Благовест с Амура - Федотов Станислав Петрович - Страница 75

«Услышь их, Господи, — взмолился сердцем генерал-майор, — обрати на этих людей благодать свою неизбывную, дай им силы выстоять и победить!»

А на следующее утро — словно Господь откликнулся — в гавань и далее в портовый ковш вошел фрегат «Аврора». Его встречало все население Петропавловска — кричали «ура», бросали вверх шапки, раздалось несколько выстрелов в воздух, но Завойко тут же запретил тратить заряды впустую.

На берег сошел командир фрегата капитан-лейтенант Изыльметьев.

— Вас нам сам Бог послал, — проникновенно сказал губернатор, обнимая офицера.

— Это как сказать, — ответил капитан-лейтенант. — Зайти сюда нас, можно сказать, нужда заставила. Мы к вам за помощью.

— Вам нужна помощь наша, нам — ваша. А пока пошлите шлюпку за своими офицерами — чтобы были к полудню на обед — и прошу в мой дом. Там все и расскажете.

— Подождите, — остановил Завойко Изыльметьев. — Нам на борт срочно нужны свежие продукты и зелень. У меня чуть ли не половина экипажа лежит в скорбуте, а остальные — в изнеможении от тяжелейшего перехода через океан.

— Вас понял. — Завойко огляделся, ища кого-то среди окруживших их петропавловцев. — Ага! Господин Левицкий, подойдите сюда.

Сквозь толпу протолкался седовласый, но еще моложавый мужчина в темном сюртуке и мягкой шляпе с широкими полями — на американский манер.

— Наш окружной врач, — представил его губернатор. — Господин Левицкий, возьмите всех наших медиков — Ленчевского, Петрошевского, ну и аптекаря Литкена захватите сразу с лекарствами — и на корабль. Осмотрите и, кого нужно, отправьте на Паратунку. У нас там санатория с целебными источниками, — счел он нужным пояснить командиру фрегата. — Губарев! Где полицмейстер? Ага, тут. Михал Данилыч, обеспечьте транспорт. Лохвицкий! Аполлон Давыдыч, не в службу, а в дружбу, соберите по дворам свежее мясо, молоко, у кого там черемша есть, лук зеленый, может, уже редиска выросла — всё-всё, что годится от цинги, мы же знаем, как с ней бороться, всё — на фрегат! Господа, обратился Завойко к окружающим, — все слышали? Вы сейчас — господа положения, давайте помогать морякам.

Люди зашевелились, заспешили к своим усадьбам, кто-то двинулся за управителем канцелярии, кто-то вслед за полицмейстерам пошел к причалам — готовить лодки.

Левицкому не понадобилось собирать медиков — они были тут же, на берегу, поэтому сразу пошли за управляющим аптекой Литкеном на его склад — за лекарствами.

— Приглашение офицеров на обед остается в силе, — сказал Завойко. — Шлюпка ваша пусть врачей подождет и с ними отправляется. А мы с вами пока обменяемся информацией.

Изыльметьев отдал приказание старшему матросу на шлюпке и пошел с губернатором вверх по склону к его дому, чьи окна выглядывали из-за облака цветущей черемухи.

У ворот стояло все семейство Василия Степановича: Юлия Егоровна с грудной Юленькой на руках, Кирила бережно прижимал к груди двухлетнюю Варю, к его ногам жались одногодки (с разницей в 11 месяцев) Вася и Иван, старшие дети — Жора, Степа, Паша, Маша и Катя — расположились между взрослыми.

Увидев такую ораву детей, Изыльметьев остановился в изумлении, переводя округлившиеся глаза с губернатора на его потомство и обратно. «Этого не может быть!» — явственно читалось в его взгляде.

— А вы как думали! — засмеялся Завойко. — Население края надо увеличивать, и губернатор должен показывать личный пример. Юлия Егоровна, это командир фрегата «Аврора» Иван Николаевич Изыльметьев, а это — прошу любить и жаловать — моя супруга со всеми чадами и домочадцами. Из домочадцев — наш бессменный «нянь» Кирила. Нет лишь кухарки Харитины, но она занята обедом.

Юлия Егоровна протянула Изыльметьеву руку, и тот ее поцеловал с величайшим почтением:

— В вашу честь, сударыня, следует орден учредить. И назвать его «Мать-героиня».

— Это у нас Василий Степанович герой, — доброжелательно улыбнулась баронесса, — а мы уж рядом с ним.

В ожидании офицеров с «Авроры» губернатор и капитан-лейтенант успели и по рюмочке домашней настойки выпить, и наговориться.

Завойко внимательно выслушал историю перехода «Авроры» из Кронштадта в Петропавловск. Она была настолько интересна, что незаметно в число слушателей втянулись и Юлия Егоровна, и старшие мальчики Завойко.

«Аврора» вышла из Кронштадта 21 августа 1853 года, имея на борту 56 пушек и 300 человек экипажа. Фрегат направлялся в Тихий океан в состав эскадры адмирала Путятина.

Русские войска к тому времени заняли дунайские княжества, но война с Турцией еще не началась, хотя европейские газеты уже били в набат, призывая помочь «бедной Турции» против «кровожадного русского медведя».

К моменту прибытия «Авроры» в Портсмут бои с турками уже разгорелись на Кавказе и в низовье Дуная, но официального объявления войны еще не было. Видимо, поэтому стоянка русского фрегата в английском порту прошла вполне благополучно.

Новый год русские моряки встречали уже в дружелюбном Рио-де-Жанейро. Две недели отдыхали, наслаждались экзотическими фруктами и знойными бразильянками, ну и, разумеется, ремонтировали фрегат, слегка потрепанный переходом через Атлантику. Предстояло обогнуть мыс Горн, имевший среди моряков дурную славу «непроходимого». Рассказывали, что какой-то парусник больше месяца боролся с бурями и течениями, пытаясь его миновать, но так и не смог — пошел в Тихий океан через Индийский.

Через месяц «Аврора» оказалась в роли того парусника. 20 дней ее трепали бури, встречные ветры и течения, случалось, за сутки она проходила чуть больше мили, но в конце концов, ценой неимоверных усилий всего экипажа, вырвалась из «непроходимой» зоны и вошла в Тихий океан. И сразу, как по мановению волшебной палочки, все изменилось: куда-то исчезли бури и штормы, попутные ветры понесли фрегат на север, и в конце марта 1854 года «Аврора» пришла на рейд перуанского порта Кальяо.

Все было бы замечательно, если бы не одно, весьма неприятное обстоятельство: на том же рейде стояла англо-французская эскадра, и ветер полоскал адмиральские штандарты на линейных фрегатах — 52-пушечном английском «Президенте» и 60-пушечном французском «Форте». Остальные корабли были помельче, но для «Авроры» в случае боевых действий за глаза хватило бы и этих двух. Хорошо, хоть Изыльметьев догадался бросить якорь на внешнем рейде — пусть от берега далековато, зато и от вероятного противника на приличном расстоянии.

Ни Изыльметьев, ни англичане с французами не знали, что война уже объявлена; почта из Европы до Перу еще не дошла, и капитан-лейтенанту, согласно морскому этикету, следовало нанести визиты вежливости иностранным адмиралам. Иван Николаевич с радостью бы немедленно покинул Кальяо, однако фрегат после прорыва из Атлантики требовал ремонта, а кроме того, перед приходом в Перу умерли два матроса, покалечившиеся во время бури, и, согласно правилам, на стоянке их следовало похоронить на берегу. Поэтому командир, поручив лейтенанту Александру Максутову оценить объемы ремонтных работ, прапорщику корпуса морской артиллерии Можайскому подготовить пушки на случай артиллерийской дуэли, а мичману Фесуну заняться похоронами матросов, сам на шлюпке-четверке отправился сначала на «Президент», на котором держал флаг контр-адмирал Дэвид Прайс, затем на «Форт» — к контр-адмиралу Феврие Де-Пуанту.

Визиты были до оскомины одинаковы: любезные улыбки с английским чаем (у Прайса) и бокалом легкого вина (у француза). Ну и, конечно, обмен информацией, по преимуществу, естественно, ложной. Изыльметьев сообщил, что идет в Охотское море для борьбы с браконьерами, а его визави — охраняем, мол, от пиратов торговые пути. Кроме того, и англичанин, и Де-Пуант совершенно одинаково поинтересовались, долго ли «Аврора» простоит в Кальяо, на что капитан-лейтенант простодушно ответил, что не меньше трех-четырех недель, так как надо чинить порванные паруса и такелаж, закреплять расшатанные мачты, заново шпаклевать швы, да и мало ли что еще найдется при тщательном осмотре корабля. И, в свою очередь, пригласил собратьев по профессии на «Аврору»; они обещали непременно быть, поскольку ни тому, ни другому не доводилось посещать русские корабли.