Шесть раз уйти, один вернуться. Часть 2 (СИ) - Георгиев Андрей Владимирович - Страница 48

Рядом с решеткой, краской нанесен рисунок существа, очень похожего на летающую мышь, с головой крысы. Понятно, старые знакомые. Вот незадача то! Кто-то предупреждал о опасности.

Возвращаться назад к перекрестку и исследовать ответвления от основного хода — терять время. Я попробовал расшатать прут — он был намертво вделан в потолок и пол.

Вариантов не много — нужно попробовать использовать магию. Отойдя от решетки на несколько десятков метров, я вспомнил рисунок воздушного кулака. Удар был чудесный и чудовищный одновременно!

Когда пыль осела, я увидел, что прутья как стояли, так и стоят. Вспомнив плохими словами тех, кто эту решетку поставил, я стал думать, что дальше делать. Выход из положения нашел Ржач, как ни странно. Он взялся за прут и начал его раскачивать из стороны в сторону. Мы по очереди стали прут расшатывать в его пазах, но увы, так и не смогли ничего с ним сделать.

— Ан, ты же магией владеешь! Неужели ничего нельзя придумать? — спросил Лысач.

Магию применить можно конечно, но только не связанную с огнём. Остаются только воздушные кулаки. Бить ими, бить, пока что-нибудь из этого не получится.

Я заставил ребят отойти подальше, создал громаднейший кулак, с мою голову величиной, накачал его под завязку энергией и послал в сторону решётки.

Что мне говорили по очереди Ржач и Лысач, я не слышал. Пыль стояла столбом! Минут через пять ко мне вернулся слух, пыль осела. Тот прут, который мы упорно раскачивали, отсутствовал, два соседних — искорежило так, что мы теперь могли запросто протиснуться в образовавшуюся щель между соседним прутьями.

Я вспомнил слова Нарины о том, что боевые заклинания в закрытых помещениях использовать нельзя.

Во-первых, я в Академии не учился, во-вторых, этот подземный ход нельзя назвать закрытым помещением.

Хм… я сам себя взял и оправдал. Когда жить захочешь, пойдёшь на любые нарушения. Попробовал бы кто-нибудь мои слова взять и оспорить.

Стальной прут мы обнаружили метров за пятнадцать от решётки. Я пнул его ногой, отодвигая в сторону. Лысач же почесал свою голову и предложил взять его с собой. Он важно изрёк — «пригодится». Как в воду глядел.

Через километр, может чуть больше, мы подошли к небольшой, но довольно таки массивной, двери. Таких огромных замков я никогда в своей жизни ещё не видел! А их я, извиняюсь, уж видел перевидел, когда жил в Лируш.

Лысач мастерски, использую стальной прут в качестве лома, сковырнул этот замок играючи. Нет, замок остался целым, потому что сделан был из того же материала, что и прут. На него время никак не подействовало, чего нельзя было сказать о навесных петлях под этот замок.

А за дверью нас встретил большой зал, по центру которого начиналась вертикальная винтовая лестница. Никакого убранства, никакой мебели. Просто большое и пустое помещение.

Я посмотрел снизу вверх, но где лестница заканчивалась, не увидел — света от моего огненного шара было явно маловато.

Но зато я увидел то, от чего по коже прошёл мороз: в зале, к высокому потолку, крепились сетки из белых нитей, в которых находились яйца. Чьи они, догадаться было не трудно.

Я приложил палец к губам и показал на свою находку старателями. Лысач стал беззвучно двигать губами, явно вспоминая, причём только хорошими словами, летающих крыс.

Показав ребятам жестом, что бы они остались на месте, я, осторожно ставя ноги на ступеньки лестницы, поднялся вверх на один марш. Грохот стоял такой, как будто со всей силы кто колотит по пустой металлической бочке. Нет, так дело не пойдёт! Спустившись вниз, я подошел к ребятам поближе и шепотом сказал:

— Разуваемся и идём босиком, иначе мы своим грохотом всех разбудим и на уши поднимем, включая приведения.

— Какие ещё приведения? Здесь водятся приведения? Ты их видел, да? — зачастил Ржач.

Лысач покрутил пальцем у виска, показывая Ржачу своё отношение к его умственным способностям.

— Анней, погаси свой шарик. Ты же помнишь, как эти крысо-мыши реагируют на тепло? В моем фонаре ещё полно энергии, на пару часов точно хватит.

Я полностью был с ним согласен, через секунду шар пропал. Мы разулись и осторожно, осторожно ступая на каждую ступеньку лестницы, начали подъём вверх.

От бесконечного движения по лестнице по винтовой траектории, у меня, как и у старателей, стала кружиться голова. Первым, естественно, заныл Ржач.

Через каждые пол часа приходилось делать остановки на десять-пятнадцать минут. Я все-таки зажег совсем небольшой огненный шар, что бы определиться, сколько же нам ещё подниматься по лестнице. Как оказалось — не всё так плохо: подниматься осталось четыре пролета по пятнадцать ступеней. Ерунда осталась, одним словом!

Я взял у Лысача фонарь и пошёл, как всегда, первым и осторожно, стараясь как можно меньше поднимать шума, наступал на ступени.

Что-то тихо бурча себе под нос, за мной шёл Ржач. Лысач неожиданно громко вскрикнул. Я спустился к нему в недоумении и даже не предполагая, что могло с ним произойти. Я увидел сидящего на ступеньке парня, который рукой пытался зажать равную рану на подошве левой ноги.

Посветив фонариком вниз, заметил небольшой выступ на одной из ступенек, о который зацепился Лысач. Достав из кармана платок, я передал фонарь Ржачу и стал делать перевязку.

— Темно, хоть глаз выколи. — оправдывался старатель. — Хуже всего идти позади всех.

— Ты что, перед кем-то решил оправдываться? Не стоит, Лысач. Любой на твоём месте мог попасть в такую ситуацию. Ты наступать на ногу сможешь? Идти совсем ничего осталось! Терпи!

— Да куда я денусь? Надо идти! — ответил Лысач, вставая. — Одно плохо, ступени ржавые, как бы заразу не занести.

— Вспомни детство своё. Как мы все ранки свои обрабатывали! Наверх поднимемся, продезинфицируешь! — полушутя ответил я.

— Ты о моче, Ан?

— А о чем же ещё? У нас лечебных артефактов нет, придётся обходиться тем, что есть. Ладно, пошли! Ржач, иди рядом с нашим раненым, подстрахуешь, если что! — сказал я, забирая у него фонарь.

Последний лестничный марш и мы, наконец, на ровной площадке, опять в каком-то зале. Я посветил на стены и к своей радости, никаких яиц не увидел. Ну хоть что-то радует.

Комната, размером где-то пять на пять метров, имела дверной проем, сама дверь отсутствовала. От неё осталась лишь кучка ржавчины. Пожалели гномы, а может карлики, качественного и дорогого металла на дверь. И вот результат — то, что мы сейчас видим.

Пока Лысач занимался самолечением, я, оставив ребятам фонарь, вышел через дверной проем и оказался в гигантском подземном тоннеле.

Я удивился, почему здесь относительно светло. Даже без дополнительного источника света, я чётко различал всё, что находилось рядом. Посмотрев вверх, я всё понял. Через равные промежутки, где-то очень высоко, в перекрытии, находились камни прямоугольной формы, которые излучали слабый свет.

— Мы такое чудо уже видели, Ан! Когда путешествовали в город карликов по подземному ходу. — раздался рядом со мной голос Ржача.

— Да, очень похоже! — согласился с ним, прошедший Лысач. — Я прямо чувствую запах свободы! Выход где-то рядом, вот только в какую сторону нам идти?

— Знаешь, я кроме запаха гари, пока ничего не чувствую. — ответил я ему, принюхиваясь к воздуху. — Вы что, ничего не заметили и не почувствовали?

Старатели стали жадно втягивать в себя воздух.

— А ты прав, Ан! Что-то здесь горело и не очень давно! Интересно, кто здесь ещё кроме нас побывал?

Лысач зажег фонарь и посветил им на пол.

— Да нет, похоже никого не было! — задумчиво сказал он. — Кроме наших следов, ничьих больше нет. Так куда пойдём? Налево, или направо?

— Пока мы шли по подземному ходу, я ещё хоть как-то держал в голове примерный план нашего движения. Хоть как-то ориентировался в какой стороне находится наша Империя. Я ориентировался по реке, по её течению. После винтовой лестницы, теперь ничего не соображаю. — признался я. — Как здесь можно что-то понять? А ну-ка, Лысач, дай фонарь.