На самом деле все уже было решено за нее.

– Я заранее попросил накрыть к чаю, – словно угадав ее мысли, спокойно объяснил Тайвор, устраиваясь напротив, – и если бы ваша светлость мне отказала, то позвал бы Карла.

– Когда он уезжает? – поняла намек Бетрисса и нахмурилась еще сильнее.

Нет, она не боялась, что маркиз может рассказать герцогу о ней нечто предосудительное, Карл был честен и прям и не любил злословить и сплетничать. Особенно о родичах и тех, кого считал своими друзьями. Да и кроме того, ни одной из ее тайн он попросту не мог знать.

Но ей не нравилось, что герцог пытается подружиться с теми, кто ей дорог и имеет возможность оказать на нее влияние.

– Ваша светлость, – огорченно глянул на нее герцог, – я не хочу вам лгать, будто не знаю ответ на ваш вопрос. Но пусть лучше на него ответит сам маркиз Дарве Ульгер.

– Я его не застала, – не желая оправдываться, сухо сказала Бет чистую правду.

Когда она пришла на балкон, Карла там уже не было.

– Я могу послать за ним горничную, она сидит неподалеку, – вежливо предложил Тайвор и снова пояснил: – Тут очень предупредительная экономка.

– Да?! – невольно изумилась Бетрисса, весело взглянула ему в глаза и поспешила опустить взор на тарелочку с пирожными. – Действительно.

– Я не совсем понял, чему ваша светлость так удивилась, – с обезоруживающей прямотой заметил Лаверно, – но сначала хотел поговорить о другом. Вот это принадлежит вам, и вы можете носить его на руке или держать в шкатулке, но не должны ни дарить, ни продавать. Кроме исключительных случаев, разумеется, если от этого будет зависеть ваша жизнь или свобода. Или жизнь дорогих вам людей.

Герцог поставил перед женой небольшую шкатулку и щелкнул замочком. Крышка поднялась, и Бет рассмотрела такой же браслет, как и на запястье мужа, только более изящный.

– Я с удовольствием взяла бы… – внезапно оказалось, что говорить стало трудно, Бетриссу душили непрошенно подступившие к горлу слезы, показывать которые она не желала никому, – но…

– Не нужно никаких «но». – Тайвор вдруг оказался рядом с ней, опустился на одно колено и бережно, но твердо взял в ладони мявший платочек кулачок. – Просто возьмите, вместе с моим уважением и обещанием защищать вас от всех бед и напастей, как предписано защищать своих жен мужчинам рода Лаверно.

Браслет легко скользнул на руку растерявшейся старшины, замкнулся с легким щелчком, и маленький ключик лег в стоящую перед ней шкатулку. Герцог бережно поцеловал руку Бет и неспешно вернулся на свое место, ничем не выдав желания остаться рядом с той, что уже принадлежала ему по всем законам, кроме одного, неписаного, но самого важного: пока еще сама жена не признала этого ни словами, ни действиями.

– Ваша светлость! – запоздало вспыхнула негодованием Бетрисса, вдруг почувствовав себя прежней наивной и доверчивой фрейлиной, которой когда-то так легко было вскружить голову.

– Вы можете звать меня просто Тайвор… или как-либо еще, на ваше усмотрение, – снова доверительно улыбнулся он и нежно добавил: – Моя дорогая.

– Ваша светлость!

Бет смотрела в его сухощавое лицо, в невозмутимые светло-карие глаза, в самой глубине которых прятались искры веселья, и снова, впервые за последние годы, не находила слов. Хотя трудно было не понять, чему он радуется, этот упорный герцог, почти насильно всучивший ей фамильный браслет. Считает, будто одержал первую победу, и даже не догадывается, как напрасны его старания.

Да ему вовсе не завоевывать ее нужно было, а просто подождать, пожить в свое удовольствие. Видела она, как истово бросаются в жизненные водовороты те, кого целителю удалось увести с последней тропы. Вот и пусть бы повеселился, она закрыла бы глаза на шалости мужчины, не дававшего ей никаких клятв. Ну, по крайней мере, глядя в глаза.

– Признаю, я виновен, – без малейшего раскаяния произнес Лаверно и подвинул ближе к Бетриссе вазу с ее любимыми булочками.

Вернее, это все так считали в доме маркиза, а она никого и не разубеждала. Зачем рассказывать о том, как обожаешь баснословно дорогие контрабандные торемские сладости, людям, не имеющим лишней монетки на новую пару туфель?

– Но только в той слабости, – твердо продолжил герцог, так и не дождавшись от жены ни прощения, ни вопроса, – которую проявил, получив предложение ее величества. Так вдруг захотелось жить… навести порядок в своих владениях, приструнить обнаглевших племянников, да просто поесть жаренного на вертеле мяса. Лгать не стану, о вас я тогда думал меньше всего. Понимал, что очередной любимице королевы понадобился только мой титул, а вовсе не я сам, и не огорчался. Не такая уж это великая цена за внезапное выздоровление, хотя, признаюсь, о вашей репутации справился первым делом. Честь предков иногда дороже даже жизни. Но ее величество, да и маркиз Дарве Ульгер, о вас самого высокого мнения.

Замершая от неожиданности этого откровенного признания Бет невольно усмехнулась, и улыбка эта против ее воли вышла горьковатой и слегка презрительной. Неужели она могла бы позволить себе хоть чем-то запятнать свое доброе имя, когда только это и оставалось у нее в жизни? И что еще важнее, от безукоризненности ее репутации всецело зависело ее общение с Тэри. Как ни добры и отзывчивы были хозяева замка Ульгер, но они никогда бы не допустили, чтобы на дочь пала тень чужих ошибок или выходок. И все же Карлу не следовало беседовать о ней с первым встречным.

– Карлант ничего не стал мне о вас рассказывать, – отмел молчаливые предположения Бетриссы герцог, тайком посматривая, как она, забыв про булочки, в растерянности таскает с вазочки ореховую халву и ломтики привяленных торемских фруктов, – но он человек прямой и пока не умеет скрывать свои эмоции. После разговора с ним я окончательно уверовал, что судьба вдруг расщедрилась и сделала мне баснословный подарок, отказываться от которого я не собираюсь.

«Ну вот он и добрался до главного», – ехидно ухмыльнулась про себя Бет.

Причем довольно быстро, прямолинейно и без особых романтических затей. Собрал все в один букет: свидание, свечи, цветы, браслет, объяснения и вот эти торемские сласти – и думает, что она уже готова растаять и ринуться впереди мужа в его покои… А где он, кстати, живет, если охрана беспрепятственно пропускает герцога на третий этаж? Да и его ли одного?

– Ваша светлость, извините, – подтверждая ее предположения, по дорожке торопливо шел маркиз Дарве Ульгер, – я всего на минуту. У меня вопрос к Бет… извините, к ее светлости. Ты не знаешь, где Тэри и почему меня к ней не пускают?

– Тэри спит, – невольно улыбнулась Бетрисса, Карл от беспокойства все время сбивался на привычное обращение, – я с ней сидела. А на женскую половину тебя не пустят, такие тут порядки. А где твоя комната?