Наставьте меня, профессор (ЛП) - Фокс Сильвия - Страница 1

«Наставьте меня, профессор»

Сильвия Фокс

Цикл книг «Профессионалы и их любовь»

Переводчик – Наталья Полозова

Редактор и сверщик – Анастасия Конотоп

Вычитчик – Ketty Lion

Обложка Наталия Айс

Перевод выполнен для группы ВК https://vk.com/beautiful_translation

Аннотация:

Доктор Джон Хардвик известен как «Горячий Профессор» в колледже Мултри.

И я его студентка. Профессор Хардвик – декан факультета политологии, и так случилось, что я учусь как раз на нем.

Это мужчина, который может воплотить в реальность все мои мечты…в аудитории и в спальне.

Он также лучший друг моего отца. Так что сомневаюсь, что он смотрит на меня также, как я смотрю на него…или нет?

Когда мои родители решают отправиться в юбилейную поездку во время моих выходных на День Благодарения, это ставит меня в тупик. Мне некуда было идти…до тех пор, пока профессор не предложил мне место за его столом.

И на его члене.

Все стало намного сложнее. Когда дело заходит о профессоре – я самая старательная студентка. Я всегда добиваюсь своего.

Предупреждение: Это книга горячая. Знойная. По–вкусному неправильная. Не чувствуй себя ни капли виноватым, если она вас заводит…в этом и есть смысл, крошка. Подари себе небольшой сексуальный побег. Обещаю, я никому не скажу.

Глава 1.

Я устало потащилась вверх по лестнице, остановившись на полпути к последнему пролету, ведущему на третий этаж. Было бы не так тяжело, если бы не рюкзак и две сумки с продуктами, которые я тащила, но несмотря на то, что это держало мои икры в тонусе, иметь комнату на последнем этаже общаги было ужасно. За такую плату за обучение в Мултри могли бы и лифт установить.

Конечно, над нами не было никого, кто мог бы все время шуметь, и вид на кампус был славный, но хотя бы раз я бы хотела пройти через холл прямо к своей двери (без лестниц!) и оказаться дома.

Я открыла дверь и вошла внутрь, позволяя своим рюкзаку и сумкам упасть на пол. Геторейд можно убрать в холодильник позже. Мне просто нужно было рухнуть и отдохнуть минутку. Или час. Или пока Алекса, моя соседка по комнате и лучшая подруга, не придет домой и не разбудит меня.

Я села, стянула шлепки, и упала на кровать, вытянув руки.

– Почему я не послушалась, когда мне советовали не брать столько часов на первый семестр? – пожаловалась я в пустую комнату.

– По той же причине, что и вчера. И позавчера. И вопрос в том, почему ты не отказалась от половины предметов, пока еще было можно, тупица?

Бестелесный голос моей соседки, Алексы Мерриуэзер, донесся из–за закрытой двери ванной.

– Я думала, станет легче после нескольких недель, – ответила я.

Алекса вышла из ванной и плюхнулась на свою кровать на противоположной стороне комнаты.

– Ты слишком напряженная. Тебе нужно найти кого–то, – сказала Алекса.

– Как это работает? – ответила я.

– Потрясающе, – ответила Алекса, и широкая улыбка озарила ее лицо.

Я села.

– Да ладно! Кто?

– Грэхем. Третьекурсник. Он в команде по регби. Он из Южной Африки, – сказала она, как ни в чем не бывало, перебрасывая волосы за тонкое плечико.

– Серьезно, тот с короткими светлыми волосами? – спросила я.

– Ага.

– Как вы…?

– Знаешь того парня, Трэвора, моего друга из старшей школы?

– Да, помню его, – сказала я.

– Он тоже в команде по регби. На самом деле это вовсе не команда, а клубный спорт, но какая разница. Вчера я была в той закусочной напротив театра, «У Сэтча и Ирмы», ужинала, и там была кучка парней–регбистов. Только что с тренировки. Так что Трэвор пригласил меня за их столик и представил меня рекбистам. Кстати, у нас что, есть закон, по которому все парни, которые играют в регби, должны быть такими горячими? И такими придурками? Пофиг, я стою там, разговариваю с Трэвором, и они все такие классные и супер дерзкие, как все эти парни, и Грэхем начинает разговаривать со мной, и его акцент просто…я имею в виду, он мог бы сказать мне, что я жирная и страшная, и что он только что трахнул обеих моих сестер с таким акцентом, и это по–прежнему бы звучало сексуально, понимаешь? И он спрашивает меня, как долго я знакома с Трэвором, встречались ли мы, на какие классы я хожу и все такое. И его друзья начали нести чушь типа «почему бы вам двоим не найти комнату!» А он сказал им «отъебитесь, вы, кретины» и...

Мне пришлось перебить.

– Я думала, ты сказала, что он из Южной Африки. Поему ты копируешь австралийский акцент?

– Заткнись, у тебя что, степень по лингвистике? – Алекса закатила глаза. – Он сказал им перестать быть грубыми, и что он собирается последовать их совету, только вместо комнаты, он закажет нам столик. Так что мы ушли на другую сторону стойки, где у них есть эти кабинки, знаешь? И мы сидели там, ели, флиртовали, и все такое. Мы ворвались в его квартиру. Где он вытрахал из меня все дерьмо. И, между прочим, я была в лучшем настроении весь день. Так что я настоятельно рекомендую найти себе игрока в регби. Или австралийца. Или Южноафриканца. Или просто пенис с прикрепленным к нему парнем и…никакой игры слов…выпусти пар. Это колледж. Расслабься, – Она подняла брови.

Алекса думала, что я слишком серьезная для своего возраста. Вероятно, она права.

– Я знала, что тебя не было дома прошлой ночью, и не думала, что ты всю ночь занималась в библиотеке, но Боже, Алекса, он хоть заплатил за твой ужин? – поинтересовалась я.

– Я сама заплатила за свой ужин. Я феминистка. Но он проник внутрь на целый фут, – она усмехнулась.

– Алекса! – сказала я, закрывая лицо обеими руками. – Откуда ты знаешь, что не стала просто галочкой в его списке? Я имею в виду, если ты в порядке, то хорошо. Я просто не могу представить, как все может развиваться так быстро.

– Теперь ты, сучка, меня осуждаешь, да? Не комильфо, – ответила Алекса.

– Нет, нет, нет, прости. Я не это хотела сказать. Я рада за тебя, если ты счастлива. Я просто не настолько, не знаю, опытна как ты. У меня был только один парень. Коннор единственный парень, с которым я встречалась.

Коннор Эванс вырос через две двери от меня. Наши мамы позволяли нам играть вместе на заднем дворе, когда нам было по два годика. Будучи единственными ровесниками в своем районе, мы неизбежно становились все ближе и ближе друг к другу, и к средней школе мы стали странной версией пары. Джоджо и Коннор. Так все нас называли.

Мое имя постоянно менялось. При рождении меня назвали Жозефиной, но ребенком мой старший брат Джефф стал звать меня Джоджо, и это имя прижилось. Мои бабушка с дедушкой настаивали на Жозефине, но для остальной части семьи и для товарищей по играм я так и осталась Джоджо.

Примерно в третьем классе я решила, что Джоджо – «детское» имя, и попросила, чтобы меня звали Джо. После двух недель постоянного исправления людей, я убедила всех, кроме моего брата, звать меня Джо. Он упрямо отказывался когда–либо называть меня как–то кроме Джоджо.

Когда я приехала в кампус колледжа Мултри, я решила начать с чистого листа и начала представляться как Джо Фолкнер, а так как никто не знал меня под другим именем, я была просто Джо. Я могла назвать себя, как хотела. В этом была прелесть выпуска из школы.

В школе я не была частью каких–либо традиционных кружков; не увлекалась ни музыкой, ни театральным искусством, спортом, конечно, тоже, но против чего–то тоже не была. Пятничными ночами меня не было на игре или на большой вечеринке. Я читала или смотрела CNN или C–SPAN. Политика занимала меня с раннего возраста, поэтому концепция развлекалова не состояла в Сайнфелд или в Американской семейке, она была в программах о Британском парламенте.