Родословная до седьмого полена - Донцова Дарья - Страница 13

– Снега нет, мороза тоже, – начал жаловаться Собачкин, – если на улицу глянуть, то на скорое приближение Нового года совсем не похоже, будто не декабрь, а дождливый ноябрь на дворе. Когда сыро, всегда очень холодно…

– Не о тебе говорила, – отмахнулась я, – в момент нашего с Валерием появления на кладбище…

– Погоста не было, – не упустил возможности напомнить Сеня.

– … Мужчина лежал на земле, – продолжала я, – в верхней одежде, но все равно, он должен был здорово замерзнуть. Деревянкин новичок и балбес в придачу, не смог отличить мертвого от живого. Но! Давай восстановим цепь событий. Можно предположить, что Вероника побывала на погосте. Она пошла в лес. Зачем, мы не знаем, как она попала в поселок, тоже не ясно.

– Кладбища… – начал Сеня.

Я махнула рукой.

– Уже слышала не один раз. Почему я думаю о визите Невзоровой в лес? У нее в руке была грязная монета, аналогичная той, которая сейчас отчищенная лежит на столе. Вероника увидела тело, испугалась, побежала к людям, миновала два пустых дома и начала стучать в наш. Издали видно, что в особняке живут: занавески на окнах, машина под навесом. Вероника вбежала в прихожую и умерла, наверное, от стресса. Очень она испугалась. Приехали полицейские, возились в холле, уехали, я пошла в лес… Представляешь, сколько времени мужик пролежал в холодной грязи? Мы не знаем, когда он упал, можем лишь подозревать, что в момент появления Невзоровой он уже выглядел покойником. По идее, он должен был замерзнуть до предела.

– Может, его парализовало? – предположил Сеня. – С некоторыми несчастными случается эффект, который медики называют «запертый». Разум сохраняется полностью, а человек обездвижен, речь отсутствует, сердцебиение настолько слабое, что его человеческое ухо не улавливает.

– Но спустя время человек с параличом бойко вскочил, стащил одежду у Деревянкина и удрал? – не утихала я.

Собачкин взял с блюда булочку.

– Настоящие колдуны вуду, которые на Гаити живут, умеют поднимать из могил мертвецов. Делают из них зомби, которые покорно исполняют все желания ведьмаков.

– О! Ты веришь в черную магию, – восхитилась я, – сушеную лягушачью лапу в кошельке держишь? Говорят, она деньги приманивает. Значит, сейчас по Москве бродит зомби, который подчиняется приказам неизвестного злодея?!

Собачкин взял чайник.

– Звучит, как сюжет фантастического сериала, но другого объяснения нет. С кладбищем ты ошиблась, не было его, а вот в отношении парня тебе в голову правильная мысль пришла: не мог он просто так долго на холоде проваляться, чем-то его опоили.

– Зачем? – воскликнула я.

– Вопрос дня, – вздохнул Собачкин и показал на монету, – готов признать: вырытая ямка имела место быть, оттуда вытащили деньги. Может, мужик сокровища искал?

– Похоже, он их нашел, – протянула я.

– Возможно, – пробормотал Семен. – Знаешь, что самое интересное? Когда новый патологоанатом Григорий к трупу подошел, там ничего не было. Ни ямы, ни этих монет, ни надгробий. Просто лес. И ямка отсутствовала.

– Бред просто, – опешила я.

Собачкин вынул из сумки айпад.

– Тело нашли вы с Валерием?

– Да, – кивнула я.

– Что вы сделали дальше?

– Вообще ничего не помню. Судя по словам Дегтярева, я звонила ему, – объяснила я.

– Прямо из леса?

– Нет, там мобильный не берет, – поежилась я. – Вроде Валерий меня домой проводил, наверное, из особняка я смогла связаться с Александром Михайловичем. Провал в памяти.

– Дальше как?

– Проснулась в своей спальне на кровати, – протянула я, – в джинсах, пуловере. Поздно вечером я поговорила с Женей, он сказал, что обнаружил меня в холле на пуфике с телефоном в руке, уложил спать.

– Нервы расшалились, – нашел объяснение моему состоянию Собачкин. – Когда Александр Михайлович приехал?

– Точно время не назову, когда я очнулась и спустилась в столовую, все дома были. Уже стемнело за окном.

– В декабре рано смеркается, – заметил Сеня. – Ты Дегтяреву рассказала про надгробные камни и кругляши?

Я взяла монету.

– Похоже, она золотая. Нет, думала, он их сам в лесу видел. Здесь выбит год – тысяча триста какой-то, не разобрать дату. Можешь отдать находку на экспертизу?

– Именно так я и собрался поступить, – кивнул Собачкин.

– Достань еще адрес Носова, – попросила я, – он в деревне рядом с поселком живет. Спрошу у него, что он видел. Люди Дегтярева с Валерой беседовали?

Собачкин полистал айпад.

– До десяти утра сегодняшнего дня нет.

– Надеюсь, мастер на все руки сейчас дома, – обрадовалась я. – А что про Веронику Невзорову известно?

Сеня опять устремил взгляд на экран.

– Ничего особенного, училась в институте рекламы и экономики, живет в центре Москвы, перебралась в новую квартиру из коммуналки. Отец был работником типографии, мать портниха.

Сеня взял еще одну булочку.

– Вкусные, сил нет! Более о госпоже Невзоровой ничего не сообщу. Откуда она средства на просторные хоромы взяла? Понятия не имею. Наверное, есть богатый любовник. В загс не ходила, нигде не работает, просто наслаждается жизнью, отношений не оформляет. Прописана в столице в Лыковом переулке, он прилегает к Большой Ордынке, это самый центр. У Вероники целый этаж. До ее счетов в банке Кузя пока не добрался, но это вопрос времени.

– Интересно, почему обеспеченная женщина, дешево одевшись, пошла в лес, где находятся развалины психиатрической лечебницы? – пробормотала я.

– Самому интересно, – признался Собачкин.

Я встала.

– Пусть Кузя найдет информацию по монетам. Возьми ту, что случайно мне попалась, и отдай на анализ. Хочется знать: она золотая или нет? Еще неплохо поговорить с кем-то из родственников Невзоровой. А я поеду, пообщаюсь с Валерием.

– По документам Вероника одинокая, – напомнил Сеня. – Ты с Кузей нас наняла, являешься клиентом. Заказчики по делу не носятся.

Я пошла в коридор.

– Считай меня эксклюзивным экземпляром. Мне с Валерой будет легче договориться, чем тебе. Давно знаю Носова, он для нас постоянно разную работу делает: всякий мелкий ремонт, снег с крыши счищает. Зимнюю резину на летнюю меняет, в сантехнике и электричестве разбирается. На все руки мастер. Тихий, спокойный, неболтливый. И ему очень деньги нужны. Но зачем, точно не знаю, Носов никогда о своих семейных проблемах не сообщает. Просто у нас с ним договор: он получает за работу деньги раз в месяц, ему нравится, когда солидная сумма в кошелек падает, а не капли цедятся. Один раз он попросил деньги на неделю раньше, очень смутился, объяснил: «У меня родственница в больнице на постоянном проживании, сейчас клинику меняю, там требуют на депозит сразу сто тысяч кинуть, не хватает немного. Уж простите, что вас обременяю». Но это всего один раз случилось, и давно, несколько лет прошло, более он о больной речи не заводил.

– Где находился Носов, когда ты, трясясь от холода, домой вчера прибежала? – поинтересовался Сеня.

Я задумалась.

– Не поверишь! Не помню. Как в тумане все. Женя!

– Здесь! – крикнул Коробко, возникая в столовой. – Готов исполнить любое ваше требование.

– Помните, как Дарья вчера пришла домой из леса? – спросил Собачкин.

– В состоянии нестояния, – вздохнул Коробко, – сидела в прихожей на пуфике, дрожала, в руке мобильный, взор стеклянный, зевала без остановки. Я хозяйку в ее спальне уложил, чаю ей имбирного заварил. Она вмиг заснула. Вечером только проснулась, когда семья ужинала. Я сказал, что у Дарьи мигрень, поэтому к ней никто не полез.

– А куда делся Валерий? – удивилась я. – Он меня сопровождал.

– Простите, – расстроился Женя, – не отвечу. Когда я на звонок домофона отреагировал, вы одна стояли.

– Значит, рабочий довел тебя до особняка, нажал на кнопку и ушел, – сделал вывод Собачкин.

За крепким забором обнаружилась маленькая избушка, которая напоминала елочную игрушку. Крыша у нее была ярко-красная, ставни голубые, резное крылечко и фигура деревянного медведя у ступенек дополняли образ сказочного домика. Я постучала в дверь, не дождалась ответа, потянула на себя створку, но та не открылась.