Призраки прошлого (ЛП) - Дархауэр Дж. М. - Страница 39

Три утра. Стоишь на тротуаре перед домом девушки.

Ты пьян. Но недостаточно пьян, чтобы забыть. Не уверен, что это вообще возможно, когда пьешь шампанское прямо из бутылки. Взял его из дома, когда направился на спектакль. Думал, что вы будете праздновать с девушкой сегодня, но вместо этого, все вышло вот так.

Она все еще не спит. Замечает тебя из окна своей спальни. Прокрадывается по лестнице и выходит наружу.

— Ты пьян, — заявляет тебе, оглядываясь вокруг. Впервые видит тебя в таком состоянии. — Пожалуйста, скажи, что не вел машину вот так.

— Моя машина в парке, — отвечаешь. — Пил здесь.

— Без меня?

Протягиваешь ей бутылку шампанского.

— Можешь отпить немного.

Она берет ее, выливает содержимое, прежде чем бросить бутылку на траву позади себя.

— Я имею в виду, что был в парке без меня.

— Нужно было подумать, — защищаешься, глядя на выброшенную бутылку, когда проводишь рукой по волосам. — Тяжелый день.

— Знаю, — прижимает свои руки к твоим щекам, когда осматривает твое лицо. — Ты в порядке?

— Да, — отвечаешь, целуя и шепча ей в губы. — Мне просто нужно было снова тебя увидеть... сказать тебе... что я...

Я люблю тебя. Почти удается произнести.

— Расскажи мне, — говорит она.

— Я уезжаю.

Твой голос тихий.

Она отстраняется, хлопая глазами.

— Что?

— Не могу уехать, не попрощавшись, — говоришь, мягко улыбаясь. — Не хотел исчезать. Ты бы не простила, если бы я забрал с собой Бризо.

Пытаешься свести все в шутку. Пытаешься рассмешить ее. Пытаешься не усложнять этот момент, но девушка паникует внутри. Ее руки дрожат. Она резко вдыхает. Слезы заполняют глаза.

— Что ты имеешь в виду под тем, что уезжаешь?

Она спрашивает, но понимает, что ты имеешь в виду.

— Ты не можешь уехать, — спорит. — Куда ты собрался? Что вообще собираешься делать?

Рассказываешь ей, что направишься в Калифорнию. Или, может, остановишься где-то еще. Ты знаешь только то, что будешь следовать своим мечтам и должен сделать это именно сейчас. Время пришло. Направишься туда, где жизнь примет тебя. И как бы твоя грудь не сжималась от боли из-за мысли покинуть ее, встретить завтрашний день, не увидев ее улыбки, от идеи, что никогда не обнимешь ее снова, ты не можешь остаться, даже на один день. Потому что с каждым днем тебе все труднее уехать, а завтра ты можешь растерять свою смелость. Отправишься в Принстон в итоге. Станешь копией своего отца.

Девушка пялится на тебя, пока ты это говоришь.

Она начинает плакать.

— Я не готова попрощаться.

Вытираешь слезы с ее щек.

— Думаешь, ты будешь когда-нибудь готова?

Нет, не будет.

Она хватается за тебя, крепко обнимая.

— Знаю, ты должен уехать... Знаю... И ты должен следовать за своим сердцем, но как я буду следовать за своим, если ты уедешь? Я люблю тебя, Джонатан. Очень сильно тебя люблю.

Ты обнимаешь ее, пока она плачет. Всегда делает первый шаг. Я люблю тебя. Проходят минуты, прежде чем ты говоришь:

— Поехали со мной, Кей.

Девушка резко вдыхает.

— Что?

— У тебя здесь своя жизнь. Семья. Бл*дь, у тебя экзамены в понедельник. Ты закончишь и пойдешь в колледж. А я, вероятно, испорчу всю свою жизнь, но я люблю тебя.

Она отстраняется, чтобы посмотреть на тебя.

— Ты любишь меня?

— Больше, чем что-либо, — уверяешь. — Больше, чем драмкружок и генеральные репетиции, и «Юлия Цезаря». Больше, чем меня раздражает гавнюк Хастингс. Больше, чем гребаный парк дальше по дороге. Черт, даже больше, чем бить своего отца. Я бы не торчал здесь так долго ни из-за чего из этого. И если моей любви достаточно...

— Да, — отвечает она.

— Тогда поехали вместе, — говоришь. — Сбежим со мной, детка.

Ты не знаешь, но эта девушка… Когда она стоит здесь и смотрит на тебя, видя свет в твоих глазах и чувствуя любовь в своем сердце, она сделает все, что бы ты ни попросил. Что угодно. Свернет горы. Обманет, украдет. Эта девушка пообещает тебе вечность. Как долго ты будешь любить ее и заботиться о ней, она будет твоей. Поэтому, что касается того, чтобы дойти до парка с тобой и залезть в твой «Порше»? Самое легкое решение в ее жизни.

15 глава

Кеннеди

— Поторопись, нам нужно идти! — кричу я, копаясь в ящике со всяким хламом на кухне, чтобы найти ключи, но они словно испарились. Арр. Проверяю на столе, прежде чем отправляюсь в гостиную. На журнальном столике тоже нет. Также не висят на своем месте — на крючке у входной двери. Убираю подушки с дивана, проверяя под ними. Ничего. — Мэдди, ты видела мои ключи?

Нет ответа.

Оглядываюсь вокруг, сканирую взглядом пол, затем направляюсь по коридору к спальням, проверяя, не обронила ли их. Нет. Пытаюсь вспомнить последний раз, когда видела их. Дверь была отрыта, когда я вернулась домой этим утром, значит, вчера?

— Мэдди? — кричу, тишина беспокоит меня. — Ты слышишь?

Нет, не слышит. Она растянулась на своей кровати, одетая и готовая выходить, волосы в беспорядке, хотя я заплела ее пару минут назад. Она быстро засыпает, не услышав ни сказанного мною слова.

— Мэдди, нам нужно идти, — говорю, когда трясу ее, чтобы разбудить. Жду, когда она сядет, прежде чем спрашиваю. — Ты видела мои ключи, милая?

Потирая глазки, она качает головой.

Даже если она и видела их, я не уверена, что вспомнит.

— Собери рюкзак для занятий, — прошу ее, уходя в свою спальню. Ищу некоторое время, теперь уже свой телефон, срываю покрывало с кровати и вытряхиваю корзину с грязным бельем.

Раздраженная, я сдаюсь. У меня нет на это времени.

Я уже должна выходить на работу.

Возвращаюсь в комнату Мэдди.

Она снова лежит.

— Вставай, вставай, вставай, — говорю, затем поднимаю Мэдди и ставлю на ноги, прежде чем хватаю ее рюкзак, засовывая туда какие-то листы, неуверенная, что ей понадобится. Надеваю его ей на спину, прежде чем беру дочку за руку и тяну к двери.

— Я не хочу идти, — хнычет, еле волоча ноги.

— Извини, в подготовительную группу нужно ходить обязательно.

— Но почему я не могу остаться дома с тобой?

— Почему ты думаешь, что я остаюсь дома?

— Потому что ты не переоделась в свою униформу.

— Это безумие, я... — опускаю голову, осознавая, что действительно не надела рабочую форму. Черт. — Подожди здесь. Я переодену рубашку.

Она пялится на меня во все глаза.

— Серьезно, не двигайся, — говорю я, указывая на нее. — Вернусь через секунду.

Немного дольше и она вернется в свою кровать.

Конечно же, вся моя униформа грязная, поэтому роюсь в куче одежды, которую выбросила из корзины, находя самую чистую. Натягиваю, когда слышу стук в дверь.

Я напрягаюсь, зная, что Мэдди откроет дверь, прежде чем сказать:

— Я открою!

— Подожди!

— Джонатан!

Мой желудок сжимается, когда я возвращаюсь в гостиную и вижу, что дверь открыта, конечно, а он стоит и смотрит на Мэдди.

Было сумасшедшее утро. Я проснулась на рассвете, голой, в кровати бывшего, все тело болело, от меня пахло им. Из-за этого накатило множество эмоций. Ужас. Страх. Опасение. Боязнь. Не уверена, как себя чувствовать из-за этого, не уверена ни в чем, кроме вины, неловкости и стыда... И может, мне и не стоит этого чувствовать, но это неизбежно.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю резче, чем хотелось бы. По тому, как он смотрит на меня, по вспышке боли в его взгляде, могу сказать, что вопрос тревожит его.

— Он мог прийти сегодня, помнишь? — встревает Мэдди, смотря на меня так, будто я сморозила глупость. — Он сказал это вчера, так как не мог поиграть со мной и тетей Меган.

— Ох, помню, — отвечаю, подходя ближе и прижимая руку к ее головке, когда дарю ей вынужденную улыбку, надеясь, что она не заметит странностей. — Просто имела в виду, почему сейчас? Время для игр позже.

— Подумал, что тебе это может понадобиться, — отвечает Джонатан, вытаскивая что-то из своего кармана и протягивая мне: ключи и мобильный телефон. Точнее сказать, мои ключи и мой телефон. — Должно быть, ты забыла их... кое-когда.