Призраки прошлого (ЛП) - Дархауэр Дж. М. - Страница 27

Кеннеди

— Дедуля! Дедуля! Угадай, кого я видела?!

Мэдди начинает кричать, как только выскакивает из машины, забегая по крыльцу к дому моего отца. Папа сидит в кресле-качалке, наблюдая за ее перемещениями.

— Кого?

— Бризо! — говорит она, останавливаясь на крыльце перед ним, и размахивает руками, пока рассказывает. — Он был в магазине, а затем не поверил, что утки едят капусту, поэтому пошел в парк проверить и тоже кормил уточек! Но, думаю, он испугался, потому что не кормил их хорошо, но они все равно ели.

Мой отец моргает, обдумывая ее слова.

— Бризо.

Она кивает.

— Но не настоящий Бризо, потому что он не настоящий, а просто Джонатан.

— Джонатан.

Еще один кивок.

— Я сказала ему, что он должен прийти, потому что тебе нравится Бризо, и он сказал, что в следующий раз.

Папа смеется в неверии.

— Ха, я бы хотел посмотреть, как он зайдет сюда.

— Пап, — предупреждаю я.

— Я тоже! — восклицает Мэдди, не осознавая, что это скрытая угроза. Она вбегает в дом, оставляя нас с отцом наедине. Он молчит, но взгляд говорит сам за себя.

— Как снег на голову свалился, — комментирую, усаживаясь на крыльцо рядом с ним. — Нам нужно поговорить с Мэдди об опасности незнакомцев, потому что она помчалась прямо к нему.

— Яблоко от яблони недалеко падает, — говорит папа. — Полагаю, ты не сказала Мэдди, кем он ей приходится.

— Да, но... Я понятия не имею, как это объяснить.

— Просто расскажи ей.

— Не думаю, что это так просто.

— Но так и есть, — спорит отец. — Она умная девочка. Кроме того, ты думаешь, она воспримет новость плохо?

— Нет, я думаю, что она будет самым счастливым ребенком на планете, и это половина проблемы. Ведь что случится, если он ее подведет?

— Не хочу тебя огорчать, но ты не можешь контролировать подобное. Может ли она в итоге разочароваться? Вероятно. Он полюбит ее, потому что, как может быть иначе? И если он приложит усилия, она заслуживает шанса любить его в ответ.

Конечно же, он прав, но из его уст все звучит так просто, хотя таковым не является в данный момент.

— Ты осознаешь, что мы говорим о том парне, которого ты однажды назвал «худший кошмар для дочери любого отца».

Он смеется.

— Дедуля, можно я возьму это? — Мэдди выскакивает на крыльцо с банановым мороженым. Она облизывает его, не ожидая разрешения, а верхушка уже откусана.

— Что? Ты хочешь мое мороженое? — папа морщится. — Ни за что! Я хранил его, чтобы съесть позже.

Она замирает, глаза широко раскрыты, когда взгляд мечется между мороженым и дедушкой!

— Эм...

— Шучу, — отвечает он, игриво ее подтолкнув. — Конечно, можно, малышка.

Уже темно, когда мы добираемся до дома. Мэдди быстро засыпает, поэтому я поднимаю ее и умудряюсь занести в квартиру. Ее обувь уже снята и оставлена в машине, я сразу кладу дочку в кроватку и целую в лоб.

— Люблю тебя, золотко.

Она сонно бормочет что-то, напоминающее «сумасшедшие утки».

Истощение накатывает на меня, в костях тяжесть, такое чувство, что разваливаюсь на кусочки. Принимаю горячую ванну, пытаясь расслабиться, но ничего не может отключить мои мысли. Они в полнейшем беспорядке.

Я больше не понимаю, что чувствую.

Вылезая из ванны, набрасываю халат и направляюсь к себе в комнату. Открыв прикроватную тумбочку, вытаскиваю старую визитку и ложусь на кровать с телефоном в руке.

Джонни Каннинг.

Под его именем контактная информация, а также о его менеджере с оборотной стороны. Визитка в конверте, в котором обычно лежит и чек с баснословной суммой. Я никогда не брала и цента его денег, но годы назад сохранила одну из визиток. На всякий случай.

Открывая текстовые сообщения, вбиваю номер, сомневаясь, пока пялюсь на пустой экран.

Что написать?

Привет, это Кеннеди.

Отправляю, слишком сильно не думая об этом, понимая, что если буду анализировать, то передумаю.

Ответ приходит через секунду.

Привет. Все в порядке?

В порядке ли все? Нет. Все уходит из-под контроля.

Просто интересно, не занят ли ты завтра.

Нет, а что?

А то, что я не понимаю, какого хрена творю, но все равно набралась смелости.

Подумала, что мы можем вместе сказать Мэдди правду.

На этот раз он отвечает не так быстро, проходит минута, может, две, прежде чем приходит сообщение.

Правду?

Для тебя это проблема?

Проходит несколько минут. Начинаю думать, что совершила ошибку, когда звонит телефон, и на экране высвечивается калифорнийский номер. Джонатан звонит. У меня сводит желудок.

— Алло?

Он колеблется мгновение, прежде чем начать говорить:

— Не думал, что ты ответишь.

— Ну, я ответила, — бормочу, думая, что стоило отправить его на голосовую почту. — Так, для тебя это проблема?

— Нет, мне просто интересно, что для тебя значит правда.

Хмурю лоб, уставившись в потолок.

— Что?

— Ты хочешь рассказать ей правду, — говорит он. — Всю правду?

Не уверена, что ответить. Сколько я хочу ей рассказать? Сколько ему нужно времени подготовиться? Я даже не знаю, обдумывал ли он это?

— Не знаю, — признаю.

Он становится жутко тихим, но я знаю, что по-прежнему на связи. Чувствую, слабо слыша его дыхание. Через мгновение парень делает глубокий вдох.

— Во сколько прийти?

***

Полдень.

Солнечный свет проникает сквозь открытые окна, согревая пространство мягким свечением. Легкий ветерок шевелит белые занавески, пока песня бойз-бенда раздается из радио в гостиной. Мэдди танцует, одетая в свой любимый наряд для воскресенья: как какой-то неугомонный маленький супергерой в пачке и разноцветных колготках, в слишком большой футболке с надписью «Бризо», и накинутом как плащ фиолетовом покрывале. Все утро энергия исходит от нее, в то время как я больше похожа на беспорядок.

Глаза жжет, так как не очень много спала, пялясь в потолок, выдумывая возможные разговоры и обдумывая все «что если». Этим утром мои руки дрожат, пока я заставляю себя убираться, пытаясь отвлечься от реальности, но ничего не помогает. Не имеет значения, сколько протираю и подметаю, я продолжаю думать о том, какой катастрофой может обернуться наш разговор.

Песня на радио сменяется... на это раз девчачья группа... раздается тихий стук в дверь.

— Открою! — кричит Мэдди, убегая к двери. В этот момент я напрягаюсь, переставая протирать стол на кухне в третий раз.

— Нет, подожди секунду, — говорю, но она не обращает на меня внимание. На часах 12:01. Я сказала ему прийти в любое время после полудня, а это значит....

— Бризо! — восклицает Мэдди, распахивая дверь, затем разворачивается с восторгом в глазах и говорит:

— Мамочка, посмотри, это....

— Джонатан, — заканчиваю я, выходя из кухни, нервно вытирая ладони о джинсы.

— Джонатан, — повторяет она, стоя перед ним в дверном проеме.

Он пялится на нее, улыбаясь.

— Мэдди.

— Входи, — говорит Мэдди, хватая его за руку — за поврежденную — чтобы втянуть в квартиру. Джонатан морщится, не сопротивляясь, но его улыбка дрогнет, когда взгляд встречается с моим.

Вздохнув, закрываю за ним дверь, прижимаясь к ней спиной. Мэдди говорит без передыху, а я даже не понимаю, о чем. Такое ощущение, что я под водой, сердце бьется в бешеном ритме, но кажется, Джонатан понимает мое состояние. Он снова ей улыбается, пока она устраивает ему быструю экскурсию по квартире.

Он останавливается в небольшом коридоре, который ведет к комнатам, снова встречаясь со мной взглядом. Догадываюсь, о чем он думает. Не знаю как или даже почему, но в мгновение, когда наши взгляды встречаются, я, как будто, возвращаюсь назад во времени: в другое место, в другую квартирку, даже меньше этой, но которая являлась нашим домом какое-то время.