Горячая штучка (ЛП) - Эштон Джана - Страница 38

Наконец собеседование подходит к концу, и Элоиза рассказывает о следующем этапе собеседования. Я улыбаюсь и киваю в нужных местах, продолжая тайком поглядывать на Дженнингса. Почему он позволяет этому продолжаться? Когда Элоиза встает, я едва не вздыхаю от облечения. Держу одну руку на сумке и уже готова встать. Но неожиданно Дженнингс произносит:

— Я бы хотел поговорить с мисс Хэйден.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

— Освободите помещение, — приказываю я, не отрывая глаз от Вайолет. Три младших дизайнера испаряются со скоростью света, оставив после себя вращающиеся стулья. Но мама не спешит. Она медленно встает, недоверчиво глядя на меня и Вайолет, объявляет, что мы поговорим позже, и закрывает за собой дверь.

— Вайолет, — произношу я, потому что мне нравится слышать ее имя на своих губах. Оно ей подходит. Я смеюсь, вспомнив, как она пыталась выдать себя за Дейзи. Кажется, будто это было вечность назад.

— Привет, — неуверенно отвечает она. Вайолет нервничает, ее тело напряжено, будто она вот-вот сорвется с места. Пусть бежит так далеко, как ей захочется. Я побегу за ней.

— Мне жаль, что я пропустил ужин, — говорю я, тут же осознавая, как по-идиотски это звучит. — Прости, что ушел, я это имею в виду, — я отодвигаю стул, встаю и направляюсь к ней. — Не поговорив с тобой. Прости, что выпустил тебя из виду даже на мгновение.

— Ой, так ты не арестуешь меня?

— Арестую? Нет, — смеюсь я и сажусь на соседний стул. Она поворачивается и смотрит мне в лицо. Начало положено. — Только если договорюсь, чтобы меня посадили в одну камеру с тобой, — заманчивая мысль, если вдруг что-то пойдет не так, как я планировал. — Кроме того, я мчался сюда из аэропорта не для того, чтобы тебя преследовать. Я хотел поговорить и попросить тебя остаться.

Она моргает и расслабляется, но на ее лице тут же появляется хмурое выражение.

— Я должна высказать тебе все прямо сейчас.

— Что, прости?

— Ты ушел! Ты. Ушел. Ты заставил меня влюбиться в тебя, а потом просто ушел и разбил мне сердце, — ее голос срывается, я чувствую себя полным придурком. — У меня были грандиозные планы высказать тебе все, что я думаю, если когда-нибудь увижу снова.

— Я идиот. Я думал, что… — я замолкаю, боясь вырыть себе еще более глубокую яму.

— Что ты думал? — она хмурится сильнее. Кто-то другой, скорее всего, уже бы испугался. Как и я, я боюсь.

— Я думал, ты наврала.

— Я и врала. Много.

— Насчет Джорджа.

— Ой, — у нее округляются глаза. — О-о, — она качает головой. — Я бы никогда не соврала об этом. Я не была с ним. Никогда. Но моя сестра была, и он думал, что я — это она.

— Я знаю. Я во всем разобрался. В итоге.

— Вот почему ты ушел? Вместо того, чтобы поговорить со мной?

— Я облажался.

— Согласна.

Мне нужно прикоснуться к ней. Меня убивает то, что она так близко и не в моих объятиях, и я решаюсь взять ее за руку. Она позволяет.

— Мне тоже жаль, — говорит Вайолет. — Прости, что представилась Дейзи. Все остальное было правдой. Мои чувства были правдой. Ты, должно быть, думаешь, что я сумасшедшая.

Она смотрит на меня, прикусив нижнюю губу, и я вижу беззащитность в ее глазах.

— Ты именно та сумасшедшая, которую я искал всю свою жизнь.

Она смеется.

— Точно.

— Я вполне серьезен, Вайолет, — произношу я, она ухмыляется.

— Вполне серьезен, — хихикает Вайолет. — Мне нравится, как все, что ты говоришь, звучит так напыщенно. Ты можешь заставить меня сделать что угодно, когда произносишь со своим британским акцентом даже простое слово «вполне».

— Хорошо. Выходи за меня.

Это стирает улыбку с ее лица. Не совсем то, на что я надеялся.

— Что? — я рад, что Вайолет сидит, потому что она слегка побледнела.

— Выходи за меня.

— Это… — она замолкает, переводя дыхание, — безумие. Мы знакомы всего неделю.

— И? — кажется, я сделал все не по правилам. Схватив со стола скрепку, я сгибаю ее и скручиваю в неровный круг, после чего встаю на колени.

— Ты спятил? — она с удивлением смотрит на меня и качает головой. — Я не спрашивала, почему ты не на коленях. Я имела в виду, как ты можешь просить меня выйти за тебя замуж, когда мы едва знаем друг друга.

— Я знаю достаточно, Вайолет. И прошу, потому что уверен. Я уверен в том, кто мы друг для друга. Уверен, что жить без тебя не смогу. И что я люблю тебя.

Она ахает, а я продолжаю:

— Наша совместная жизнь будет впечатляющей, Вайолет, потому что на меньшее для тебя я не согласен. Я иду ва-банк. Я готов, Вайолет. Когда дело касается тебя, я уверен. Ты сказала мне однажды, что никто никогда не предлагал тебе руку и сердце. Я предлагаю. Выходи за меня.

Вайолет моргает один раз, затем снова; интересно, о чем она думает. Она забирает у меня кольцо из скрепки и смотрит на него, вертя между пальцами, но не надевает.

— Я куплю тебе кольцо получше, — боже, она же не думает, будто я ожидаю, что она будет носить это? — Какое захочешь. Мы выберем его вместе. Мы можем быть помолвлены сколько угодно, — нет, это вранье. — Несколько месяцев, — уточняю я, но когда у нее округляются глаза, добавляю: — Год.

Вайолет ничего не отвечает.

— Ты будешь работать здесь, — продолжаю я. — Соглашайся на эту работу.

Вайолет выходит из оцепенения и произносит слово, которое меня просто убивает:

— Нет.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Он серьезно.

Дженнингс не шутит. Он абсолютно серьезен. И на это заявление потребовалось кое-какое мужество.

— Нет?

Его не волнует мой отказ. Не в том смысле, что ему все равно. А в том, что он не примет ответ «нет». Дженнингс встает с колен и садится с уверенным видом. Как будто все прошло так, как он и задумал. Он упирается локтями в колени и наклоняется ко мне, вторгаясь в мое личное пространство. Я пытаюсь привести мысли в порядок. Сердце давным-давно дало сбой.

— Нет, я не буду работать на тебя. Это странно.

— Почему странно? Вся моя семья работает вместе. Черт, мои родители будят друг друга на работу каждое утро. Кстати, это моя мама проводила собеседование. Вернее, мачеха, но она меня вырастила. Я никак не причастен к твоему собеседованию. Ты добилась его сама. Мы не приглашаем людей на него, если в них не заинтересованы. Так что ты получишь работу благодаря собственным заслугам.

Я качаю головой.

— Нет. Я люблю тебя, Дженнингс. Это безумие, но я люблю тебя. Однако я хочу сделать карьеру независимо от тебя. Я не хочу, чтобы вся моя личность была поглощена тобой.

А потом он целует меня. Одно мгновение он в шаге от меня, а в следующее — его рука на моей шее, и он притягивает мои губы к своим. Сначала мягко. Затем мои губы раскрываются, и его язык вторгается внутрь. Разве возможно сопротивляться этому?

— Хорошо. Ты найдешь другую работу, — решив не настаивать, произносит Дженнингс. — В Лондоне. Или я перееду в Штаты.

— Ты переедешь? — смеюсь я. Нелепая идея.

— Да. Если ты уедешь, я последую за тобой, куда бы ты ни поехала. Это того стоит.

— Ты серьезно? Это происходит на самом деле?

— Это означает согласие на предложение выйти замуж?

— Не знаю, Дженнингс, все так быстро.

— Скажи пока «да». Дай мне хоть это. Скажи «да». У меня было больше времени на раздумья, чем у тебя. Вся ночь, вообще-то. В течение очень долгого перелета на треклятом среднем сиденье, потому что у моего друга Кэнона извращенное чувство юмора. Скажи «да» для начала, и я спрошу тебя еще раз, когда ты будешь готова. Через три недели или три месяца, или три года. Сколько бы ни потребовалось, чтобы ты согласилась провести со мной всю свою жизнь. Просто скажи «да».

Я пристально смотрю на Дженнингса. Разве я могу ему отказать? Да и зачем мне это делать?

— Да.

ЭПИЛОГ