Наставьте меня, профессор (ЛП) - Фокс Сильвия - Страница 15

В то время как я должна была быть подавлена его равнодушием к отчаянному способу, которым я любила его член своим ртом, все произошло наоборот. Я была окутана сексуальным пламенем. Он меня игнорировал. Он проснулся и ему нужно было просмотреть тексты, емейлы, может быть, портфолио. Кто знает? Все, что я знала, это его член, и то, что я должна доставить ему удовольствие. Сосать, бороться, чтобы продвинуть каждый сантиметр в горло, и моя единственная награда – это случайный вздох удовольствия Джона.

Я крутила бедрами, сжимала их вместе, но мне нужно было больше. Моя левая рука вцепилась в диванную подушку так, что побелели костяшки, но я опустила ее на свое колено, потом в пояс штанов для йоги, к мокрому месту, которое когда–то было киской. Я очень сильно хотела кончить.

– Ц–ц–ц, Жозефина. Сосредоточься на члене. Твое удовольствие только с моего разрешения. Не с твоего. Я твой папочка. Делай, как я сказал.

Какого. Хуя.

Этот мужчина. Этот красивый, несравненный мужчина, который полностью меня игнорировал, сказал, что я не могу потрогать свою собственную киску? Пока его член пульсировал у меня в горле и истекал липкой, сладкой смазкой в мой рот, так сильно, что она стекала у меня по подбородку?

Да. Да, сказал. И моим единственным вариантом было подчиниться. Его голос, не моя воля или желания, контролировал мое тело. Со стоном разочарования, я убрала руку из штанов и обернула ее вокруг его ствола, я вся была сосредоточена на Джоне.

– Мы должны выбить из тебя эту маленькую капризную негодницу, Жозефина. Возьми меня глубже.

Глубже? Он что тронулся? Я уже сейчас еле справлялась, мое лицо и горло мокрые от этих попыток.

Я попыталась принять больше и почувствовала его руку у себя на голове, нежно, но настойчиво направляющую меня.

– Смысл в том, чтобы сдаться. Ты должна сдаться, чтобы превозмочь свой рвотный рефлекс, Жозефина. Этот рефлекс – акт самосохранения. Можешь избавиться от него, только отказавшись от «себя». Только удовольствие сейчас важно. Мое, и то, которое ты получишь, видя его. Мой оргазм должен быть первостепенным. Он значит даже больше, чем твой собственный.

Пока он говорил, я не успела осознать, что Джон давил на мой затылок, и когда слово «собственный» покинуло его вкусный рот, я осознала, что мое лицо было прижато к его промежности, к ткани его штанов, и я взяла его настолько глубоко, насколько никогда не смогла бы представить. Чувство гордости было ошеломляющим. Возбуждение абсолютным.

– Хорошая девочка. Ты делаешь мне приятно.

Я сжалась, восторженная дрожь прошла по моим бедрам и пояснице. Он снова заставил меня кончить, не прикасаясь ко мне. Глубокий, невероятный оргазм, пока я прижималась к нему лицом, игнорируя жжение в горле и легких. Слезы катились по щекам. Они были вызваны не печалью; они были знаком того, что мое тело снова испытало что–то типа перегрузки.

Я медленно поднялась, выпуская его мокрый, величественный член с громким вздохом. Все было тихо, кроме нашего общего тяжелого дыхания. Он молча поднялся и снял пижамные штаны, откинув их куда–то.

– На диван, Жозефина. На колени. Покажи свою шикарную задницу снова.

Я сняла толстовку и стянула лосины, пока стояла. Они были настолько мокрые, как будто я в них плавала.

Он посмотрел на меня с самой сексуальной улыбкой, которую я когда–либо видела, полностью самоуверенной.

Я залезла на диван, локти на спинке, колени на подушке, выгибая спину так, как я надеялась, смотрелось сексуально.

Он встал сзади меня, взяв меня за задницу.

– Я ездил по свету, Жозефина. От пляжа Копакабана до Нью–Йорка, от Токио до Лондона, и я никогда не видел такой задницы.

Он оттянул плоть, а потом шлепнул по ней открытой ладонью. Сильно.

Я закричала от неожиданности и боли, и он ударил по другой стороне, еще сильнее. Я сжала спинку дивана, мой рот открылся в беззвучном крике.

– Я имею в виду, она просто великолепна.

Шлеп!

– Никогда не устану шлепать ее.

Шлеп!

– И лизать ее.

О Господи.

Шлеп!

– Мне понравилось трахать ее.

Шлеп!

При этом мое тело стало жидким. Опаляющий жар его рук на моей заднице, скользкая влажность моей жаждущей киски, необузданная боль в горле, все это было слишком. Я обрела голос. Или может быть, это он нашел меня. Я не поняла. Но он, должно быть, принадлежал мне. Это было больше похоже на рык животного, чем на человеческую речь. Низкий и равномерный, как будто я была одержима.

– Трахни меня. Трахни мою задницу, трахни мою киску, трахни все, что тебе хочется, только трахни меня. Трахни меня очень жестко своим большим членом. Только, пожалуйста, трахай меня до беспамятства.

– О Боже, – усмехнулся он, – Как пожелаешь.

Он вошел в меня, и я закричала, – Папочка, ты такой жесткий!

Телефонный столб. Он трахал меня телефонным столбом. Это не могло быть ничем другим. Бейсбольная бита – зубочистка по сравнению с тем, что он в меня засунул.

Он схватил меня за бедра и загнал себя в меня, полностью, и у меня в горле образовался комок. Он оставил там три сердцебиения. Я считала. Свои, не мои. Я чувствовала их через его член. Пульсирующие, трепещущие сердцебиения.

Он вышел и медленно скользнул назад, заставляя меня почувствовать каждый миллиметр. Я была настолько блять мокрая. Настолько возбужденная. Настолько в отчаянии.

Несколько толчков он долбился в меня. Стоя, его руки на моей пояснице, терзая мою щель. Входя глубоко внутрь под таким углом, чтобы задевать места, нежные, невероятные места, неустанно вколачиваясь в меня.

– Джон… – позвала я, наши игры закончились на секунду. – Мне нравится, когда мой любовник берет то, что принадлежит ему.

Проснулся инстинкт самосохранения, дерись или убегай, и я почувствовала, как хватаюсь за спинку дивана, чтобы избежать его карающего члена. Но его хватка оставалась неизменной. Все что я могла делать, это принимать его. Получать его. Сдаться ему.

Во время не прекращаемых толчков он растягивал мою киску, провоцируя ее на оргазм, вырывая их из моей души снова и снова. Мир начинался и кончался на его изумительном члене. Я непостижимо кричала, пытаясь благодарить его и умолять о большем и восклицать, каким чертовски умопомрачительным он был и что я чувствовала сразу.

С нас лил пот, и, несмотря на то, что огонь сгорел до светящихся углей, комната казалась погруженной в ад.

Его руки передвинулись на мои плечи, и каждый толчок издавал оглушительный звук мокрой, трепещущей плоти. Его яйца били меня по клитору, каждый раз вызывая фейерверк.

Мои мышцы болели и ныли, и я обмякла, как тряпичная кукла, на его члене.

– В следующий раз, как ты кончишь, я остановлюсь и позволю твоему оргазму массировать мой член, пока я не кончу. Ты поняла, Жозефина? Твое тело сейчас заставит меня кончить. Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы я кончил?

Обессиленная, я кивнула головой, волосы прилипли к лицу от пота и слюны.

Я парила где–то между оргазмом и полным экстазом, что–то на горизонте, с чем я была не знакома и к чему была не подготовлена. Оргазмы были постоянными, каждый из них переходил в следующий.

Я потерялась в фантазии. Я была его молодой маленькой шлюшкой, которую он привел с улицы, чтобы воспользоваться. Мысль о моей обязанности и цели удовлетворить его делала оргазмы гораздо более интенсивными. Я хотела и нуждалась в том, чтобы быть его хорошей девочкой. Его принцессой. Его Жозефиной. Он был моим Папочкой, мужчиной, кто заботился обо всех моих нуждах, в то время как я заботилась о его плотских.

Пока.

Он протянул руку и начал кружить пальцем по моему анальному отверстию, не меняя ритма. Он трахал меня жестко и быстро, и на одном почти агрессивном толчке, его палец вошел внутрь.

В мою задницу.

Где до прошлой ночи никто не бывал.

До его языка.

А потом члена.

Не останавливаясь, он потянулся к моим волосам, взяв их в руку и оттянув мою голову назад, а его вторая рука работала над моей тугой задницей.