Вечер вне дома - Чейз Джеймс Хедли - Страница 14

• Предыдущая
• 14/39
• Следующая

– Но почему вы не пытались прикрыть именно этот притон? – спросил Говард.

Монтелли удивленно посмотрел на шефа.

– Это одно из зданий О'Брайена.

Говард покраснел, побледнел и бросил быстрый взгляд на Адамса, который внимательно рассматривал свои ботинки. Лицо его было безмятежно, и Говард успокоился. Адаме либо не слышал реплики этого идиота, либо имя О'Брайена ни о чем ему не говорит.

Но не тут-то было! Имя О'Брайена было прекрасно знакомо Адамсу, и говорило очень о многом. Но вот о том, что этот тип был собственником двадцать пятого дома на Лессингтон-авеню, лейтенант слышал впервые Предчувствие сладкой дрожью прошло по его телу: воз можно, именно это станет причиной скандала, которого он так ждал в течение многих месяцев. Если застукать Монтелли на выгораживании О'Брайена, можно будет занять его место, о котором Адаме мечтал, истекая слюной.

Пол Говард готов был лопнуть от ярости. О чем думал этот кретин Монтелли, когда в присутствии Адамса ляпнул об О'Брайене! Адаме, конечно, был хорошим офицером и отлично делал свое дело, но ему не следовало совать нос в политику.

Говард и сам был поражен, когда узнал, что этот дом на Лессингтон-авеню принадлежит О'Брайену. Если газетчики узнают об этом, отцы города будут серьезно скомпрометированы. Все это будет иметь последствия, о которых было страшно подумать. Нужно поскорей закончить дело об убийстве Фей Карсон и забыть о нем.

– Что вы успели сделать? – спросил Говард у Монтелли.

Тот кивнул на Адамса.

– Этим занимается лейтенант. Не понимаю, почему вы устраиваете историю из-за какой-то шлюхи? Да это вообще никого не интересует.

– Вот посмотрите, как это никого не интересует, – возразил Адаме. – Дождитесь только завтрашних газет!

– У вас есть версия? – спросил Говард Адамса. – Или хоть какая-нибудь зацепка?

– Приметы одного типа, который очень может оказаться убийцей. Донован как раз занимается этим.

– Донован? А почему не вы?! – закричал Говард. – Донован… – он заставил себя сдержаться. – Безусловно. Донован хорош для обычной работы, но здесь нужна быстрота, а в этом он не слишком силен. Я все же рассчитываю на вас, Адаме. Займитесь следствием вне зависимости от Монтелли и Донована. Найдите мне убийцу и схватите его. У нас в управлении скоро будет небольшая смена декораций, и если следствие пойдет быстро, вы сможете поздравить самого себя. Понимаете?

Мужчины в упор посмотрели друг на друга. Грубое лицо Адамса осталось бесстрастным, но внутренне он напрягся, нюхом почувствовав, что к словам шефа можно отнестись с доверием.

– Мне нужны сведения о всех подпольных организациях города. Поручите кому-нибудь заняться этим, а сами сосредоточьтесь непосредственно на убийстве. Я лично прослежу, чтобы вы получали копии всех донесений Донована. А теперь приступайте!

– Вы получите необходимые сведения, – сказал Адаме, выходя из кабинета.

Несколько минут Говард сидел молча и смотрел на закрытую Адамсом дверь. Потом он с ненавистью взглянул на шурина и, нажав на кнопку селектора, сказал секретарше:

– Я иду в ратушу. Вернусь через час. Он закрыл дверь, надел шляпу и вышел на улицу.

В течение трех лет Сион О'Брайен был тайный советником полиции. Он появился на политической сцене в тот момент, когда одна из партий находилась в полном упадке и была близка к развалу, но благодаря его огромным средствам, удалось укрепить ее пошатнувшийся авторитет и удержать у власти. Во главе этой партии стоял Эд Фабиан, жизнерадостный толстяк-полицейский, лишенный каких бы то ни было принципов. Когда О'Брайен предложил ему свои миллионы, Фабиан принял деньги, не поинтересовавшись их происхождением. Он не думал и о том, что эти миллионы придется возвращать. Желание О'Брайена оставаться в тени слегка смутило Фабиана, но деньги были ему необходимы, чтобы поставить партию на ноги, и он понимал, что чрезмерное любопытство может лишь повредить делу.

Старея, Фабиан становился совершенно бесполезным и сейчас был лишь статистом в своей партии, хотя и занимал высокий пост. А так как деньги поступали в кассу исправно, он безропотно подчинялся тому, кто их платил. Если бы он знал, что О'Брайен сколотил огромное состояние на интернациональном наркотическом бизнесе, его, вероятно, хватил бы удар.

Бывший гангстер О'Брайен теперь не ссорился с законом и, благодаря потрясающей изворотливости, умел оставаться в тени. Ему удалось благополучно улизнуть из Франции вместе с капиталом в то время, как многие его сообщники попали на каторгу. Он приехал в Калифорнию, во Флинт-сити, чтобы отойти от дел и пристроить денежки в какое-нибудь выгодное предприятие. Но вскоре бездеятельная жизнь ему надоела, и пришло решение заняться политикой. Познакомившись с городскими партиями, он понял, что та, которую возглавляет Фабиан стоит на ногах слабей остальных. Несмотря на то, что, торгуя наркотиками О'Брайен вел себя максимально осторожно, он все же до конца не был уверен в безопасности. Ему было известно, что один из его сообщников, получив во Франции двадцать лет тюрьмы, выдал полиции его приметы, надеясь таким образом облегчить свою участь. Так что отношение к полиции у О'Брайена было особым.

Он избегал всяческой огласки и следил, чтобы ни одна его фотография не попала на страницы газет, а также на глаза инспектора полиции Франции, который занимался его поисками. О'Брайену совсем не улыбалось получить двадцать лет принудительных работ. Вот уже три года он жил почти спокойно, и это очень устраивало бывшего воротилу наркобизнеса. Он вел тихую и уединенную жизнь, забавляясь тем, что контролировал жизнь процветающего города, и не давал повода избирателям догадаться о том, кто он есть на самом деле.

У О'Брайена была теперь роскошная вилла, окруженная громадным садом, который спускался до самой реки. Высокие стены окружали его резиденцию, защищая от нескромных взглядов.

Говард ехал на встречу с О'Брайеном. Он миновал аллею, по краям которой красовались великолепные цветочные клумбы. В саду, казалось, работал целый батальон китайцев – садовников, но Говард не обращал на них внимания. Этим утром голова шефа полиции была забита достаточно серьезными проблемами. Подозревая не совсем честное происхождение миллионов О'Брайена, он старался не попадаться в его обществе на глаза остальным членам партии. Но сегодня утром он должен был сообщить О'Брайену нечто, о чем не следовало говорить по телефону, рискуя быть подслушанным.

Говард поставил машину перед залитым солнцем входом в виллу и позвонил.

Бывший борец Селиван, служивший кем-то вроде вышибалы, открыл дверь и удивленно посмотрел на шефа полиции.

– Мистер О'Брайен дома? – спросил Говард.

– Да, – неуверенно ответил Селиван, но все же пропустил гостя в дом. – Он немного занят.

Где-то в недрах дома раздавалось женское пение, и Говард подумал сперва, что это радио, но тут же понял, что это живой голос. Говард мало понимал в музыке, но легкое сопрано, звучавшее в доме, было необыкновенно красивым и в какой-то момент шеф полиции заслушался.

– Скажите хозяину, – велел он, – что я пришел по очень важному делу.

– Нет уж, скажите ему это сами, – возразил Селиван. – Я не самоубийца, чтобы прерывать кудахтанье этой курочки.

Он жестом указал на коридор, ведущий в салон. Говард быстро прошел по коридору и остановился перед распахнутыми дверями салона.

О'Брайен раскинулся в кресле, полузакрыв глаза, а у рояля, возле открытой балконной двери, сидела стройная, красивая девушка. Шеф полиции окинул ее мгновенным профессиональным взглядом и отметил, что это блондинка с зелеными глазами, тонким лицом, высокими скулами, чувственным ртом, одетая в кашемировый свитер и клетчатые синие брюки.

Девушка пела арию, которую Говард когда-то слышал, но откуда она, вспомнить не мог. Говард стоял неподвижно и, не отрываясь, смотрел на девушку. До сих пор он считал самой красивой женщиной в городе свою жену, но эта незнакомка оставила Глорию далеко позади.

• Предыдущая
• 14/39
• Следующая